– Семьдесят, десять, ноль, ноль, десять, ноль, десять, ноль, – сказал Иржи с удивлением. – Это что, выходит, ты у нас больше чем наполовину – ариец? А еще немного кельт, то есть балт, славянин и тюрк?
– Выходит, что так, – Радлов пожал плечами. – С отцовской стороны мои предки были из поволжских немцев. С материнской линии были шведы, из тех, что еще с Нобилем к нам приехали. Само собой затесались татары и славяне. А вот откуда балты – понять не могу.
– А, не важно, – Чапек махнул рукой. – Давай, теперь я попробую. Как сбросить до нуля?
Он нажал на кнопку в самом низу пластины, и колесики вновь завращались, на этот раз – бесшумно. Когда остановились, уколол один из пальцев об иглу и принялся ждать результата.
Все произошло так же, как и в первый раз, вот только цифры на индикаторах обнаружились другие.
– Занятно, – проговорил Семен. – Пятнадцать процентов арийской, тридцать – славянской, тридцать три – угорской и двадцать два – еврейской. Ну в тебе и намешано, как в хорошей солянке…
– Это уж точно. Лучше на мне эту самую сыворотку и не пробовать. Как в отчете у фрицев написано? Гарантированная смерть. А ты рискнешь?
– Наверное… – без особой твердости проговорил Семен, понимая, что от вчерашней уверенности не осталось ничего.
Она растаяла без следа, точно утренний туман, а вместо нее появились обычные для Радлова сомнения: что, если и сыворотка вправду просроченная? вдруг окажется ядом? а что, если в ампуле вовсе и не сыворотка, а что-нибудь другое?
– Э… так вот, – он нашел силы, чтобы достать из кармана привезенный Яной инъектор, сунуть в него находку из Шаунберга, после чего застыл, скованный нерешительностью.
– Ну? Что же ты? – в возгласе Иржи прозвучали нетерпение и страх.
– Честно говоря… – Семен поднял инъектор, прислонил его тупое дуло к предплечью и понял, что до ужаса, до мокрых штанов боится. Палец на сенсоре будто окаменел. – Нет, не смогу, пожалуй…
– Я так и думал, что разум возьмет в тебе верх над чувствами, – Чапек вздохнул. – Мы как-нибудь справимся с этой ситуацией обычными, человеческими силами. А вот с блуттером неплохо вышло. Разобраться бы еще, почему он работает?
Семен опустил трясущуюся руку с инъектором, положил его на стол. В душе смешались облегчение и стыд, и какое чувство одолевало, определить было сложно.
– Э… ладно, – в первый момент не узнал собственного голоса, тот стал хриплым, как у Ашугова. – Надо поработать, что ли. Чего зря время терять?
– Здравая мысль, – согласился Иржи.
Блуттер закрыли и убрали в шкаф для одежды. Инъектор Семен переложил на подоконник. Место на столе вновь заняли листки пожелтевшей от возраста бумаги и старый «Яхоо».
Но работать так же спокойно и эффективно, как в предыдущие дни, не получалось. Отвлекали лезущие в голову тревожные мысли – о том, что будет дальше, о том, есть ли вообще будущее у человека по имени Семен Радлов? Вспоминались кадры из вчерашних новостей, Купалов, каким он был при жизни, веселый и энергичный, добрый и открытый, любопытный, как настоящий ученый…
Его ликвидировали с потрясающей легкостью, едва обнаружилось, что архив, попавший в руки АСИ, неполон. А после этого наверняка обыскали квартиру, обшарили память компака, перетряхнули содержимое шкафов и простучали стены. А выяснив, что директор института ничего интересного не спрятал, пошли по следу беглых историков из лаборатории номер два…
– Эй, ты чего замер? – неожиданно прозвучавший вопрос заставил Семена вздрогнуть. – Пять минут глядишь в стенку. Все в порядке?
– Да, конечно… – ответил Семен и усилием воли заставил себя вернуться к невероятно скучным хозяйственным записям.
Сконцентрироваться на них вновь не получилось. Подумалось, что агенты АСИ сейчас просеивают Сеть в поисках информации. Наверняка добрались до пансиона «У пяти веселых монахов» и допросили работников. И кто-нибудь, та же девица за стойкой, сказала, что у них останавливались двое мужчин, один высокий, а другой пониже…
Что ей два чужака?
А значит, рано или поздно через курьерское агентство след приведет в Раковник, а оттуда – в Кршивоклат.
– Нет, так не пойдет! – прервал размышления возмущенный голос Иржи. – Я, понимаешь, тружусь, а он сидит, как буддийский монах, и медитирует! Куда это годится?
– Никуда, – Радлов отложил лист, с которым работал. – Что-то я не в форме. Никак не приду в себя после вчерашних новостей.
– Я тоже, честно говоря. Сходили бы прогулялись, но из замка без нужды лучше не вылезать.
