бродягой дело не кончилось. За ними потянулись эльфы, парочка фавном стеснительно сунули свои пятачки, за ними завалилась группка наёмников, потом торговцы, простые путешественники, терринги, парочка дриад скромно сели у окна и даже гоблин недружелюбно спросил, не погонят ли его взашей. К ужину таверна полнилась самым разным народом. Стоял шум и гомон, смех и крик, пахло медом, едой и конским потом, и огонь весело пылал в камине. Робб развесил листочки с рисунками заказанных блюд над печкой и ждал, пока из подвала появится Ольф с продуктами. Но когда тот появился, на нём не было лица.
— Робб, а продукты-то… Закончились.
Робб хотел было сказать, что это невозможно, но тут же вспомнил толпу людей, что объели его буквально догола, не оставив ни агорта взамен. Он же собирался прощаться с таверной, а потому оставил все заботы позади. Кто же мог представить, что всё так повернётся и он вновь окажется на знакомой кухне со сковородой в руках.
— Может, не так уж это и страшно? Робб порежет салаты. У него очень вкусная рубленная морковка получается. Правда же? — Виара с надеждой посмотрела на друга, но улыбка её растаяла под хмурым взглядом Робба.
— Ты гномов морковкой кормить собралась? Они очень напоминают тебе зайцев?
— Тогда, — она задумалась. — Тогда нужно просто честно рассказать всем, что продукты у нас закончились, и мы не можем принести их заказы. Пусть придут в другой раз!
— Виара, я, конечно, очень ценю твои идеи… — начал было Робб, но тут встрял Олаф:
— Космина!
— Чего — Космина? — нахмурился Робб.
— Поможет нам! Уж теперь-то она не только в долг даст, а, может, и подарит какие продукты.
Робб с грохотом поставил сковороду на печь и развернулся к болтливому парню всем корпусом.
— Ты на что намекаешь сейчас, хвост ты драный?
— Я просто думал… Что вы… Дядя Робб, ты чего?!
Робб попытался схватить его за ухо, но Ольф ловко увернулся, и сильные пальцы только выдрали клок шерсти.
— Дядь Робб, да я не то имел в виду!
— А ты подойди да объясни мне! А я послушаю.
— Не будешь ты слушать… Ой!
— Я пойду в деревню! — выкрикнула Виара так, чтобы заглушить и шум, доносящийся из зала, и ругань на кухне.
Робб и Олаф замерли на месте, один на полпути под стол, другой со скалкой в руке, которую мимоходом схватил со стола.
— Нет, ты не пойдёшь, — сказал Робб.
— Вот именно, не пойдёшь, — внезапно согласился Ольф.
— Это почему? — возмутилась Виара.
— Потому что с тобой вечно что-нибудь случается. А по дорогам тени ещё эти бледные маятся, — вздохнул Робб и шагнул в сторону, отказываясь от идеи воспитывать оборотня. — Этот вот пойдёт, питомец твой.
— Я? — переспросил Ольф.
— Ты ещё питомцев видишь? Вот и я — нет. Так что слушай сюда, Ольф, — сказал Робб. — Тащи сейчас всё, что найдёшь в подвале, я попробую приготовить несколько блюд из того, что осталось. А сам мчись к Космине, объясни ей ситуацию. В ноги кинься, если надо. Может быть, и правда поможет.
— Да ради тебя, дядя Робб… — начал было улыбаться Ольф, но осёкся под суровым взглядом. — Понял, не надо больше насилия.
— Ну, а мы с тобой попробуем продержаться до его возвращения.
Виара прищурилась, сжала губы и серьезно кивнула. Робб посмотрел-посмотрел на неё и только рукой махнул.
Продуктов в подвале осталось — сущие слёзы. В основном, это были овощи, многие из которых подвяли и пожухли. Один кусок мяса испортился, и его пришлось, скрепя сердце, выбросить, зато второй ещё годился в еду.
— Сделаем рагу с мясом, — решил Робб. — Помельче мясо, побольше овощей, и сможем набить с десяток брюх. Я на ножах, а тебе придётся разносить заказы. Без твоей помощи не обойдусь.
Робб подумал вдруг, что его голос звучит мягче, чем обычно. Наверное, он так говорил бы с дочерью или внучкой, если бы был хоть малейший шанс, что они у него когда-нибудь будут. А вдруг? Ещё месяц назад Робб с уверенностью бы взялся утверждать, что такая чудесная женщина, как Космина, даже не посмотрит в его сторону, а теперь вон оно, как повернулось. Может, и сможет он свою жизнь наладить с помощью Великой Матери.
— Это мы бы без твоей помощи не обошлись, — улыбнулась в ответ Виара и вдруг прильнула к нему, прижалась всем телом. — Спасибо, что вернулся!
— Ну, будет тебе, — смутился Робб, а сам почти смеялся. — Иди же, давай.
Вот только путешественники вовсе не разделяли идиллии, что творилась на кухне. Они устали и были голодны, кто-то был ранен, кто-то — напуган. Одни ненавидели гномов, другие — людей, третьи — всех подряд. Между ними неизбежно начали вспыхивать перепалки, которые вот-вот грозились перерасти в серьезные ссоры. В таверне даже не было приличной выпивки, и большинство обходилось обычной ключевой водой, что их настроения явно не улучшало.
— Эй, эльфийка, принеси мне мяса! — кричал гном.
— И где моя похлёбка? — вопрошал эльф с повязкой на глазу.
— Принеси чего покрепче, — хрипел следопыт, пока Виара крутилась среди столов, выставленных ног и локтей, словно маленький ураганчик. Она вдруг показалась себе очень маленькой и несчастной, и ей стало себя так бесконечно жаль, что она чуть не разрыдалась, когда кто-то мазнул рукой по её бедру.
— Я так больше не могу! — заявила Виара, вваливаясь на кухню. Щеки её и кончики ушей яростно пылали. — Они кричат, ссорятся и распускают руки?
Робб резко повернулся. В одной руке он держал поварёшку, с которой свисала грустная капуста, в другой — нож.
— Это кто там руки распускает? Покажи, я ему их вмиг укорочу!
— Не надо, пожалуйста. Просто скажи, что еда скоро будет готова.
— Ещё минут двадцать, — с виноватой миной сказал Робб. — Быстрее никак. Я могу заставить человека делать, что угодно, но перед овощами в кастрюле я бессилен.
— Понятно, — грустно протянула Виара, и в этот момент в зале что-то с треском грохнуло. Виара инстинктивно пригнулась, Робб подался вперёд, готовый защищать её
— Кого ты назвал карлом, ушастый выродок? — завопил кто-то басом, наверняка, гном, но сказать наверняка было сложно. Виара и Робб переглянулись.
— Где же твой Ольф? — прорычал он сквозь зубы и двинулся в зал. Выбора не было: придётся успокаивать разбушевавшихся нелюдей кулаками. А день так замечательно начинался.
Двери на кухню распахнулись сами, и на пороге возник бард, которого Робб вытащил из своей комнаты. На нём был тот самый грязно-голубой костюм с потрёпанными рюшами, на лице сияла озорная улыбка, а в руках блестела лакированным боком лютня.
— Кажется, ситуация в
