— Дурак ты, Ванька, — беззлобно фыркнул он. — Надо чуть больше доверять окружающим людям. Просто ты хороший парень, и было бы чертовски обидно, если бы ты так глупо убился. Ладно, что у тебя там за важное дело? Ты решил составить завещание?
— Нет, всё гораздо хуже. Мне нужно вытащить из тюрьмы одного человека. Для начала выяснить всё про легальные методы, вплоть до самых безумных, а там видно будет.
— Сделаю, — пожал плечами он. — Кого вытаскивать-то надо?
— Юнаро Инилар, она же Ирбис. Проходила одной из обвиняемых по делу «Бойцовых котов». Оно вроде довольно громким было, информация должна найтись без труда.
— Без проблем. Как выясню — свяжусь с тобой и расскажу, что нашёл. А потом ты решишь, как будем действовать, — спокойно сообщил он. Вот за что я бесконечно ценю Уотса — он умеет не задавать лишних вопросов.
Мы ещё некоторое время поболтали втроём, и настроение моё окончательно пришло в норму. Понимание, что в мире есть хоть один человек, которому я по-настоящему нужен даже со всеми своими глупостями согрело, а мысль, что теперь делом Юнаро занимается Ирвин, вселила оптимизм. Если есть какой-то способ, Винни непременно его найдёт, а не быть его просто не может. Остаётся только надеяться, что Юна простит меня за такую внушительную задержку с выполнением обещания.
Юнаро.
На новом месте я устроилась, можно сказать, с комфортом, чему здорово помогли приобретённые по жизни навыки. Даже сложилось забавное ощущение, что именно к этому вся моя жизнь и шла. Немного хамства и знания человеческой психологии, несколько сломанных конечностей и разбитых лиц, две недели в карцере, ещё немного грубости и настойчивости — и можно комфортно существовать.
Единственное, что несколько отравляло жизнь, это отсутствие связи и новостей из «большого мира». Мне очень хотелось знать, выкарабкался ли Барсик; а то уж очень обидно было бы и сесть, и его не спасти.
Белобрысый землянин вообще занимал внушительную часть моих мыслей. Это очень быстро надоело, но не думать о нём совершенно не получалось. Я удивительным образом за несчастные сутки умудрилась привыкнуть к его компании, и сейчас откровенно скучала.
Кроме того, Барсик вызывал моё искреннее сочувствие, а ещё — глубокое уважение к его личным качествам. После знакомства с его старшем братцем, Семёном, я искренне удивлялась, как рядом с таким хамлом и дрянью умудрился вырасти такой убийственно положительный Иван. Может, кого-то из них усыновили? Или в роддоме подменили? Или хотя бы один родитель разный?
Впрочем, меня мелочно грел тот факт, что мой кулак успел хорошенько отметиться на физиономии и почках старшего родственника тёзки. Тот, конечно, был довольно неплох, но на моей стороне был фактор внезапности, да и ни в какое сравнение с Барсом этот Семён не шёл. А что доблестная галаполиция меня не только вырубила, но и немного попинала от избытка чувств, я совершенно не удивилась; что с них взять!
К заключённым в Федерации относились довольно рачительно, и за просто так никого содержать не собирались. Ирония судьбы: я, можно сказать, подменила рыжика. Потому что здесь отбывающие наказание отбывали его на плантации за сбором каких-то незнакомых мне ягод. Впрочем, Федерация была действительно крайне благополучным государством; кормили вполне прилично, вдосталь, охрана руки лишний раз не распускала, десятичасовой рабочий день с перерывом на обед при продолжительности суток в двадцать шесть часов, один выходной в неделю. Для досуга — спортивный зал, книги, видеоигры и внушительная фильмотека. Можно сказать, все условия, почти курорт. Погода только дерьмовая — холодно и дождь почти круглые сутки.
Я и занималась вечерней зарядкой, когда от двери прозвучал громкий голос одной из охранников:
— Юнаро Инилар, на выход!
Я спрыгнула с перекладины, разглядывая, кому нынче выпало служить мне конвоиром. По всему выходило — повезло.
