Главное — отработать сегодняшний день без происшествий.
Ага, загадала одна такая.
До полудня все и правда шло лучше некуда. Жаровня не пустовала, звонкие монетки так и сыпались в кошель у пояса, подвешенный под фартуком. Воришек в толпе было, как обычно, предостаточно, тут подальше положишь — поближе возьмешь.
А потом… а потом все полетело осьминогу под хвост. Ага, под тот самый хвост, которого у этого руконога отродясь не было.
— Что, прямо сами солнца к нам пожаловали? — услышала я удивленный голос Фриды и обернулась. Где-то в самом начале пирса густая толпа зевак сбилась в особенно плотный клубок, из которого в небо торчал бело-золотой стяг городской стражи, слышались четкие команды и даже вроде как звук труб. — А что? Хоть полюбуемся. Два брата-близнеца, герои северной осады, оба завидные женихи и, по слухам, писаные красавцы.
У меня вдруг зазвенело в ушах. Два брата-близнеца… блондины… ЮЮ, ты идиотка. С осьминожьими щупальцами в шоколаде вместо мозгов.
— Штандарт один, так что и солнце одно, — между тем вгляделась в толпу Ума. — Ну да и ладно, они ж как горошины из стручка, одинаковые. Одного посмотрим — считай, и второго видели.
Что я могла сделать? Разве только спрятаться в свою печку. Или натянуть шарф на нос так, чтобы одни глаза торчали, и надеяться, что это самое солнце не принесет именно к моему лотку за осьминогами.
Его, слава всем местным богам, которых тут, кстати, около тысячи, прямо как в древнем Китае, пронесло-таки мимо. А поскольку я молчала, накрепко захлопнув собственный фонтан рекламного красноречия, то и внимания в ряду других торговок не привлекла.
Это и правда был Лиу. У меня аж дыхание перехватило, когда я на него посмотрела. Правда, пришлось тут же отвести взгляд — мне показалось, что серебряные искры в волосах оживились и стали покалывать виски — а вдруг у него так же, сейчас обернется и запеленгует? Или мой интерес заметит кто-то из миньонов — не верю, что их нет в свите. А я, кроме Цанти, никого не узнаю после стольких лет. Да-да, выяснила я уже, что бабуля просчиталась, прошло не три года, прошло пять лет, и…
Тягостное чувство не отпускало. Лиу с сопровождающими уже прошли мимо и плавно двигались к дальнему концу пирса, но еще не ушли далеко. А я вдруг почувствовала знакомый и крайне неприятный взгляд в спину — тот самый, что преследовал меня постоянно и все никак не выливался во что-то большее.
Да что ж за зараза такая?! Кто это таращится? Главное, в последние дни это ощущение усилилось и преследовало меня все чаще, но возникало и исчезало так быстро и без следа, что я почти перестала обращать на него внимание, решив, что каждый завистливый или недоброжелательный взгляд в спину теперь так на мне отражается в силу отросшей вместе с волосами магии.
И вот теперь меня этим самым взглядом буквально прошивало насквозь, так сильно и почти больно, что руки затряслись.
Раздавшийся в той стороне, куда ушел Лиу, громкий крик заставил меня уронить шампуры с нанизанными морскими пальцами прямо в пыль под ногами.
Народ вокруг прилавка забурлил, кто-то бежал, кричал, все таращились друг на друга и в сторону воплей, никто ничего не понимал. Хорошо, я стояла за тележкой с тяжелой печью, а то затоптали бы на раз-два.
— Убийцу поймали! — рявкнул кто-то совсем рядом. — Схватили супостата, что на солнце покушался! Ох, сейчас его…
— Ранен, но не сильно, — уже орал некто с другой стороны. — Пустяковая рана-то! Зато всю шайку убийц на месте взяли!
Я тихо выдохнула. Господи… что за день. Что за жизнь вообще! Ранен… Лиу ранен. Почему меня так колотит? И тянет все бросить, бежать, расталкивая толпу, и убедиться, что с ним все хорошо?
А если все хорошо, как говорят, то почему моя тревога не исчезла, почему она словно стала острее и болезненнее?
