Какое-то время Гонщик сидел без движения. Наконец, он спросил:
— А кто такие санитары?
— Архиваторы устаревших материалов. По правде сказать, нам пора их обновлять, они скверно работают. Раз вам удалось добраться сюда, значит, они вас проворонили.
— А Доктор Крыс?
— Вы его встретили? Он и его друзья — воплощения подноготных чувств типичных читателей. Бездельников и падальщиков ума. Он говорит, что у них есть еще Сестра Милосердия, но, увольте, за каким чертом читать всю эту кровь, чтобы сопереживать и все равно быть не в состоянии что-то изменить? Но, может, им виднее. Не знаю.
— А вы тогда кто?
— Ну, кто-то же должен выполнять административные функции внутри этого мира. Я лишь выполняю свою работу.
Гонщик истерически засмеялся:
— Не буду даже спрашивать, как все это возможно, полагаю, вы все равно сможете запудрить мне мозги.
— У меня нет цели запудрить тебе мозги. Я в любой момент могу вызвать сюда санитаров, и они отправят тебя в архив. Уже через час я забуду твое имя. Впрочем, я его и так не знаю, значит, легче будет забыть, — старикашка усмехнулся.
— Почему же вы их не вызвали?
Игнорируя вопрос Гонщика, Петр Петрович задал свой:
— Куда ты так спешил на трассе?
— На вечеринку к бывшей девушке.
— Ты был в списке приглашенных? — старикашка удивленно свел брови.
— Разумеется, нет. Я узнал про нее случайно от общего знакомого.
— На кой черт, в таком случае, тебе понадобилось туда ехать?
— Наши отношения закончились не так, как бы мне хотелось.
— И ты решил все исправить, переиграть?
— Нет. Всего лишь подкорректировать детали разрыва.
— Разбить нос ее новому парню на глазах у всех ее друзей?
Гонщик отдал должное проницательности старикашки.
— Эта деталь тоже входила в список моих планов.
Какое-то время Петр Петрович испытывающим взглядом смотрел на Гонщика. Затем сказал:
— У меня есть для тебя предложение. Все, кто добираются до этого холла, получают его, — он постарался придать голосу больше торжественности. — Мы можем вернуть тебя в реальный мир.
Гонщик постарался не вскочить с дивана от радости, но смог удержать свое тело под контролем. А одурманенный на секунду мозг тут же почуял неладное:
— А в чем подвох?
— Хм, — Петр Петрович расползся в улыбке. — Не могу сказать. Но мы вернем тебя на трассу, подкорректировав некоторые незначительные нюансы так сказать. Твоя задача будет весьма проста — добраться до дома и уснуть. Проснувшись, ты воспримешь все случившееся как дурной сон и продолжишь свою немного модифицированную жизнь, приняв ее как данность.
— Меня несколько пугает слово «модифицированная». Что вы имеете в виду под этим?
— Ну, парень, ты хочешь слишком многого. Либо соглашайся на моих условиях, либо оставайся здесь. Я даже позволю тебе уйти, не вызывая санитаров. Возможно, ты здесь и приживешься, затаишься где-нибудь между строк.
— Вы очень великодушны, но я все же предпочитаю жить в реальном мире. Общество Доктора Крыса меня не прельщает.
— Ну что ж, тогда начнем лотерею.
Петр Петрович достал из внутреннего кармана пиджака несколько однотипных ленточек желто-белого цвета и протянул Гонщику. Тот не стал говорить, что ему не понравилось слово «лотерея», а просто вытащил крайнюю правую относительно себя.
Постепенно Петр Петрович перестал видеть Гонщика перед собой. Он забрал газету и направился к себе в кабинет. По пути заглянул за стойку информации, где притаилась девушка.
— Твои ставки? Выберется? — поинтересовался старикашка.
— Думаю, да. Он показался проворным. А что он вытащил? — спросила она, не отрывая взгляда от монитора.
Петр Петрович посмотрел на оставшиеся ленты и не сдержал смеха:
— Ха, думаю, ты проиграла мне бутылку «Хенесси»!
Трасса
Ярко-красный «мерседес-кабриолет» летел по трассе А141.
