Но это всё лирика. Потому что Батон явно настроился повеселиться. С таким, знаете, растянутым акцентом: «вИселиц-ца!»
Необходимые непроизносимые речи были высказаны очень быстро. Тем более, в плане предъявления к нам претензий у гопоты был полный флеш: бурят, чурка, очкарик, мелкий шкет и Маяк — каланча худая. Да в форме, ишь ты! В офицерьё попёрли!
Наши тоже за словом в карман не полезли. Пара изысканных намёков на интеллект и тонкие манеры — и понеслась!
Подрались мы от души. Маяк даже кого-то в воду скинул. Ну и я, естественно, в стороне не остался. Когда, фигурально выражаясь, пыль рассеялась, на ногах остались только наши. Враг повержен, зашибись! Вот теперь, по закону подлости, на объездной дороге Солнечного показался милицейский бобик.
— Ах ты ж, с*ка, где вы раньше были! — с досадой пробормотал Маяк, подбирая фуражку.
Пригребут нас, как пить дать. Пока разберутся. О! Тралик идёт с Лисихинской горы!
— Троллейбус, остановка там, бегом! — я сорвался в нужном направлении, отчаянно рассчитывая на сообразительность товарищей.
— Зима, булками шевели, бля! — о, Батон не дремлет — супер!
Мы мчались к остановке, отряхиваясь на бегу. Водитель заметил нас и потихоньку тронулся вперёд, не закрывая двери. Мы ввалились в салон, по очереди выкрикивая:
— Спасибо! Спасибо! — сразу протолкались на заднюю площадку. Видавшая виды «вологодка» вырулила на плотину и начала разгоняться, подрагивая на неровностях асфальта.
— О! Этих менты грузят! — заржал в кулак Батон.
Хорошо, на задней площадке форточек нет, а то с него станется, ещё бы выкрикнул что-нибудь злорадное. И так, наверное, по училищам сигнал дадут. Но мы тут ни при чём — правильно? Да нас там ваще не было!
— Если чё, мы на двадцатке доехали до вокзала, а там маленько прошли и на тройку пересели, ясно? — многозначительно прошипел я.
— Конечно, ты чё!
Конспирация — наше всё.
Что было менее приятно, расписные мы после драки остались — мама не горюй. То, что все в пыли, это ещё полбеды, но у половины парадка была порвана. А это косяк.
Выгрузились в Юбилейном на «Лесничестве», пыль с друг друга постарадлись обколотить.
— Всё равно хреново, — резюмировал Левитан.
— Ничё, главное — патруль не встретить! — Батон был неистребимо бодр, вот что значит — подраться человек хотел!
— А далеко нам? — Зима уныло пытался поправить оторванный рукав.
— Рядом, считай!
Отсюда до «Шаманки» нашими лосиными ногами рукой подать.
Ольга (со всеми нашими похождениями они ещё и раньше с учёбы приехали), увидев нас, сказала только:
— Твою ма-а-ать… А бойлер у нас один.
Нет, хорошо, парни в прошлый раз свои вещички у нас оставили — смысл её туда-сюда таскать, в располаге всё равно по гражданке ходить не полагается. Так что сменная одежда чистая в наличии. А мыться как? Баню можно, но придётся два часа ждать…
— Так, — Ольга положила телефонную трубку, — ты, Вовка, иди к Сергеичу. А Бато с Назимом — к тёте Вале, они у себя, и бойлер у них нагретый. Полотенца чистые на полке в ванной возьмите! И форму свою тащите сюда, чинить будем.
Из шкафов на свет на свет были извлечены две швейные машинки, и пока женское население принялось споро латать нашу парадку, мы расползлись помыться.
Пошёл я мыться. По легенде для всех тащмайор с женой — это теперь мои дядя с тётей троюродные. Типа, дальняя родня, но всё-таки. Люда его на кухне хлопотала, только крикнула: проходи, мол, Вова.
Ополоснулся, выхожу — за столом Сергеич с «дедушкой» Петровым сидят, смотрят укоризненно. Прям чувствую — «на вид» собрались ставить. А лучшая защита у нас что? Правильно!
— Недоработочка, — говорю, — товарищи. Это что же выходит? Когда не надо, ваша охрана хвостом таскается, вздохнуть лишний раз нельзя, а когда надо — тишь да гладь.
— Так ты ж не предупредил, что пешком пойдёте!
— А надо, значит, в письменной форме? Не в трёх экземплярах, случайно? В следующий раз просто возиться долго не будем, а сразу вырубать наглухо. Пусть даже с тяжкими телесными.