Глава 38
И этот взгляд в спину. И там, где волосы касаются кожи под шарфом и шляпкой, колет все сильнее. Что это?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я не выдержала и выбралась из-за телеги, стала проталкиваться ближе к оцепленному стражей участку пирса. Мысль о риске быть узнанной потерялась где-то по дороге.
Опасность. Опасность еще не миновала. С каждым шагом я чувствовала это все яснее.
Взгляд в спину, внимательный, острый, злой. Смертельно ядовитый…
Это не на меня смотрят! Это… я просто чувствую, как смотрят на него! Который день я чувствую, как кто-то хочет убить Лиу! Просто раньше не могла понять, что это не мое ощущение, это…
Но если убийц поймали, кто же снова угрожает моему первому миньону?
И почему я точно знаю, что опасность стала смертельной вот прямо сейчас?!
Искры магии в волосах совсем сошли с ума — я чувствовала себя так, словно мне на голову вывернули муравейник. Секунды срывались с кончиков пальцев и падали в никуда одна за другой, а я все еще пыталась протолкаться сквозь толпу и не понимала, зачем это делаю — меня же все равно не пустят за оцепление. И это при том, что… что… что надо бежать! Со всех ног бежать к нему, иначе я не успею!
Не знаю, что произошло в следующий момент и куда делась стража на моем пути, когда я сорвалась с места, буквально разбросав мешавших мне людей. Где-то потерялись шляпка и шарф. Вроде бы в солнечных лучах даже блеснуло лезвие алебарды, несущейся в мою сторону, но мелькнуло и пропало, а я буквально вылетела на расчищенное от людей пространство, в центре которого Гусь… повзрослевший и все равно узнаваемый Гусь перевязывал плечо Лиу.
Они оба обернулись на шум и застыли, а я растворилась в стеклянной неподвижности мгновения. Мир замер, даже облака, весело бегущие по небу, затормозили, будто вместо воздуха оказались в густом киселе.
И в этом остановившемся времени там, за спиной моих миньонов, на борту только сегодня пришедшего в нашу гавань корабля человек со стертым лицом сжимал в руках что-то отдаленно похожее на маленький арбалет. И улыбался так, что у меня даже мысли рассыпались в мелкую крошку и падали на камни под ногами бессильной пылью.
Маленькая, острая и тонкая, как иголка, стрела. Смазанная ядом. Ей нипочем доспехи, она найдет щель, от нее не защитит надетая под одеждой кольчуга. От нее ничего не спасет. Кроме…
Никто не учил меня контролировать странный дар, что рос вместе с моими волосами, никто не объяснял, на что он годен и зачем вообще нужен. Но сейчас это не имело значения, потому что сознание все равно выключилось и осталась только первобытная тьма, приводимая в движение чистыми инстинктами.
Инстинкты эти, к счастью, знали, что делать. Просто я не успевала осознать то, что они творили.
Первым в воду с хриплым криком полетел убийца — если бы меня на дыбе попытались допросить, я не смогла бы объяснить, как и чем я его достала.
Вторым на пирсе, лицом вниз и придавленный, словно грузом в полтонны, распластался Лиу, прикрытый сверху Гусем. Мало ли, вдруг этот скот с арбалетом был не один.
Третьим загорелся корабль, на котором с таким удобством расположился убийца. Раз его туда пустили, значит, сами виноваты.
А четвертым…
Инстинкты выключились, тьма погасла. Я осталась на свободном от замершей в ужасе и непонимании толпы пятачке одна. Глаза в глаза с медленно поднимающимся первым миньоном.
— Юль? — Я не слышала звука, только видела, как шевельнулись его губы.
— Тебе показалось. — Кривая усмешка скользнула на лицо из той самой темноты как эхо исчезнувшего безумия. — Тебе показалось.
Его глаза расширились, а потом наполнились мрачной решимостью. Лиу стряхнул со своего плеча повисшего там Гуся, шагнул ко мне…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Брат! — Судя по звукам, строй стражников за моей спиной сломался и на пирс стремительно ворвался кто-то… кто-то со знакомым голосом. Мне даже оглядываться было не нужно, чтобы понять, кого принесло. — Живой?! О…
Мне повезло только в одном. Этот пирс — узкая каменная дорога, уходящая в море. Шагнуть в сторону всего лишь раз, и…