— А можно узнать, с чем это связано? — вежливо поинтересовалась я, без напоминания складывая руки за спиной, чтобы при активации магнитных наручников не покалечиться. Эта крепкая женщина средних лет, которую звали Узо, была одной из самых вменяемых и уважаемых охранниц. Относилась к нам и своей работе с философским спокойствием, очень ценила вежливость и без нужды к силе не прибегала. С ней было даже почти приятно общаться: если не хамить и вести себя прилично, она вполне охотно включалась в беседу и тоже проявляла ответную вежливость.
— Посетитель к тебе, — пояснила она. — Мужик какой-то; ничего так, симпатичный. Судя по тому, как начальство суетится — откуда-то сверху. Так что ты уж постарайся не грубить и не драться, не позорь коллектив.
— Ты же меня знаешь, я без повода в морду не даю.
— Ну, ты поводы тоже соразмеряй; начальство всё-таки, — рассудительно сообщила она, сопровождая меня по коридорам.
— Договорились. Руки распускать не будет — буду паинькой.
— Бедовая ты девка! Лицом к стене, — велела она, возясь с очередной дверью шлюзового типа.
Шли мы недолго; допросная находилась практически возле камер, а не в административном здании.
— Осуждённая Юнаро Инилар доставлена, — доложила Узо конвойной у входа, опять поставив меня лицом к стене. Так окинула меня взглядом, сверила что-то по рабочей болталке, — наверное, уточняла мою личность, — и, распахнув дверь, шагнула в комнату с тем же докладом. В конце концов меня тоже завели внутрь, и я сумела разглядеть посетителя.
Узнала сразу, и даже почти не удивилась. Сходство со старшим сыном у генерала было потрясающим. Только, как показала практика, этот был умнее; или, может, просто лучше воспитан.
— Охрана может быть свободна, — Зуев бросил взгляд на охранниц, и те покинули кабинет. — Присаживайтесь, — кивнул он на стул.
— Спасибо, я лучше пешком постою. Для здоровья полезней, — хмыкнула я в ответ.
— И всё-таки, — он мрачно повторил свой кивок. Я пару секунд подумала, но потом всё-таки присела; обещала же не задираться. — Есть предположения о цели моего визита?
— Ну, ту часть, где вы рассыпаетесь в благодарностях за спасение собственного сына, можете опустить. Во-первых, я всё равно не поверю, а, во-вторых, ничего личного; это был привет от Саблезубого.
— Странный какой-то привет. Я бы скорее ожидал трупа, — задумчиво хмыкнул он.
— По себе людей не судят, — невозмутимо парировала я и пояснила собственный поступок очередному Зуеву. — Я из альтруистических соображений спасла вашего сына, а ваш сын нахамил мне и без разговоров сплавил сюда. И кто из вас двоих в итоге выглядит сволочью?
— Пожалуй, да. На него это похоже, — усмехнулся генерал. — Ладно, это я понял. А другие идеи?
— Ну, явно не с приказом об условно-досрочном, а дальше моя фантазия бессильна.
— Да уж. Странные существа — люди, — пристально и внимательно меня разглядывая, проговорил он.
— Вам не с кем поболтать о высоком? — я вопросительно вскинула брови. — Или вы теперь лично проводите воспитательно-разъяснительные беседы с заключёнными?
— Смешно, но ты почти угадала. Мне просто было интересно на тебя посмотреть и узнать, что ты за зверь такой.
— С какой целью? — озадаченно хмыкнула я.
— С целью… выяснить, из-за кого моя семья вдруг затрещала по швам, сыновья едва не передрались, а жена ушла, хлопнув дверью, — с ироничной усмешкой и лёгким прищуром проговорил он.
— Сочувствую, — окончательно растерялась я. Похоже, ставить меня в тупик — фамильная черта этого семейства. — Только я-то тут причём? Я ваших сыновей видела в общей сложности около суток, а жену так вообще никогда.
— Вот это-то меня и озадачивает. Вроде, никто ничего не делал, а жизнь катится в тартарары, — сообщил он. — И, главное, непонятно, как с этим бороться и что делать.
— Я обычно готовлюсь, — ответила со смешком. Сдержанная ирония и спокойная вежливость этого человека подкупали. Во всяком случае, хамить и драться не было необходимости; так почему не поговорить по-человечески? Тем более, он ведь даже ни в чём меня не обвинял. Да и интересно, почему с этими проблемами он пришёл именно ко мне.
