– Мы присвоили его информации название «Черная магия».
Смайли отметил, что похожими выражениями Перси пользовался и в совершенно секретном личном письме своему покровителю в Министерстве финансов, ходатайствуя о предоставлении ему большей свободы действий относительно денег, немедленно выплачиваемых своим агентам по выполнении каждого конкретного задания.
– Сейчас он тебе скажет, что выиграл его по лотерее, – предупредил Хозяин, который, несмотря на свою вторую молодость, страдал характерной для стариков грамматической неточностью в использовании устойчивых выражений. – А теперь попробуй заставить его объяснить, почему он не хочет тебе всего рассказывать!
Аллелайн оставался невозмутимым. Более того, он зарделся, но отнюдь не из-за недомогания, а от предчувствия своего триумфа. Перед длинной речью он набрал в широкую грудь побольше воздуха. Перси обращался исключительно к Смайли, бесстрастно, как шотландский сержант полиции мог бы давать показания в суде.
– Подлинное имя источника Мерлин – это тайна, разглашать которую не входит в мою компетенцию. Это плод, полученный путем длительной культивации определенными людьми в нашей службе. Людьми, которые обязаны мне, так же как и я в свою очередь обязан им. Людьми, которые отнюдь не в восторге от количества провалов, уже ставших здесь нормой. Слишком много нас разоблачают. Слишком много проиграно, потеряно, слишком много скандалов. Я говорил об этом уже столько раз, но все как об стенку горох: он плевал на меня с высокой колокольни.
– Он имеет в виду меня, – прокомментировал Хозяин. – Он в его речи – это я, ты улавливаешь, да, Джордж?
– Основополагающие представления о профессионализме и безопасности в этом заведении пошли прахом. Где это видано, хотел бы я знать? Дробление на всех уровнях… Где это видано, Джордж? А сколько подлостей делают за спиной друг у друга в регионах, и все это поощряется наверху.
– Снова выпад в мой адрес, – вставил Хозяин.
– Разделяй и властвуй – таков сейчас принцип нашей работы. Яркие индивидуальности, которым следовало бы совместно бороться с коммунизмом, готовы друг другу глотки перегрызть. Мы теряем наших главных партнеров.
– Он имеет в виду американцев, – пояснил Хозяин.
– Мы теряем средства к существованию. Теряем самоуважение. С нас довольно. – Он забрал рапорт и сунул себе под мышку. – Мы сыты по горло, в конце концов.
– И как все сытые по горло, – сказал Хозяин после того, как Аллелайн с шумом покинул комнату, – он хочет еще больше.
Документы Лейкона снова пришли на смену воспоминаниям Смайли. Атмосфера тех последних месяцев была такова, что для Смайли стало в порядке вещей присутствовать при каком-нибудь начинании, а затем быть начисто лишенным информации о дальнейшем ходе дела. Хозяин презирал любые промахи, так же как и болезнь, а свои собственные ошибки он презирал больше всего. Он знал, что признать промах – значит примириться с ним; знал он и то, что ни одно подразделение не выживет без борьбы. Он презирал «агентов в шелковых рубашечках», белоручек, которые хапали огромные ломти из бюджета в ущерб приносящим реальные плоды агентурным сетям, на создание которых он положил всю свою жизнь. Он любил добиваться успеха, но презирал чудеса, если они отнимали у него остатки всех сил. Он презирал слабость, как презирал сентиментальность и набожность, и презирал Перси Аллелайна, который умудрился совмещать все это в себе. Способом справиться со «всем этим» для него значило в буквальном смысле закрыть перед ним дверь: укрыться в тусклом одиночестве своих верхних комнат, не принимать посетителей и отвечать лишь на те телефонные звонки, которыми снабжали его «мамочки». Эти же тихие тетушки снабжали его жасминовым чаем и бесчисленным количеством досье, за которыми он посылал и которые возвращал обратно пачками. Смайли привык видеть их сваленными в кучу перед дверью, когда приходил по своим делам, большей частью направленным на поддержание обломков Цирка на плаву. Многие из папок были старыми, появившимися еще до того, как Хозяин возглавил все Управление. Некоторые из них были личными делами и биографиями бывших и нынешних сотрудников Секретной службы.
Хозяин никогда не говорил, что он делает. Если Смайли спрашивал «мамочек» или если Билл Хейдон забредал сюда на правах любимчика и пытался об этом дознаться, они лишь качали головами или безмолвно поднимали брови к небесам. «Безнадежный случаи, – говорили их добрые взгляды. – Мы потакаем слабостям великого человека на закате его карьеры». Но Смайли терпеливо листал папку за папкой, и, отыскивая в одном из уголков своих запутанных воспоминаний письмо Ирины Рикки Тарру, он знал и испытывал довольно отчетливое утешение от этого знания, что он не первый, кто проделывает подобный исследовательский путь, и что призрак Хозяина неотступно сопровождает его во всем, кроме того, что произошло позже, и что сам Хозяин вполне мог бы дойти до конца, если бы операция «Свидетель» не остановила его тогда в одиннадцатом часу вечера.