— Володь, даже детей?
— Сергеич, ты не нагнетай! Ты этих детей видел? Это ж урки готовые. Знаешь, такой растянутый блатной жаргончик, типа «курсачи — это будущие оферы, а оферы простых солдат на смерть посылают, а сами по штабам ныкаются…»
Петров аж крякнул:
— Это явная недоработка…
— Вот только не надо сейчас про ведущую роль партии! «…Чему нас учит семья и школа?» — и прочее, а? Я прекрасно понимаю, что выгляжу ребёнком. Но воспитать прекрасно сам кого хошь могу.
Мужики переглянулись.
— Ну и что ты предлагаешь?
— Да ничего я уже не предлагаю. Буду жить, как живётся. Может, что-то полезное для родины сделаю. Не просто же так второй шанс нам с Олькой выпал. «Если бы молодость знала…»
— «Если бы старость могла», о-хо-хо… — вздохнул генерал. — Иди уж, усилим бдительность.
— Про камеры не забудьте! Камеры нам страсть как нужны. Иначе накроется весь проект огромным медным тазом.
— По камерам работаем. Согласуем. Будут.
Пошагал я домой, а там уже Олька в окно поглядывает, ждёт меня.
— Смотри, — говорит, — какую мне Сергеич бандуру припёр!
А в комнате комп стоит — натурально, бандура! Нескладный, мышь огромная, клава странноватая…
— И чё он может?
— Почти ничего, кроме показывания времени, работы калькулятором и дурацкой игры в сапёра.
— Но тексты воспринимает?
— Конечно! Я же только из-за этого его и хотела. Очень примитивный редактор, но лучше, чем печатная машинка. И клавиши насколько мягче, я уж отвыкла. А ещё принтер к нему купить — целое мероприятие. Нет! Квест в стиле «пойди туда, не знаю куда». Я уже Сергеича озадачила, чтоб пошёл и нашёл, пусть ищет.
— Ну, нормально. А пацаны где?
— Да вон! На костровой зоне сидят. По случаю тепла принимают солнечные ванны.
Я выглянул в окно на площадку. За полуоблетевшими кустами просматривалось, что кто-то уже повис на турнике — в трикошках, но с голым торсом. Вот, не хватило вам упражнений!
— А ты чё тут?
Олька фыркнула:
— Я им там без надобности. Усталые бойцы отдыхать изволят. Там Катя с Таней, чай, костерок. Сидят, сало с хлебом жарят. Если б только не фингал под глазом Батона и разбухший нос Назима, вообще б полнейшая идиллия была.
— Странный у нас обед сегодня.
— Да это не обед! Так… Для разгона. Сейчас борщик дойдёт, котлеты с пюрешкой. Только обедать уж тут будем, не хочу я с тарелками таскаться. Кстати! Ты видел, как нам ливнёвку переделали?
— А-а, это стандартная фигня. Чтобы можно было в случае нападения на объект как окоп использовать.
— А я-то думаю, чё они такие глубокие! И вообще, я так поняла, «Ньютон» переделывать будут.
— Ну, это как раз ожидаемо…
ПОДКЛЮЧИТЬ ВСЕХ, КОГО ВОЗМОЖНО
19 октября 1987, понедельник
ИВВАИУ
Вова
Пока озабоченные мною госорганы искали видеокамеру подходящего размера, наша экспериментальная авиамодельная группа начала эксперименты с запуском первого планера. Немедленно встал вопрос с оператором. Взлететь мог каждый, сделать пару кругов на радиоуправлении — тоже без особых проблем. А вот посадить хрупкую «птичку» оказалось куда сложнее.
— Это, конечно, здорово, что планер у нас простой конструкции, — мрачно озвучил общую печаль Степашка, собирая очередные обломки, — но каждый раз заново переклеивать — чёт перебор.
А меня тревожила другая мысль. Что будет, когда вертолётные беспилотники делать начнём? Управлять ими ещё сложнее. А нам требуется, чтоб летело не абы как, а чётко: куда надо, на необходимой высоте и с заданной скоростью.
— А давай РЭОшников на тему управления, а СДков двигателем озадачим? — после очередного часа бесплодного размышления выдал Должок.
— Вот ты молодца, — критически осмыслил предложение Маяк. — Приходит, значит, такой шкет в располагу и заявляет: «Дяденьки мне тут надо!..» Круче будет, только если ты к пятому курсу в общагу завалишься.
