её в реальности, но и она же утомляла Людмилу Георгиевну до состояния анабиозной лягушки.
Весь день на занятиях Славка вспоминала короткий разговор в мастерской. Она и сама заметила, что Людмила Георгиевна куда-то уплывает, а временами становится излишне раздражительной. Позавчера днём она с такой злостью и решительностью стучала по клавишам, будто хотела разбить пальцы в кровь и вышибить душу из пианино. Даже спящая Дашка её не остановила. Славка еле успокоила орущего до икоты ребёнка. Такое бешенство напугало ещё больше, чем меланхоличная апатия. Пожалуй, горящие в кошмарах рояли пора начинать тушить.
После семинара у декана староста остановила в фойе Славку, напомнила об участии в Дне здоровья и, не сдержавшись, всё-таки добавила:
— Не обольщайся, Вадим со всеми так заигрывает.
— У меня есть Лука. — Она развернулась к зеркалу, чтобы перевязать косынку, и увидела в отражении лестницу, по ней как раз спускался Крис со своей девушкой. Поймав взгляд Славки, он приостановился и кивнул. Она не кивнула в ответ, вообще не шевельнулась, смотрела на него, удерживая углы косынки в пальцах и не дышала. Притворялась, что её здесь нет, в надежде, что это странное наваждение пройдёт само по себе.
Катя тоже увидела третьекурсников и усмехнулась.
— А у Кристиана есть Аня.
Славка наконец отвернулась. Подхватила рюкзак и вышла на улицу. Уже на тротуаре вспомнила о своём преследователе. Но сегодня ощущение чужого взгляда не щекотало затылок и не заставляло в панике оглядывать макушки прохожих.
Убираясь в птичнике, она нарочно не смотрела на поляну триклайнеров. Хотя сегодня там было на редкость многолюдно. Катя пришла вместе с девушкой Криса Аней, как оказалось, они были подругами. Имён остальных студентов Славка не знала, но видела их в коридорах института. Они громко смеялись, постоянно переключали музыку и по очереди лезли на слэк. Тренировки как таковой не получилось. Крис и Вадим отработали вчерашний трюк, а потом учили своих друзей стоять на стропе. Каждый раз, когда Крис улыбался, Славка удивлённо замирала. Чаще всего он носил непроницаемое выражение лица, словно умышленно сдерживал эмоции. Улыбки он скупо дозировал, смех выдавал по талонам.
Лука пришёл, когда Славка уже заканчивала работу, помог налить воды декоративным брамам и проверить все запоры на дверцах.
Осмотрев шумную компанию на поляне, остановил взгляд на высоких триклайнерах, издалека похожих друг на друга словно близнецы. Они как раз отрабатывали прыжки с приземлением на разные части тела. Вадим хохмил и нарочно паясничал.
— Ну и кто из них Крис?
— Худой, со светлыми волосами.
— Очень смешно.
Славка тоже развернулась к поляне. Несколько секунд смотрела, как стропа убегает то из-под ног, то из-под рук Криса, и сказала:
— Он летает.
Лука вздохнул.
— Они там оба не знакомы с земным притяжением. Нормально вообще такое творить без страховки?
— Пару раз они соскакивали, но приземлялись всё равно на ноги, как коты. А когда отрабатывали стойку, стелили маты.
— Отсюда плохо видно его глаза. — Он забрал у Славки тяжёлый рюкзак с книгами и взял её за руку. — Домой?
— Домой. Давай пройдём через поляну, как раз поближе увидишь.
Проходя мимо натянутых строп, Славка неосознанно сжала пальцы Луки, разнервничалась непонятно почему. Никто их не остановил и не окликнул, правда, разговоры притихли, а шутки смолкли.
Едва они пересекли поляну, Славка услышала смешок Вадима.
— Это что ещё за рыжее существо?
— Её парень, — ответила Катя.
— Кто? Где там парень?
Славка дёрнулась, но Лука сильнее сжал её пальцы и притянул ближе к себе.
— Не надо.
— Я хочу его ударить, — прошипела Славка сквозь зубы.
— Я знаю. Не надо.
Держась за руки, они вышли из парка. Только тогда Лука ослабил хватку и подтянул сползающую лямку рюкзака удобнее.
— Я рассмотрел Криса. Точно его не знаю. Ни здесь, ни в Старолисовской с ним не сталкивался. А ты уверена, что не влюбилась в него? Я тебя такой растерянной и напряжённой никогда не видел, — нарочно поддел Славку Лука, надеясь отвлечь её от злости.
Она фыркнула, гнев ещё кипел в ней и горчил не пролившейся язвительностью.
— Завтра я его ударю!
— Завтра ты уже остынешь. А сейчас бурлишь.
Славка резко остановила Луку, обхватила за лицо и, не смущаясь прохожих, прижалась к его губам. Целовала долго и немного грубо, пока он сам её не остановил.
Чуть отодвинул и неловко улыбнулся:
— Всё, успокоилась? Я на него не обиделся, не нужно его колотить.
— Ты покраснел, я это увидела, и они увидели.
— Я всё время краснею. Тоже мне новость, вот и сейчас у меня румяная моська, — коснувшись своих горячих щёк, Лука усмехнулся и резко перевёл тему. — Ты перьев снова набрала.
Славка широко улыбнулась:
— Аргус отдал перо!
Вечером, когда Лука укачивал Дашу, Славка разложила свою добычу из птичника и примерила к ободу пока ещё лысого роуча. Основу она сделала из кожаного лоскута и собиралась обшить его бисером, отдельно связала косички и купила разноцветные бусины. Некоторые перья уже были обтянуты фетром у основания, но пока вся эта хитро-мудрая конструкция хранилась частями, словно конструктор, для которого Славка каждый день собирала детали. Идея сделать венец из перьев пришла ей после того самого сна, где Крис стоял на краю пропасти полностью обнажённый и в роуче. Славка нашла в интернете простую инструкцию для изготовления индейского головного убора и теперь примеряла свою перьевую коллекцию к кожаной заготовке.
Она задумчиво покрутила длинное коричнево-золотое перо Аргуса.
— Что с одним-то делать? Хотя бы две штуки нужно. Для симметрии.
Лука склонился, удерживая сестру на руках, внимательно оглядел Славкину поделку.
— Красиво получается. Можно ещё у страусов парочку выпросить.
— Нет. Они сюда не подойдут. Вот соколиные бы хорошо смотрелись. Вообще, принято использовать орлиные. И чёрных парочку не помешало бы.
Лука задумался.
— На озеро осенью прилетают чёрные лебеди. Но тебе никто не позволит их ощипывать.
— Жаль. Я бы пощипала.
Славка разложила перья веером, задумчиво оглядела и поменяла некоторые местами.
— Нужно ещё красную нить купить.
Лука аккуратно поцеловал Дашу в лоб, прикрытый рыжими кудряшками.
— Уснула, отдам маме.
— Ага.
Славка на секунду приподняла голову и снова опустила взгляд на недоделанный роуч. Погладила прохладные гладкие перья с задумчивой нежностью и странной щекочущей тоской. Раньше она просто их собирала, но теперь, когда придумала для них применение, её то и дело одолевали странные эмоции, большей частью не очень приятные. Похожее чувство у неё возникало, когда она видела несущуюся на вызов ярко-жёлтую реанимационную машину. Тревожный страх, предощущение беды и при этом какое-то мистическое, почти маниакальное по силе желание смастерить перьевой венец.
Лука
