И вот уже почти два года в городе Гиркатласе действовали аж четыре меняльные конторы «Три толстяка» куда не иссякала очередь. Акцизной лихорадкой оказались охвачены и заложенная-перезаложенная казна Гирикана, и богатые люди из соседних стран, по слухам, близкие к государственным финансам местных князей. Так долго эта, как назвал Рус свое предприятие пирамида, могла действовать исключительно из-за низкой доли:
— Всего лишь пятая часть в год! В месяц — меньше, чем пятидесятая! Ничего, друг, это обкатка, — тогда он впервые назвал Адыгея «другом» и тот сомлел. — В центральных странах устроим половину стоимости акции в год. Вот это рост! И кто устоит?!
— Никто, — сглотнув сухое горло, кашлянув и запив вином проговорил Адыгей. — Только искать начнут. После.
— Начнут, — скривился Рус, — и самыми крайними вы с Берхузом станете. Я — лицо венценосное и нигде официально не числюсь. Но ты не переживай, в Кушинаре отсидитесь. Не хотел я никаких пирамид, но что делать, если деньги в домах держать — привычка вековая? Как иначе выманить? Как альганским пятнам как помочь? Купцы из окрестных стран только из-за того, что лесные государства своего золота не имеют, имеют их куда и как хотят. Ценнейшие ингредиенты за бесценок скупают. Надо бывшим рабам помочь. Как ты думаешь, я прав? — и вдруг пристально, с самой человеческой, самой ранимой надеждой посмотрел в глаза бывшему «степному волку». Тот едва не поперхнулся:
— К-конечно прав, Рус! — «А ведь был он лоосским рабом — это не поэмная метафора!» — понял вдруг Адыгей. От этого стало еще неудобней. Он так и не решался показать свиток того сочинения герою повествования. Стеснялся, и сам же удивлялся собственной деликатности.
— Вот и жаль, что прав, — парадоксально ответил Рус и сытно откинулся на спинку кресла.
Они сидели в огромной таверне «Кафария», раньше обслуживающей залы «прибытия» и «убытия» Звездных врат одноименной столицы одноименного царства.
— Сегодня вечером схожу я в местное пятно и с завтрашнего утра, не торопясь, в местных «Трех толстяках» начнем выпуск акций. Думаю, пока на не очень большую долю. На четверть в год примерно.
А сегодня, обедая с Домларом в городской таверне «Богатый Текущий», где не то что признаков голода, но и недостатка любых самых изысканных приправ из самых далеких стран не ощущалось, Рус мысленно решился:
«В Месхитополе усиливаю пирамиду на полную. „Хопер-Инвест“[6] в госмасштабе устрою! Там, слышал, уже из казны деньги нам носят. Окольными путями, разумеется, царю как-то стыдно-с. А блокировать целое княжество, детей голодом морить — не стыдно?!», — не сдержался и ударил кулаком по столу.
Невозмутимый Домлар приподнял одну бровь:
— Морская кухня не по нраву? — участливо спросил он.
— Почему же? Я люблю морских тварей. В соленом, в вареном, копченом виде, — отмахнулся Рус. — А посмотри-ка на стол: не полностью контрабанду эндогорцы перекрыли, Домлар.
— Нет, почти полностью. Это местные рыбаки вдоль берега, что могут, то и ловят. Остальное — из старых запасов. Я так думаю, — философ все-таки сгладил твердость утверждения.
— Ага, значит, рыбацкие лодки в море выходят.
— Недалеко.
— Надо подумать. — Его мысли судорожно метались между серий диверсий на кораблях и финансовой пирамидой. — Скажи, ордены долго будут терпеть неуплату?
— Это ты, князь, вывеску вспомнил? «Богатый Текущий»?
— Да, — ответил Рус и не соврал. Именно это название включило цепочку ассоциаций, среди которых промелькнул и незабвенный стандор месхитопольского ордена Текущих, ужасно жадный Карпос.
— Для нас, этрусков, согласись, это даже смешно звучит. Какая-то плата или неуплата от царя! Но про варварские страны ты хорошо подметил. Не знаю. Все, наверное, индивидуально. Хм, — Домлар позволил себе улыбнуться, — а ведь ты об их взаимоотношениях лучше меня знаешь. Я только в академии, в самых общих чертах этот вопрос проходил. А что ты думаешь о рыбацких лодках? Это наверняка будет надежнее.
Мысли Руса, наконец, прекратили качаться. Пирамида перевесила.
После таверны заглянул в расположение десятка, поприветствовал служивых и там же, при всех, посоветовал Домлару уволиться из армии. Сказал, что его таланты более востребованы в молодом этрусском ордене Призывающих. Теперь не отвертится.
Глава 8
Месхитополь лихорадило. Очереди в меняльные конторы «Три Толстяка» выстраивались невиданные, каждый нес туда только золото и внимательно прислушивался к слухам. «Это до чего дошло! „Толстяки“ перестали принимать серебро — немыслимо! Видите ли, золото у них в подвалах не помещается — какое тогда серебро может быть?!».
Люди и верили, и не верили — им было все равно. Главное, что по акциям исправно платили в годовом выражении долю-в-долю, то есть принесешь, допустим, десять гект, через год получишь двадцать. Можешь ежемесячно по гекте забирать или каждые полторы декады по семигекте. Чем не доход? Немного, конечно, теряешь, по сравнению с тем, если подождать целый год, но кто дотерпит?! А покупали «акции» все. Начиная от матрон — домохозяек и заканчивая богатейшими Торговыми домами, которые, судя по многочисленным слухам, прикрывали вложения в «акции» самой царской казны, надеявшейся таким образом поправить свое шаткое положение. Но особое доверие среднему акционеру — так стали называть владельцев акций, — внушало то, что в «Толстяки» вложились некоторые ордены: «Они точно своего не упустят и обмана не потерпят!», — в это люди верили свято, сильнее чем в новенькие золотые монеты-гекты Сильвалифирийской чеканки, ради которых, точнее, ради разработки глубочайших золотоносных шахт в центре кафарского пятна и выпускались «Толстяками» те векселя, названые «акциями».
Прошло всего два месяца после начала блокады тирских портов, а Пиренгул неистовствовал:
— Рус! Ты обещал сам, без помощи войск снять блокаду!
— Сниму, Пиренгул, не загорайся. Всего два месяца прошло! Народ, хвала богам, в Тире не голодает. Часть даже вернулась к исконному образу жизни, а не только штаны в столице просиживает, подачек ждет…
— Да я сам до отката себя довожу! Отиг устает, все склонные к Силе только «ямами» в Эолгул занимаются!.. Идет ворчание. По секрету тебе скажу, особенно от магов — подданных Гелингин…
— Разумеется! Пиренгул, давай честно. Неужели ты серьезно думаешь, что никто не понимает того, что вся эта помощь Тиру нужна только лично тебе — чтобы ты сохранил свой титул. Маги прекрасно видят, что за это время проще было бы раз десять нагрузить каналы и перекинуть всех жителей сюда. От силы — полторы декады понадобилось бы, если взяться так же, как сейчас — всем вместе…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