— Юхху! — радостный вопль Гонщика растворился в реве мотора и пластах рассекаемого воздуха. Он утопил педаль газа в пол. Что-то мешалось под пяткой, но разве на такие мелочи стоит обращать внимание?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Неужели его вернули в реальный мир живых людей, думал он? Машины проносились мимо, ехали спереди и сзади. Это не походило на пустое шоссе смерти, как на заправке Деда. Черт с ним, со «Скайлайном», «мерседес» тоже неплохой вариант. Только что за убогий интерьер в салоне? Кто додумался повесить этих плюшевых котят на зеркало? И поставить эту собачонку на панель? А что за музыка? Тошнотворная попса!
Он потянулся к магнитоле, чтобы переключить на радио. Что?? Ярко-красный лак на всех пяти пальцах! Нет, на десяти, на левой тоже. Гладко выбритые ноги в шелковистой юбке и шпильки. Вот что мешается под пятками.
Он (или она?) схватил салонное зеркало и повернул под таким углом, чтобы увидеть свое лицо. Все-таки она. Уберите покрашенные завитые волосы и смойте два килограмма макияжа, все равно будет она! Гонщица. Незначительные нюансы, да? Какие же тогда значительные? Цирковой медведь за рулем спорткара?
Навстречу от горизонта неслась фура. Еще было время подумать.
Январь 2013 г.
Вырождение
— 1 —
Доктор Русинов задумчиво сидел за столом, покручивая в пальцах недокуренную сигарету. Он продумывал план, искал в нём изъяны и анализировал вероятное будущее. Из коридора тянулось трупное зловоние, привыкнуть к которому он не сможет никогда. Так пахла смерть, и доктор лучше многих знал, что жизнь давно превратилась ни то в иллюзию, ни то в обычную бюрократическую формальность. Но стоило хотя бы попытаться найти выход.
Русинов вышел из кабинета и едва не столкнулся с несущимися в операционное отделение носилками. На них лежала женщина лет сорока пяти, явно не живая.
— Док, это жена мэра! — закричал санитар, управляющий носилками. — Скончалась час назад.
За щуплой спиной молодого санитара Русинов разглядел три фактурные фигуры в черных костюмах. Куда ж без сопровождения, пронеслось в мозгу дока. Будь возможность, они бы и на тот свет отправились ее сопровождать.
— Везите в операционную, я сейчас подойду, — процедил Русинов и без всякой спешки направился в уборную. Облегчился, умылся, вытер руки и вернулся к работе.
— Сколько доз оплатила мэрия для нее? — спросил он, надевая перчатки.
— Максимально возможное количество, — ответил один из подчиненных. — Они хотят, чтобы она протянула как минимум полгода.
Русинов по привычке хотел напомнить про заморозку как более эффективный и надежный способ, но промолчал. Не в этот раз. Решение принято сверху и оно не подлежало оспариванию.
— Приготовьте шприцы, — приказал он и достал из шкафчика небольшую коробку с сосудами овальной формы.
Предпочтительно было делать инъекции до того момента, когда тело очнется. Мертвецы, в чей мозг заблаговременно поступал раствор «Баланса», оставались чуть более похожими на себя из прошлой жизни. И чуть дольше балансировали на грани превращения в зомби.
Русинов вколол в ухо трупа пять кубиков раствора, выкинул шприц, подошел к столу и принялся неторопливо записывать данные в журнал. Его клонило в сон, поэтому буквы сливались в одну чернильную массу. Через несколько минут женщина вскочила с носилок и закричала:
— Виктор, ты опять испачкал свои белые штаны!
Резкое пробуждение никого не напугало, кроме самой женщины. Она осмотрела комнату, заполненную людьми в белых халатах. Русинов знал — в эти секунды они обычно осознают, что произошло. И все же он предпочитал озвучивать столь неприятные факты, дабы избежать казусов и недоразумений.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— С сожалением вынужден констатировать, что вы мертвы, — так начинал он каждый раз. — Мы вкололи вам первичную дозу «Баланса». Утром проведем обследование и выпишем домой.
Док даже не смотрел на очнувшееся тело, продолжая воевать с авторучкой и бумагой. По застывшему в воздухе напряжению он понял, что мертвец тщетно пытается смириться с озвученной данностью. Первое смирение самое тяжкое и многие не обходятся без лекционного курса. К счастью, жена мэра уяснила все сразу.
