Тира была втайне довольна, что Лив поставили на место. Эта девчонка еще более избалована, чем Молли, если такое вообще возможно, и выражение ее физиономии, когда Иде выпало сесть на Скирокко, было неописуемо. Она дулась весь урок, и Блэкки сразу это почувствовал. Он не слушался, упрямился, и Лив все больше мрачнела.
Тепло одетая Ханссон давно вспотела. Так тяжело было идти по глубокому снегу — просто ноги болели! Она мечтала о весне, когда в конюшню можно будет ездить на велосипеде. Тогда жизнь станет куда проще.
На склоне «Семь трамплинов» вовсю катались на санках дети. Тира и сама много раз съезжала с него и помнила, как замирало ее сердце, когда она летела с крутого склона. Правда, этот склон уже не казался ей таким высоким и крутым, как в детстве, однако он был куда лучше Докторского, расположенного за аптекой. Там катались только самые маленькие. Девочка вспомнила, что даже съезжала с Докторского склона на обычных лыжах, что сильно подпортило ей потом единственную в жизни поездку на горнолыжный курорт. Потрясенному инструктору она объяснила, что умеет кататься на лыжах — натренировалась съезжать с Докторского склона. И затем лихо пустилась вниз с куда более высокого и крутого спуска. Но все закончилось хорошо, и мама всегда рассказывала эту историю с гордостью за свою смелую девочку.
Куда потом девалась эта смелость — на этот вопрос Тира не могла ответить. Хотя нет, когда она общалась с лошадьми, все было хорошо, но в остальном юная наездница чаще всего чувствовала себя трусливой как заяц. После катастрофы, когда погиб папа, ей все время казалось, что за углом ее подстерегают всякие несчастья. Ведь она своими глазами видела, как в самый обычный день все в одну минуту может навсегда измениться.
Вместе с Викторией она тоже чувствовала себя смелой — словно превращалась в другого человека, становилась лучше, когда они были вместе. Они всегда шли домой к Виктории и никогда не бывали в гостях у Ханссонов — та всегда ссылалась на то, что шумные братишки будут им мешать, но на самом деле стыдилась Лассе — поначалу пьянства этого человека, а затем его религиозного маразма. Стыдилась она и за маму, которая позволила ему подавить себя и бесшумно бродила по дому, как напуганная мышь. Они совсем не такие, как милые Хальберги — совершенно обычные и нормальные.
Тира пробиралась по снегу. Пот ручьями стекал вдоль ее позвоночника. Идти оставалось прилично, однако решение пойти пешком девочка приняла еще днем и не намеревалась поворачивать с полпути. Жаль, что она не спросила Викторию кое о чем — остались вопросы, на которые она должна была потребовать ответа. Мысль о том, что она никогда не узнает, что же произошло, обжигала ее до боли. Ради Виктории Тира сделала бы что угодно, да и сейчас готова была ради нее на все.
* * *
Коридор кафедры социологии Гётеборгского университета был ничем не примечателен и почти пуст. Они добрались сюда, выяснив по дороге, где сидят криминологи, и теперь стояли перед закрытой дверью с надписью «Герхард Струвер». Патрик осторожно постучал.
— Входите! — раздался из-за двери бодрый голос, и все трое посетителей оказались внутри.
Хедстрём точно не знал, чего именно он ожидал, однако он точно не предполагал увидеть человека, словно сошедшего с рекламного щита магазина мужской одежды.
— Добро пожаловать! — Герхард поднялся и поздоровался за руку с каждым из вошедших — последней он пожал руку Эрике, которая скромно держалась в тени. — О, какая честь — лично повидать Эрику Фальк!
Эксперт произнес это с таким восхищением, что Патрик забеспокоился. Впрочем, учитывая, как развивались события дня, он уже не удивился тому, что Струвер оказался дамским угодником. К счастью, его жена не восприимчива к обаянию таких типов.
— Это для меня большая честь — встретиться с вами, — ответила писательница. — Я не раз видела по телевизору ваши глубокие аналитические выступления.
Муж уставился на нее во все глаза. Что за воркующий тон?
— Герхард регулярно выступает в программе «Разыскиваются…», — пояснила Эрика и снова повернулась к социологу: — Мне особенно понравился ваш портрет Юхи Вальяккала. Вы сумели сформулировать то, что не удалось никому другому, и мне думается…
Хедстрём откашлялся. Все пошло совсем не так, как он предполагал. Внимательно оглядев Герхарда, он отметил, что у того не только идеально ровные зубы, но и элегантные седые виски. И начищенные ботинки. Кто, черт возьми, ходит в начищенных ботинках — посреди зимы? Патрик бросил мрачноватый взгляд на свои собственные снегоступы, которым, похоже, нужна была автомойка, чтобы они снова приобрели прежнюю чистоту.
— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, — проговорил он, усаживаясь в одно из кресел для посетителей. При этом полицейский изо всех сил старался сохранять нейтральное выражение лица. Эрика не должна подумать, что он ревнует — он не доставит ей такого удовольствия. Да и не ревнует он на самом деле: он просто считает, что нет смысла тратить драгоценное время на разговоры, не имеющие ни малейшего отношения к их проблеме.
— Я внимательнейшим образом прочел материалы, которые вы мне переслали, — сказал Струвер, усаживаясь за свой письменный стол. — В том, что касается как Виктории, так и исчезновения других девушек. Само собой, я не могу сделать полноценный анализ за такое короткое время и на таком ограниченном материале, однако несколько моментов привлекли мое внимание…
Он закинул ногу на ногу и свел вместе кончики пальцев — и эта его поза еще больше усилила раздражение Патрика.
— Будем записывать? — спросил Мартин и ткнул коллегу в бок. Тот вздрогнул, а потом кивнул.
— Да, записывай, — сказал он, и Молин вытащил блокнот и ручку, глядя на Герхарда в ожидании продолжения.
— Предполагаю, что речь идет об организованном и рациональном человеке, — начал объяснять эксперт. — Ему или ей — для простоты давайте говорить просто «он» — слишком хорошо удалось не оставить после себя следов, чтобы мы могли назвать этого человека психопатом или невменяемым.
— Как можно вообще назвать похищение другого человека рациональным поступком? Или то, чему подверглась Виктория? — Патрик слышал, что говорит довольно жестко, но ничего не мог с собой поделать.
— Когда я употребляю понятие «рациональный», я имею в виду человека, способного заранее планировать, предвидеть последствия своих действий и поступать с учетом этих факторов, — пояснил социолог. — Это человек, который в состоянии мгновенно поменять изначальный план, если обстоятельства изменятся.
— Очень убедительно, — проговорила Эрика.
Ее муж стиснул зубы, а Струвер продолжал свои рассуждения:
— Предположительно преступник — человек достаточно зрелый. Подросток или молодой человек лет двадцати вряд ли может обладать таким самообладанием и такой способностью к планированию. Но, учитывая физическую силу, которая необходима, чтобы контролировать жертвы, это все же человек еще довольно сильный и в хорошей форме.
— Или речь идет о нескольких преступниках, — вставил Мартин.
Герхард кивнул:
— Разумеется, нельзя исключить версию, что речь идет о нескольких людях. Науке известны случаи, когда группа людей совершала такого рода преступления коллективно. Часто там присутствовал какой-либо религиозный мотив. Например, Чарльз Мэнсон и его секта.
— Что вы думаете по поводу временных интервалов? Первые три девушки пропадали через равные промежутки времени, примерно раз в полгода. Но затем прошло всего пять месяцев, прежде чем исчезла Минна. И примерно три месяца спустя была похищена Виктория, — сказала Эрика, и Патрик вынужден был признать, что она задала очень хороший вопрос.
— Если посмотреть на известных американских серийных убийц, таких как Тед Банди, Джон Уэйн Гейси или Джеффри Дамер — эти имена вы наверняка слышали бессчетное множество раз, то у них часто наблюдалась нарастающая потребность, своего рода внутреннее давление, — рассказал эксперт. — Преступник начинает фантазировать о преступлении, затем следит за теми жертвами, на которых пал его выбор, и наблюдает за ними в течение какого-то периода, прежде чем нанести удар. Или же все происходит достаточно случайно. Убийца представляет себе определенный тип жертвы, а потом сталкивается с человеком, который соответствует его фантазиям.
— Возможно, это глупый вопрос, но существуют ли женщины — серийные убийцы? — спросил Молин. — Я слышал только о мужчинах.
— Среди серийных убийц мужчин гораздо больше. Однако женщины тоже встречаются. Например, Айлин Вуорнос. Есть и другие. — Струвер снова свел кончики пальцев. — Но, возвращаясь к вопросу о временном аспекте, случается также, что преступник долгое время держит жертву взаперти. Когда жертва, так сказать, выполнила свою функцию или просто-напросто умерла от травм и изнеможения, ему рано или поздно требуется новая жертва, чтобы удовлетворить свою потребность. Давление нарастает и нарастает, и преступник должен выпустить пар. И тогда он начинает действовать. Многие серийные убийцы описывали в интервью, что это происходило не по их доброй воле, а как бы по принуждению.
