В 1948 году У. Черчилль и Дж. Уилер-Беннет выступили с версией о "русском сфинксе", "русской загадке". В частности, одна из глав первого тома воспоминаний У. Черчилля была названа "Русская загадка". В свою очередь, Дж. Уилер-Беннет сравнил советско-германский пакт с Тильзитом и Брест-Литовском. По его мнению, СССР следовал тем же курсом, который Англия и Франция проводили в Мюнхене, чтобы "купить мир и время для подготовки (к войне. - Г. Р.) за счет малых народов". Главу книги, в которой речь шла о политике Советского государства, он не без претензии на сенсацию назвал "Русский сфинкс" [27].
В 50-х годах в Англии была завершена публикация третьей серии дипломатических документов Форин оффиса (1937-1939 гг.), вышли из печати сборники трофейных немецких документов за предвоенные годы, наконец, Советское правительство еще в 1948 году опубликовало "Документы и материалы кануна второй мировой войны", куда вошли материалы из архива германского министерства иностранных дел 1937-1939 годов. Однако новые публикации мало повлияли на концепции буржуазных историков и государственных деятелей Англии. Антисоветские версии не претерпели серьезных изменений. Так, С. Хор, ссылаясь на немецкие трофейные документы, писал: "Теперь стало совершенно ясно, что все это время (май-август 1939г. - Г. Р.) Риббентроп в Берлине и Шуленбург (германский посол в Москве) методически перебивали нас, в то время как Молотов использовал наши предложения в качестве рычагов, для того чтобы добиться выгодных условий от Гитлера". Хор уверял, что весной-летом 1939 года СССР стремился захватить Эстонию, Латвию и Финляндию, а также "произвести раздел" Польши и Румынии. Конечно, западные державы не могли согласиться с этим, и Москва обратилась в Берлин. В результате "двойная игра" советской дипломатии закончилась подписанием пакта с Германией. В то же время Хор пытался снять ответственность с Англии. Всего десять строк потребовалось ему, чтобы "выяснить" суть переговоров, которые велись Лондоном с уполномоченным из ведомства Геринга по "четырехлетнему плану" Вольтатом. Их он оценивает как чисто экономические и малозначимые контакты, а вопрос займа Германии, обсуждавшийся тогда, называет "вымыслом печати" [28].
Более тонко фальсифицирует факты другой мюнхенец - Э. Галифакс, утверждая, что "любые усилия" Англии и Франции в 1939 году не могли привести к соглашению с СССР, так как последний якобы руководствовался исключительно своекорыстными интересами. Развивая мысль о том, что Запад не мог повлиять на ход событий, таким образом оправдывая Чемберлена и самого себя, Галифакс замечал, что будто бы ничто "не могло совлечь Гитлера с его пути" [29].
В 50-60-х годах активное участие в распространении антисоветских версий приняли видные буржуазные исследователи Англии. Они писали о "резком повороте" во внешней политике СССР, происшедшем в мае 1939 года, о "секретных переговорах Кремля" с Берлином, о "двойной игре" советской дипломатии и "захватнических стремлениях", удовлетворения которых Советское правительство якобы добивалось, о "русском Мюнхене" (23 августа 1939 г.) и т.д. [30] В то же время ими намеренно замалчивались закулисные интриги английской дипломатии, в частности англо-германские переговоры, антисоветская сущность которых стала очевидной после опубликования Советским Союзом документов из архива германского посла в Англии фон Дирксена.
Наиболее полно антисоветская концепция событий лета 1939 года отражена в официозной работе "Канун войны, 1939 год", издателем и одним из авторов которой был А. Тойнби. Не утруждая себя доказательствами, он повторяет тезис о "радикальном изменении" политики СССР с мая 1939 года и длительной подготовке советско-германского пакта. А. Тойнби, как и С. Хор, намекает на "реальные выгоды", которые Советское государство якобы рассчитывало получить от сближения с Германией. Однако все попытки автора хоть как-то подкрепить это голословное утверждение терпят крах. Даже призвав на помощь фальсификаторский сборник "Нацистско-советские отношения, 1939-1941 гг.", он смог выдвинуть лишь один "аргумент": установление летом 1939 года экономических и торговых контактов между СССР и Германией.
В книге говорится и об англо-германских секретных переговорах, происходивших в июне-июле 1939 года в Лондоне. Авторы ссылаются как на английские, так и на немецкие документы. Однако вопрос излагается таким образом, что у читателя может возникнуть впечатление, будто ничего необычного в переговорах не было, что это были безобидные поиски "решения важнейших проблем мирными средствами": поиски, которые никому не угрожали. Для этого материал подается изолированно, вне какой-либо связи с другими событиями. Авторы не только не задаются вопросом, как закулисные встречи в Лондоне влияли на переговоры с СССР, но даже не вспоминают о последних [31].
