Государство Хорезмшахов было подобно ореху с гнилым ядром. Его могущество ослабляли придворные интриги, порожденные противостоянием хорезмшаха Мухаммеда и его матери Туркан-хатун, которая после смерти своего мужа стала настоящей «Властительницей мира», поскольку манипулировать сыном получалось гораздо легче. Существование двух группировок при дворе означало раскол центральной власти надвое, поскольку одни наместники становились на сторону хорезмшаха, а другие – на сторону его матери. Могло случиться и так, что военное и гражданское чиновничество провинции принадлежало к разным кланам. Некоторые авторитетные историки считают, что именно влияние матери помешало хорезмшаху заключить союз с Чингисханом. Во всяком случае, казнить монгольских послов предложил Мухаммеду его дядя по матери Отрар Кайыр-хана, бывший правой рукой Властительницы мира.
«Что касается того отдела войск, который Чингис– хан отправил в Хорезм, то в нем было больше всего конных отрядов, вследствие обширности [этих] земель. Подвигались они, пока прибыли в Хорезм. В нем находилось большое войско, и жители города славятся своим мужеством и многочисленностью; произошел самый ожесточенный бой, о каком [когда-либо] слышали люди. Длилось это бедствие их пять месяцев и убито с обеих сторон много народу, но все-таки со стороны Татар было больше убитых, потому что мусульман защищали стены. Послали Татары к своему правителю Чингисхану просить помощи, и выслал он им на помощь множество народу. Когда они прибыли к городу, то они [Татары] стали делать беспрерывные подступы и овладели одною стороною его. Тогда собрались жители города и сразились с ними по направлению того места, которым они овладели, но не могли вытеснить их. Они не переставали биться с ними, а Татары отнимали у них одно место за другим; всякий раз, когда последние завладевали [новым] местом, мусульмане бились с ними в прилегавшем к нему месте. Бились мужчины, женщины, дети, и не переставали [биться] таким образом, пока они [Татары] завладели всем городом, перебив всех, находившихся в нем, и ограбив все, что в нем было. Потом они открыли плотину, которою удерживалась вода Джейхуна от города; тогда вода хлынула в него и затопила весь город; строения разрушились, и место их заняла вода. Из жителей его положительно ни один не уцелел… тех, кто спрятался от Татар, или затопила вода или убили развалины. И превратилось [все] в груды и волны»[182].
Шихаб ад-Дин Мухаммед ан-Насави[183] в «Жизнеописании султана Джалал ад-Дина Мангуберди» рассказывает о том, сколь оригинально монголы решили проблему отсутствия в Хорезме и его окрестностях камней для осадных машин. Они начали нарезать из тутовых деревьев «с крепкими стволами и большими корнями» круглые куски, которые при замачивании в воде уподоблялись камням по твердости и весу.
На сокрушение государства Хорезмшахов монголам потребовалось менее 2 лет. Слово «сокрушение» употреблено не случайно, поскольку монголы не просто покоряли земли, они разрушали города и истребляли население от мала до велика, точнее, убивали всех, кто был выше колеса повозки, а тех, кто не дорос до этой метки, обращали в рабство.
