Однако страх одолел его разум и он обернулся, чтобы взглянуть — всего один взгляд, не больше. И в тот момент, когда он это сделал, он понял, что обречен — массивный воздушный корабль навис прямо над ним, медленно снижаясь, чтобы раздавить его. У корабля были глаза, холодные, как у змеи, острые клыки и длинный неприятный язык, тянувшийся к нему. Корабль был живым, однако именно то, что находилось внутри него, чего он не мог увидеть с земли, ужасало его на самом деле. Именно то, что ждало в недрах этого воздушного корабля, получит его после того, как корабль вдавит его в землю. Он еще будет жив, но лучше бы это было не так.
Когда воздушный корабль оказался настолько близко, что он почувствовал, как деревянный корпус коснулся его согнувшейся спины, то бросился в сторону, в глубокий овраг, а затем стал падать, падать…
Он проснулся с дрожью, привстав так резко, что ударился головой о настил пилотской кабины. Боль молнией пронеслась по его телу, а глаза наполнились слезами. Он с минуту сидел, обхватив голову, пытаясь очистить мозги, чтобы отделаться от ночного кошмара. Но тот медлил, становился сильнее, чем прежде, давил на него, как будто все происходило в реальной жизни.
Убеждая себя, что это бессмысленно, но тем не менее поддавшись страху, он выполз из спальной каюты на палубу ката, вдыхая ночной воздух, чтобы в голове у него прояснилось. Было еще темно, но облака рассеялись и небо светилось звездами и луной. Облокотившись спиной на стенку пилотской кабины, он всматривался в темноту, прислушивался к тишине и старался стряхнуть с себя остатки сна.
Затем он поднялся, чтобы взглянуть поверх стены пилотской кабины и увидел летящего прямо к нему «Галафила».
Он почувствовал, как сердце остановилось, в горле перехватило дыхание, и страх стянул его тугим узлом. Он не мог поверить своим глазам, хотя корабль находился прямо перед ним и в этом не было никакой ошибки. Он бросил взгляд на Тагвена, спящего внутри пилотской кабины, забыв об опасности. Он хотел протянуть руку и разбудить его, но не смог заставить себя двигаться. Он просто стоял и беспомощно смотрел, как массивный корпус воздушного корабля становится все больше и больше, надвигаясь как и корабль из его сна, готовый вытрясти из него жизнь.
А потом корабль резко изменил курс.
Для этого не было никаких оснований. Если кто–то из разыскивающих их находился на палубе, он должен был их заметить. При таком ярком лунном свете другого результата быть не могло. Однако «Галафил» резко повернул налево и полетел прочь, обратно к береговой линии Радужного озера, все это был таким неожиданным и невероятным, что Пен так и остался стоять с открытым ртом.
— Тагвен! — резко прошептал он, теребя того за плечо.
Дворф сразу же проснулся, поднявшись до сидячего положения, и с трудом пытался понять, что происходит. Пен не убирал свою руку, чтобы привлечь внимание, затем указал на удаляющийся воздушный корабль. Тагвен уставился на судно, на его лице отражалось смятение и шок.
— Он был прямо перед нами, — объяснял Пен, продолжая говорить шепотом. — Я видел все это во сне, поднялся на палубу, и вот он тут! Прямо здесь! Он нашел нас, Тагвен! Он не мог нас упустить, при таком–то лунном свете, даже ночью. Однако, упустил. В одно мгновение он просто развернулся и улетел.
Он присел на корточки рядом с дворфом, часто дыша, чувствуя легкое головокружение:
— Что случилось? Почему он нас не увидел?
— Наверное, он просто не принял вас за тех, кем вы являетесь, — раздался голос за их спинами.
Второй раз за несколько минут Пен испытал сердечный приступ, подпрыгнув от неожиданного звука, чуть не упав на Тагвена, который так же был ошарашен. Скрючившись в одном углу пилотской кабины, мужчина и мальчик обернулись, чтобы увидеть говорившего.
На них смотрел стоявший древний старик, настолько согбенный и скрюченный, что казалось невероятным, чтобы он смог подняться на борт. Он опирался на отполированный черный посох, который блестел как темные воды в лунном свете, а его одежды были настолько белыми, что светились, как сама луна. Длинные седые волосы и густая борода ниспадали на его грудь и плечи, а в его глазах мерцало какое–то детское любопытство, как-будто старик никогда с ним и не расставался.
Пен, оправившийся от потрясения после появления старика, спросил:
— Почему они нас не узнали?
— Иногда что–то выглядит совсем не так, как мы ожидаем, — произнес старик. — особенно по ночам, когда темнота накрывает мир и скрывает правду.
— Мы были совершенно открыты, — упорствовал Пен. Он снова поднялся, решив, что бояться нечего. Он посмотрел в странные глаза древнего старика, обнаружив в них отражение чего–то своего, что напомнило ему себя самого, хотя и не мог сказать, что именно. — Вы сделали что–то, чтобы они нас не увидели?
Старик улыбнулся:
— Пендеррин Омсфорд. Несколько лет назад я знавал твоего отца. Он тоже что–то искал. Я помог ему найти то, что ему было нужно. Теперь, кажется, твой черед.
— Мой черед? — Пен уставился на него. — Откуда вы узнали, кто я? Мой отец ведь не рассказывал вам, да? Нет, это же было до того, как я родился, не так ли?
Старик кивнул, рассмеявшись:
— Твой отец в то время был таким же мальчиком, как и ты сейчас.
Тагвен с трудом поднялся на ноги, поправляя свою измятую одежду и расправляя коренастую фигуру:
— Кто вы? — смело спросил он. — Что вы тут делаете? Откуда вы столько знаете о Пене и его отце?
— Сколько вопросов, — негромко произнес старик. — Жизнь полна ими, и мы проводим ее в поисках ответов, сначала на один, потом на другой вопрос. Это наша страсть, как разумных существ. Разве ты не знаешь меня, Тагвен? Ты из народа дворфов, а дворфы многие столетия знали меня.
Однако ответил Пен, лишь мгновение поколебавшись, прежде чем сказать:
— Я знаю, кто вы. Король Серебряной Реки. Мой отец рассказывал мне о вас — как вы явились ему, когда он отправился с моим дядей, Квентином Ли, в Восточную Землю. Вы показали ему образ моей тетки, прежде чем он узнал, что она его сестра. Вы дали ему феникс–камень, чтобы тот смог защитить его во время путешествия через Синий Раздел.
Все, кто населял Четыре Земли, знали легенду о Короле Серебряной Реки, хотя и не верили в нее. Говорили, что он был существом Волшебного мира, настолько же стар, как и сам мир, рожденный одновременно с ними с самого своего рождения ставший его частью. Последний из своего рода он был хранителем дивных садов, спрятанных где–то около Серебряной Реки, в таком месте, куда людям не разрешалось заходить. То тут, то там его видели путешественники, причем всегда в совершенно разных обличьях. Иногда он оказывал им помощь, если они заблудились или оказались в опасности. Так он делал для нескольких поколений Омсфордов, начиная с Шеа и Флика, еще во времена друида Алланона. Остальные в Четырех Землях могли сомневаться в его существовании, но не Бек, который встретился с ним, и не Пен, который слышал историю своего отца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