Что это, как не фальсификация, фальсификация замаскированная, но все же фальсификация самой сути англо-германских переговоров? Несомненно, что на книгу А. Тойнби, как и на работы других авторов, написанные в 50-х годах, оказала влияние атмосфера "холодной войны", антисоветской истерии.
И все же, несмотря на дезинформацию и клевету, реалистическая, объективная оценка событий, предшествовавших войне, в частности причин срыва тройственных переговоров, пробивает себе дорогу в английской историографии.
В конце 1939 года против попыток искажения англо-франко-советских переговоров выступил прогрессивный лейбористский деятель Д. Притт. В брошюре-памфлете "Свет из Москвы" он подверг критике три довода английской реакции: что Советский Союз в период переговоров вел "двойную игру", что заключением пакта с Германией "предал демократию", что разрушил наметившийся "фронт мира". Хотя Притт не знал деталей, он совершенно справедливо подчеркивал, что не СССР, а Англия в течение долгого времени вела переговоры с Германией. Именно она, в союзе с Францией, направляла Гитлера "против Советского Союза, чтобы спасти себя от его агрессии на Западе" [32].
Мотивы действий чемберленовцев вскрывали и другие. "Равным образом ясно,- писал осенью 1939 года в предисловии к книге супругов Коатс "Международные отношения и СССР" лейбористский лидер А. Гринвуд,- что оба правительства (английское и французское. - Г. Р.) умышленно повернулись спиной к России в тщетной надежде на прочную дружбу с Германией и Италией. Эта политика так называемого умиротворения и идея "пакта четырех" между Англией, Францией, Германией и Италией, который на деле мог превратиться в антикоминтерновский или скорее антисоветский союз, теперь потерпела крах" [33].
В середине 40-х годов ряд авторов пришел к выводу, что причины срыва переговоров с СССР следует искать в поведении правящих кругов Англии. Так, Р. Рейнер справедливо подчеркивал, что, несмотря на изменение обстановки в марте 1939 года, "одним из ее самых важных факторов... было явное нежелание английского правительства пойти на какое-либо дружественное соглашение с большевиками". Об ответственности Н. Чемберлена и Э. Галифакса за антисоветские действия писал К. Инграм. "Их рассудок был настолько наполнен предубеждениями и подозрительностью в отношении Советского Союза, что они отказывались признать, насколько опасной оказалась бы обстановка, если бы Россия не стала союзной страной" [34],- подчеркивал он.
В последующие годы голос тех, кто трезво, без предвзятости подходил к рассмотрению международных событий, предшествовавших войне, зазвучал еще громче. Против попыток исказить суть советско-германского пакта и возложить на Советское правительство ответственность за срыв переговоров в Москве выступил Л. Нэмир. Советский Союз, подчеркивал он, даже после подписания пакта с Германией заявил, что ничто не препятствует его присоединению к "любой миролюбивой комбинации держав" [35].
Особый интерес представляют свидетельства У. Черчилля и Г. Макмиллана, хорошо знакомых с настроениями, господствовавшими летом 1939 года в руководящих кругах консервативной партии. "Если бы, например, Чемберлен, получив русские предложения, ответил: "Согласен, объединимся все трое и свернем Гитлеру шею", или что-то в этом роде,- отмечает Черчилль в первом томе "Второй мировой войны",- то... история могла пойти в другом направлении". Пакт 23 августа 1939 г. он не без оснований считает "вершиной провала английской и французской внешней политики и дипломатии". Военно-политический союз Запада с участием СССР мог коренным образом изменить обстановку в Европе и обуздать фашистских агрессоров, подтверждает Г. Макмиллан [36].
В 60-х годах некоторые авторы приступили к пересмотру официозной трактовки англо-германских секретных переговоров. Так, М. Гилберт и Р. Готт на основе английских и немецких документов показали, что во время бесед в июне - июле 1939 года в Лондоне и Берлине (Г. Вильсон - Вольтат, Н. Гендерсон - Вейцзекер) разрабатывалась основа нового сговора с Гитлером, а Я. Колвин обратил внимание на то, что в первые дни августа "человек Чемберлена" Г. Вильсон совместно с немецким послом в Лондоне Дирксеном закончил разработку далеко идущего проекта англо-германского соглашения. 9 августа гитлеровский посол мог телеграфировать в Берлин: "Вильсон заверил меня, что заключение англо-германского союза, сделав английскую политику гарантий недействительной.., позволит Англии освободиться от ее трудностей в отношении Польши" [37].
