— Хорошо. — Голос старого мага заметно смягчился. Жесткие нотки, присутствовавшие в нем вплоть до этого момента, ушли, не оставив после себя и намека на былые сомнения, — отныне Левсет окончательно поверил в искренность намерений союзника. — Мы сделаем это прямо сейчас, и у нас все получится.
Спокойная уверенность старца передалась его собеседнику. Напряженные складки, пересекавшие лоб юноши, разгладились, а лицо осветилось мягкой улыбкой, после чего он утвердительно кивнул:
— Да, у нас непременно все получится, иначе и быть не должно. Давайте приступим.
Роли были распределены заранее, поэтому каждый из присутствующих без лишних слов занял свою позицию, ступив на луч пентаграммы, начертанной на полу.
Слова древнего заклятия, с помощью которого можно перенестись в сферу Хаоса — священную обитель небожителей, — были известны лишь немногим избранным. Левсет, принадлежащий к касте посвященных, закрыл глаза и начал неторопливо декламировать песнь на древнеэльфийском, являвшуюся прологом к длинному тексту могущественного заклинания.
Старец произносил слова сосредоточенно, как будто пробуя на вкус каждую букву. Особенность ритуала состояла в том, что малейшая неточность была чревата смертью всех присутствующих. Даже ошибка в ударении, не говоря уже о более серьезной погрешности, немедленно привела бы в движение тонкую ткань мироздания, сквозь которую намеревались пройти пятеро смельчаков, бросившие вызов Хаосу... И все закончилось бы практически мгновенно.
— А луч восходящего солнца... — продолжал размеренно, монотонно декламировать седовласый мудрец, — пронзает...
Этан прекрасно знал текст этого древнего как мир заклятия, поэтому не вслушивался в речь престарелого мага, надувшегося от важности происходящего, словно спесивый индюк. Глупец и не знал, что есть простой и действенный способ предотвратить возмущение ткани пространства, избежав неминуемой смерти. Уж кто-кто, а Этан — сын небожителей, в прошлом бог, а ныне беглец — ни за что бы не доверил свою драгоценную жизнь, отдав ее в руки смертного, ни с того ни с сего возомнившего себя великим мудрецом. Эти четверо были нужны ему лишь как зубило — инструмент, способный расширить и углубить трещину в сфере Хаоса, чтобы проникнуть в нее и взять то, что в конечном счете повернет ход войны вспять и проложит ему, полубогу-получеловеку, путь к вершине божественного Олимпа. Туда, где только он один будет выступать в роли властителя мира и судеб. Туда, где начинаются и заканчиваются все дороги, потому что на перекрестке Вечности нет направлений.
Задумавшись, Этан не заметил, как заклинание стало постепенно набирать силу — тела магов, участвующих в обряде, начали мерцать, переливаясь цветными всполохами света, а сама комната, казалось, сжалась в объеме. Создавалось такое впечатление, как будто стены вплотную приблизились к начерченной на полу пентаграмме, но это было всего лишь иллюзией. На самом деле материальные объекты этого мира остались такими же, как и прежде, просто сознание участников ритуала постепенно начало искажаться.
— ...отбросив тень на ложе неба, укрыть... — Заклинание перешло к заключительной фазе, и теперь монотонный голос Левсета доносился издалека, как будто старик находился не здесь, а в каких-то невообразимых заоблачных далях.
По большому счету именно так оно и было. Тело и разум чтеца пересекают грань между мирами первыми. Произносящий заклинание является путеводной нитью, хрупким мостом, благодаря которому все остальные участники обряда способны преодолеть бездонную пропасть между мирами и проникнуть внутрь сферы Хаоса. Прошло еще некоторое время — и мерцающее тело почтенного мудреца окончательно исчезло из комнаты, переместившись в обитель богов. Второй смертный, бросивший вызов самим небожителям, последовал вслед за Левсетом спустя минуту.
Третьим пронзил ткань мироздания Этан.
Четвертым — еще один маг.
А пятым...
А пятым оказался Мелиус.
Тело последнего оставшегося в комнате существа начало излучать яркий свет — преддверие прыжка между мирами, — и тут безродный пес, спокойно лежавший в углу комнаты, встал на задние лапы, превратившись в огромного тролля. Трансформация произошла практически мгновенно. Чудовище сделало два коротких шага вперед и одним коротким, точно выверенным жестом сломало шею несчастному, чья физическая оболочка все еще находилась в этом мире. Ненужное более тело отлетело в сторону, а файт, преобразившийся в человека, которого только что убил, решительно ступил на луч пентаграммы.
Левсет почувствовал какое-то внутреннее беспокойство — кратковременный обрыв ментальной связи с последним из группы магов, участвующих в обряде. Объятый предчувствием непоправимой беды, он даже успел подумать, что прерванный контакт может означать только смерть одного из участников обряда, но, к счастью, это был всего лишь мираж, Старик произнес финальные слова заклинания — и последний из смельчаков, бросивших вызов неведомому, материализовался прямо перед его глазами.
Молодой человек, которого еще недавно терзали сомнения, выглядел неожиданно спокойным и уверенным в себе, в его взгляде появился оттенок той властной силы, который присущ только чрезвычайно целеустремленным и уверенным в собственных силах натурам.
Левсет отметил про себя эту незначительную на первый взгляд деталь, и где-то в глубине души вновь зашевелилась успокоившаяся было тень сомнения. Однако времени для размышлений не оставалось. Они вторглись туда, где было не место простым смертным, — в святая святых Хаоса. Поэтому для собственного же блага нужно было выкинуть из головы все ненужное и попытаться как можно скорее найти то, ради чего они появились здесь, — амфору нерожденных душ, священный артефакт, с помощью которого можно будет изменить не только ход этой проклятой войны, но и общую расстановку сил в противостоянии светлых и темных рас.
* * *
В ушах стоял гул огромного колокола, с каждым новым ударом набирающий силу. Он звучал все громче и громче, так что в какой-то момент мне показалось, что голова не выдержит этих чудовищных звуков и попросту развалится на части. Впрочем, это было еще не самым худшим из несчастий, обрушившихся на меня вслед за тем, как рука, сжимающая обломок стрелы, пронзила сердце агонизирующего всадника. Вдобавок ко всему мои глаза затмила мутная пелена, которая никак не проходила, несмотря на все попытки сфокусировать взгляд.
«Что происходит?» — хотел закричать я, обращаясь неизвестно к кому, но не смог.
Колокол ударил в очередной раз настолько громко, что голова, наконец не выдержав перегрузки, взорвалась изнутри, после чего захлебываясь собственным криком, я провалился в бездонный колодец. На дне которого совершенно неожиданно оказалось серое небо. Огромное серое небо, по которому плыли неестественно белые облака, может быть именно в силу контраста казавшиеся совершенно нереальными.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