Снова завтрак и порядком потрепанный валлиец, не соблазнившийся недожаренной сосиской и пережаренными помидорами.
– Вам это снова потребуется? – спросил Лей-кон. – Или вы с ними закончили? Здесь не может быть ничего полезного, там ведь даже нет донесений.
– Сегодня вечером, пожалуйста, если вы не возражаете – Я думаю, вы сами чувствуете, что плохо выглядите.
Джордж не чувствовал, но на Байуотср-стрит, когда он вернулся туда, увидел в красивом позолоченном зеркале Энн, что глаза у него покраснели, а пухлые щеки опали от переутомления. Смайли немного поспал, а затем ушел по своим тайным делам. Когда наступил вечер, Лейкону даже пришлось подождать.
Джордж тут же продолжил свое чтение.
* * *
«Согласно документам» с информацией ВМФ источник замолчал на шесть недель. Другие отделы Министерства обороны успели подхватить воодушевление Адмиралтейства по поводу первого донесения, Министерство иностранных дел отметило, что «эта бумага, бесспорно, проливает дополнительный свет на агрессивный образ мышления Советов», что бы под этим ни подразумевалось;
Аллелайн упорно настаивал на своих требованиях специальной обработки материала, но он был похож на генерала без армии. Лейкон сдержанно упомянул о «несколько затянувшемся продолжении» и предложил своему Министру «попытаться уладить ситуацию с Адмиралтейством». От Хозяина же, судя по досье, не последовало ничего. Возможно, он затаился, моля Бога о том, чтобы не разразилась буря. Во время затишья ответственный по Москве из Министерства финансов недовольно заметил, что Уайтхолл уже сталкивался со множеством подобных дел: обнадеживающее первое донесение, а затем тишина или, что еще хуже, скандал.
Он ошибся. На седьмой неделе Аллелайн объявил о поступлении трех новых донесений «Черной магии», все в один день. По форме это была секретная межведомственная переписка русских, хотя по тематике рапорты сильно отличались друг от друга.
В «Черной магии» No. 2, согласно резюме Лейкона, описывались трения внутри СЭВ и говорилось о пагубном влиянии на его более слабых членов торговых сделок с Западом. Выражаясь терминами, принятыми в Цирке, это было классическое донесение, относящееся к сфере деятельности Роя Бланда, накрывающее ту самую цель, которую агентурная сеть под названием «Скорпион», базирующаяся в Венгрии, безуспешно атаковала в течение многих лет. " В е л и к о л е п н ы й о б з о р , – написал по этому поводу заказчик из Министерства иностранных дел, – и к т о м у ж е п о д к р е п л е н н ы й х о р о ш и м д о п о л н и т е л ь н ы м м а т е р и а л о м " .
В «Черной магии» No. 3 обсуждались проблемы ревизионизма в Венгрии и проводимые Кадаром повторные чистки в политических и научных кругах. " Л у ч ш и й с п о с о б п о л о ж и т ь к о н е ц б е з о т в е т с т в е н н о й б о л т о в н е , – говорил автор документа, заимствуя выражение, придуманное Хрущевым задолго до этого, – э т о п е р е с т р е л я т ь п о б о л ь ш е и н т е л л и г е н т о в " . И снова это была сфера деятельности Роя Бланда. " П о л е з н о е п р е д о с т е р е ж е н и е , – написал тот самый комментатор из МИДа, – в с е м т е м , к т о п р и в ы к , д у м а т ь , б у д т о С о в е т с к и й С о ю з с т а н о в и т с я с н и с х о д и т е л ь н е е в о т н о ш е н и и с в о и х с а т е л л и т о в " .
Оба эти донесения носили, в сущности, обзорный характер, в то время как «Черная магия» No. 4 насчитывала шестьдесят страниц и была признана заказчиками уникальной. Это была исчерпывающая техническая оценка, данная советским Министерством иностранных дел в отношении преимуществ и недостатков переговоров с утратившим свои позиции американским президентом.
В заключение говорилось, что, бросая кость электорату президента, Советский Союз мог бы добиться полезных уступок в предстоящих переговорах по размещению разделяющихся ядерных боеголовок. Однако серьезно ставилась под сомнение целесообразность попыток заставить Соединенные Штаты чувствовать себя проигравшей стороной, поскольку это могло бы спровоцировать Пентагон либо на превентивный, либо на ядерный удар возмездия. Этот доклад был плоть от плоти сферы деятельности Билла Хейдона. Но, как сам Хейдон писал в трогательной записке Аллелайну – копия ее без ведома Хейдона немедленно была передана Министру и затем вошла в досье Секретариата кабинета, – за двадцать пять лет его исследований, касающихся советской ядерной тематики, он не держал в руках ничего подобного.