![]()
Миниатюра. Противостояние конных лучников. Первая четв. XIV века
Тех, кто не оказывал им сопротивления, монголы оставляли в живых и обкладывали данью. «Жители Дженда заперли городские ворота и начали бой на стенах. Так как они никогда не видали войны, то дивились монголам, как они могут взойти на стены укрепления: те подняли к стенам лестницы со всех сторон, взошли на верх стены, отворили городские ворота и вывели горожан за город. От обеих сторон ни одному творению не было причинено никакого вреда и ранения. Так как [жители] отступились от войны, то они [монголы] протянули над головой жителей руку сострадания»[184], говорится в «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина, который из придворного врача возвысился до визиря и служил двум ильханам из династии Хулагуидов – Газан-хану и Ольджайту-хану.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Монголы беззастенчиво грабили покоренные народы, но по отношению к тем, кто верно служил им и представлял для них ценность, могли проявлять неслыханную щедрость. В качестве примера можно привести хотя бы того же Рашид ад-Дина, который в конце XIII – начале XIV века нажил неслыханное состояние, включавшее около 100 000 гектаров плодородных земель, 35 000 000 динаров (а в одном динаре было четыре с четвертью грамма золота) и несметные стада, в которых счет головам шел на десятки тысяч. Правда, кончил он плохо: в 1318 году ильхан Абу Саид Бахадур повелел казнить Рашид ад-Дина по ложному обвинению в отравлении Ольджайту-хана. Недаром иранцы считают, что «плохо, когда тебе никто не завидует, но в тысячу раз хуже, когда тебе завидуют все вокруг». А еще они говорят: «Нет ценнее той правды, которая вылетела из уст лжеца». Если у автора, излагавшего историю в благоприятном для монголов ключе, попадаются свидетельства жестокости захватчиков, то можно не сомневаться, что никакого преувеличения тут нет. На службе у монгольских правителей Хорасана, а затем у Хулагу-хана находился Ала-ад-дин Ата Малик Джувейни, происходивший из знатного хорасанского рода, представители которого были сахиб-диванами[185] при сельджуках и хорезмшахах. В 1259 году Хулагу-хан назначил Джувейни наместником Багдада, Ирака и Хузистана, а его брат Шамс ад-Дин Джувейни примерно в то же время стал сахиб-диваном. Джувейни оставил нам обстоятельную «Историю завоевателя мира», откровенно промонгольскую хронику, созданную по заказу монголов. Вот один весьма показательный отрывок из нее: «С наступлением весны Джэбе явился в Ирак для того, чтобы отомстить за убийство шихне [Хамадана]. Несмотря на то, что Джемаль-ад-дин Айбе поспешил выразить покорность, пользы [это] не принесло: он [Джэбе] убил его и еще нескольких других. Оттуда они [монголы] пошли дальше, покорили Тебриз, а [население] Мераге, Нахичевань и те земли [Хамадан] истребили полностью». Легендарный монгольский военачальник Джэбе-нойон[186] наказал не только лидеров антимонгольского восстания, вспыхнувшего в Хамадане, но и истребил все местное население, не отделяя правых от виноватых, а старых от малых. С экономической точки зрения подобное поведение было крайним безрассудством, лишавшим казну доходов от целых областей, но военно-политические интересы монголы ставили выше прочих, сурово карая любое проявление непокорности.
У Рашид ад-Дина можно прочесть о том, как монголы брали Ургенч, столицу Хорезмшахов. Завладев кварталом, они сносили и сжигали все постройки, пока за семь дней не уничтожили весь город. После «они выгнали всех людей в степь, отделили около 100 000 ремесленников и отправили в восточные страны[187]. Молодых женщин и детей обратили в рабство, а оставшихся людей разделили между воинами, которым предстояло их перебить. Говорили, что на каждого монгола пришлось по 24 человека, а количество воинов превышало 50 000. Таким образом, после взятия Ургенча было убито 1 200 000 жителей, не считая 100 000 ремесленников, молодых женщин и детей, а также тех, кто погиб в ходе семидневных боев за город! Никогда прежде история не знала столь массовых истреблений людей.
Владения Хорезмшахов перешли под прямое управление монголов. Собственно, если бы Мухаммед пошел на союз с Чингисханом, то конечный результат был бы таким же. Выжав союзников досуха, то есть получив от них военную помощь и иные выгоды, монголы присоединяли их земли к своим. Один мир – один правитель.
После покорения государства Хорезмшахов монголы не сразу занялись Ближним Востоком. Они воевали по разным направлениям, ввиду чего иногда приходилось временно прекращать экспансию в одном направлении для усиления другого. В августе 1227 года скоропостижно скончался Чингисхан, назначивший преемником своего третьего сына Угэдэя, который правил до 1241 года. Угэдэй же решил в первую очередь завершить покорение чжурчжэньской империи Цзинь[188], а затем покорил Закавказье, вторгся в Корею[189] и в китайскую империю Сун…[190] В течение четырех лет после смерти Угэдэя монгольскую верхушку не столько интересовало завоевание, сколько выборы нового хана, которым стал сын Угэдэя Гуюк. Бату (Батый), внук Чингисхана от старшего сына Джучи, не пожелал подчиняться Гуюку, что вынудило последнего в начале 1248 года выступить в поход на Улус Джучи[191], которым правил Бату (сюда входили и покоренные земли Хорезмшахов). В Мавераннахре Гуюк внезапно умер, подозревали, что его отравили агенты Бату. Новым ханом стал ставленник Бату Мункэ, отцом которого был четвертый сын Чингисхана Толуй. Мункэ «наконец-то» занялся Ближним Востоком, поручив его покорение своему единоутробному брату Хулагу, которого отличал среди прочих братьев и военачальников.
