представлять не надо, что она сейчас себе вообразила. И как быть? Отнекиваться? Так не поверит же. Простить не болтать? Ну конечно. Бьянка и не болтать. Скорее солнце замерзнет, чем она что-то утаит.
Остается одно.
– Я только что отправила завтрак своему герцог, – сказала Инна. – Так что есть время.
Раздался прерывистый вдох Бьянки, который говорит «ох и разнесу сейчас я всем, как наша кондитер-повар спуталась со снежником и видать всю ночь с ним кувыркалась, аж устала и чуть рецепт не напутала». Инне это на руку, потому что сейчас совсем не хотелось быть той, кто разрушит счастье герцога-дракона. И пусть любые подозрения уйдут. Почему это случилось с ними ночью, Инна до сих пор не представляла. Но старалась все списать на магию дракона, его стресс, и ее собственный.
Пускай уж лучше думают, что она с Туром, чем с герцогом. Поскольку если это дойдет до маркизы, кто знает, чего ожидать.
Тур ее слова о «есть время» тоже не совсем понял и посмотрел озадаченно.
– Я имел… – начал он, очевидно собираясь сказать что-то вроде «имел в виду, что могу посторожить, если что», но Инна не дала ему закончить.
– Да-да, имел, – сказала она, делая такое выражение лица, чтобы тот подыграл.
– Э? – сперва не понял снежник, но, когда Инна активно стала указывать взглядом на спину Бьянки, догадался и добавил: – Ну в смысле, имел возможность сюда зайти. Это, может во внутреннем дворике воздухом подышим?
Инна закивала. Она накинула тулуп и, сунув ноги в валенки, вышла следом за снежником на заледеневший порог кухни. За ночь расчищенный задний двор кухарок снова засыпало снегом, теперь в нем видно следы всех, кто утром ходил к колодцу.
Когда Инна плотно закрыла за собой дверь, Тур развернулся к ней и спросил:
– Это чего за интриги?
Инна понятия не имела, о чем можно ему рассказывать, а о чем нельзя. С другой стороны, а с кем она вообще может поделиться ситуацией и посоветоваться? Тохильда по голове точно не погладит, она в герцоге-драконе души не чает (хотя, если честно, Инна сама к нему как-то слишком уж неровно дышит, если случилась эта ночь). Бьянка болтушка. Остальные кухарки еще хуже. Не с Вегартом же вести разговоры по душам.
А может вообще не делиться ни с кем? Пускай это останется тайной за семью печатями. А вдруг это вылезет наружу? У кого тогда просить укрытия? Не у Бьянки же.
– Ну значит тут такое дело… – начала Инна, но из кухни вдруг стали доноситься крики.
– Да что там такое? – раздраженно проговорила Инна и заглянула на кухню.
Поварихи бегали по помещению, заламывали руки и причитали:
– Ой, как же так… Как же так…
– Эй, вы чего орете? – спросила Инна.
В этот же момент перед ее глазами возникло перепуганное лицо Бьянки с круглыми от ужаса глазами.
– Герцог-дракон! Наш герцог-дракон!
Внутри Инны что-то тревожно шевельнулось, она оглянулась на снежника, потом снова посмотрела на повариху.
– Что с ним?
– Без сознания он! – выкрикнула Бьянка и вцепилась пальцами в свой чепец.
В груди Инны сжалось.
– Что значит без сознания? В каком смысле?
– Да в каком еще смысле, дуреха ты! В обычном! Как еще бывают без сознания? Паж прибег, говорит, герцог начал завтракать со своей маркизой. Ел, ел, а потом как побледнел и бах на пол. Так и остался там лежать. Они его на кровать и за лекарем послали. А лекарь в отбытии и только едет сюда. Ой… как же так… Пока доедет, наш герцог уже… Ох… спасите великие боги…
Мысль о том, что дракон действительно может погибнуть, ошпарила Инну так, что мир перед глазами поплыл. Она схватилась за лохматое плечо снежника, чтобы не упасть, дар речи пропал. Эйнар? Вот этот могучий, огромный, красивый и невероятный во всех смыслах мужчина может умереть? Это шутка? Розыгрыш? Нет, этого быть не может! Какое безумие! Нет, только не это!
Сердце Инны заколотилось так, что заложило уши. Нет, она не может этого позволить. Почему? Да какая разница! Просто мир не может лишиться его. Она не может. Глупость, ерунда, дикость. Но именно так Инна чувствовала в этот момент. Ее мелко затрясло, а горло перехватило ледяной лапой. Инна спросила сдавленно:
– Где он?
Повариха не сразу поняла вопрос.
– Что значит «где»?
– Где он лежит? – нервно кусая губы, уточнила Инна.
Бьянка выпучила глаза еще больше.
– Так знамо где – во вторых покоях, маркизиних. Она за ним уход ведет, пока лекаря нет.
Нехорошее предчувствие холодной змеей свернулось в районе груди Инны. Почему – она и сама не знала. Кто знает, может ночь с Эйнаром-драконом пробудила в ней особую интуицию, а может интуиция самая обычная, человеческая, просто помноженная на стресс. Но в данную секунду Инна четко осознавала – Эйнару нужна помощь, и маркиза по какой-то неведомой причине ее ему не окажет. Инне стало так страшно, что замутило, а в ушах загремели колокола.
– Отведите меня к нему, – проговорила она в раз охрипшим и нервным голосом.
Все кухарки и Тур в том числе разом на нее обернулись.
– Умом тронулась… – прошептал кто-то.
– Ага… Так почитает господина, что испужалась и тронулась…
Но у Инны с каждой секундой уверенность, помноженная на стресс, только росла. Она и только она в данный момент может разобраться, что произошло с драконом и помочь ему. Потому что если этого до сих пор не сделали, значит у местной знати и челяди нет таких ресурсов. Либо желания. А она не позволит кому бы то ни было уничтожить невероятного мужчину-дракона, который пытается навести порядок в Кристалии. Эйнар Фьёрд, пожалуйста, держись…
Она набрала побольше воздуха и произнесла отчетливо, хотя внутри ее колотило:
– Мне необходимо осмотреть герцога. Возможно только я смогу ему помочь.
Кухня загудела, поварихи затараторили:
– Совсем рехнулась!
– Очумела девка!
– Лекаршей себя возомнила!
– Да откуда тебе знать-то, дуреха, как лечить