– Тогда почему бы нам ни пройтись по самому Кршивоклату? Помнишь, Яна обещала экскурсию?
– Осталось только найти ее саму, – Чапек потянулся так истово, что в спине у него что-то хрустнуло, и принялся складывать бумаги в папки.
Разыскивать хозяйку замка не пришлось. Историки спустились в значительно опустевший Нижний двор. И у въезда, ведущего к Верхнему, столкнулись с Яной:
– Ха, вот они, оба! – воскликнула она. – А я как раз шла в гетманство, чтобы узнать, как вы там?
– Попробовали запустить блуттер, – сказал Семен. – Тот прибор, что изготовил пан Петр. Но он, к сожалению, не заработал.
Врать становилось все легче, хотя каждый раз по-прежнему охватывало гадливое чувство. Словно вступал во что-то мерзкое и вонючее, пачкающее не только обувь, но и душу. Проходило оно далеко не сразу. Не помогало даже то, что обманывал Радлов не для собственной выгоды, а, стремясь уберечь Яну от лишнего, опасного знания…
– А мы искали тебя, – поспешно встрял Иржи. – Думали, что сейчас неплохой момент для того, чтобы осмотреть замок.
– Нет проблем, – кивнула хозяйка Кршивоклата. – Экскурсии завершились, через час закроют въезд, так что мы можем бродить, где захотим. Начнем с экспозиции здания бургграфства, благо оно рядом.
Экскурсия заняла не один час. Для начала гостям показали обширную коллекцию пыточных принадлежностей, разместившуюся над мастерской пана Петра. Чехи собрали тут дыбы, испанские сапоги, жаровни, воронки для заливания воды, плети и все прочее, чем в Средние Века пользовались для причинения узаконенной боли. Из осмотра Семен вынес четкое убеждение, что фашисты в концлагерях порой были человечнее, чем юристы Средневековья.
Затем Яна повела их в Верхний двор. Для начала продемонстрировала тюрьму, расположенную в подвале южного крыла. Затем, словно для контраста, великолепную библиотеку, собранную хозяевами Кршивоклата в восемнадцатом веке. Походив меж огромных, забитых книгами шкафов, нанюхавшись пыли, историки обозрели часовню и «дворец королевы» – часть третьего этажа.
– Ну, осталась только Высокая башня, – сказала Яна, когда они в очередной раз вышли во двор. Солнце к этому времени закатилось, меж зубчатых стен сгустился полумрак. – Или господа утомились?
– Я думаю, что господа найдут в себе силу продолжить прогулку, – с улыбкой отозвался Чапек.
– Вот и отлично.
Высокую башню, огромную белую колонну, поднимающуюся в восточной части замка, занимал охотничий музей. На первом этаже стояла повозка, в которой по лесам около Кршивоклата раскатывал австрийский император Карл Шестой. На стенах головы кабанов, волков, оленей и прочего зверья чередовались с гравюрами, посвященными той же охоте.
– Впечатляет, – покачал головой Семен, когда они забрели в зал, содержавший коллекцию браконьерских ружей.
– Еще бы, такие жуткие самопалы больше нигде не увидишь, – хмыкнула Яна. – Это вам не обычные винчестеры, каких в любом замке полно. Хотя в следующем зале есть и они, а дальше – самострелы, ножи, пороховницы, рога и прочее, без чего раньше в лес за зверем не совались.
Пока осматривали Высокую башню, стемнело окончательно. Пейзаж за стенами замка потонул во мраке, поднялся резкий, порывистый ветер. Снизу, со склонов холма донесся шум раскачивающихся деревьев.
– В такие ночи просыпаются призраки, – сказала Яна, выводя гостей к проходу в Нижний двор. – Даже жалко, что с Кршивоклатом не связано никаких историй о привидениях. Да, господа, до завтра, – она открыла решетку. – Рада была с вами пообщаться.
– Э, пока… – только и выдавил из себя Радлов.
Они прошли под толстыми каменными сводами и вступили в Нижний двор, где старые платаны скрипели и шелестели под напором ветра.
– Мне кажется, она обиделась, – сказал Иржи. – Сделала все для нас, привезла материалы, договорилась с мастером. А мы даже не позвали ее, чтобы продемонстрировать готовый прибор.
– Думаешь? Наверное, так. Вероятно, надо было позвать, – Семен задумчиво почесал лоб. – С этими женщинами так сложно. В них я, честно говоря, разбираюсь много хуже, чем в истории Третьего Рейха…
– Хорошо разбираться в женщинах невозможно.
Они поднялись на второй этаж и распрощались. Войдя в номер, Семен не стал зажигать свет, а как был в одежде лег на диван. Месяц назад он не смог бы такого даже представить, но за время, прошедшее с момента последнего семинара в ННГУ, очень многое изменилось.
