Якша. – Довольно на сегодня.
– Уйди в сторону, – повторил Тирр.
– Вам надо успокоиться. И Базилику тоже. Это до добра не доведет, – продолжал уговаривать Якша.
Упорство Яшки окончательно вывело Тирра из себя. В негодовании он замахнулся плетью. Якша согнулся, защищая лицо руками, а Базилик отпрянул назад.
– Что ты делаешь? – закричал я Тирру. – Погляди, на кого ты похож!
Тирр обернулся и опустил плеть.
– На кого же? – спросил он меня.
– Ты стал хуже цепного пса. Держишь в страхе весь дом. На всех бросаешься. Тебя боятся и люди, и даже животные. Все шарахаются от тебя. Почему нужно непременно кричать и размахивать плетью? Почему нельзя добиваться своего по-хорошему?
Тирр выслушал меня со странным спокойствием.
– По-хорошему никто не понимает, – произнес Тирр тихо.
Бешенство внезапно сменилось в нем безразличием. Он выглядел усталым и опустошенным. Взгляд сделался рассеянным и был устремлен куда-то вдаль. Руки безжизненно повисли вдоль туловища. Плечи сутуло опустились вперед.
– Но ты никогда и не пробовал, – ответил я.
– Получить свое можно только силой, – сказал Тирр.
– Все можно получить, завоевав доверие, – ответил я.
– Это бесполезный разговор, – сказал Тирр. – Каждый из нас все равно останется при своем.
Безумная мысль внезапно посетила меня. Я поглядел на Базилика, наблюдавшего за нами с Тирром так, словно он понимал, о чем мы говорили. После бешеной езды конь глубоко дышал, широко раздувая ноздри. Сильная шея была напряжена, а красивая морда гордо поднята. Весь его вид излучал неукротимость и прыть. Казалось, не было на свете силы, способной сломать его. Но я вдруг ясно почувствовал, что могу оседлать Базилика. И для этого мне не нужна будет плеть.
– Я докажу свою правоту, – сказал я Тирру.
Сев на траву, я развязал шнурки, разулся и снял носки. Босиком я подошел по траве к Базилику.
– Дай мне поводья, – обратился я конюху.
Якша непонимающе глядел на меня, моргая глазами. Но поводья отдал.
Встав так, чтобы Базилик хорошо видел меня, я осторожно прикоснулся ладонью к его шее. Конь вздрогнул, но не отстранился. Я осторожно погладил его, а затем прошептал на ухо:
«Не бойся, я не причину тебе зла».
Я провел рукой по гриве коня. Он стоял неподвижно, внимательно глядя на меня. Тогда я медленно поставил ногу в стремя и взобрался в седло. Базилик затоптался на месте и замотал головой.
«Тише, тише … », – сказал я, наклонившись к нему.
И он успокоился.
Подобрав поводья, я слегка коснулся ногами боков коня, и он пошел. Сердце мое билось. Я чуть взмахнул поводьями и Базилик перешел на рысь. Мы скакали с ним вдоль деревянной ограды загона, и я чувствовал себе совершенно счастливым! Солнце приятно слепило мне глаза. На какой-то миг я позабыл обо всем на свете. Передо мной были только небо и облака, а в ушах – лишь ветер и топот копыт. Вдруг я увидел Тирра, и улыбка сразу исчезла с моих губ. Лицо Тирра было бледным. В пронзительном взгляде смешались боль и обида. Плеть выскользнула из его рук и упала на землю. Еще мгновение Тирр глядел мне прямо в глаза, затем повернулся и быстро пошел прочь.
* * *
За обедом Тирр не появился. Не пришел он и на вечерние занятия по истории. Когда по окончанию уроков я стал собираться домой, начался сильный дождь. Он не прекращался несколько часов, и лишь около полуночи небо прояснилось, и на нем замерцали звезды. Возвращаться домой было слишком поздно. Я решил заночевать в поместье, где у меня была своя комната.
Чувство голода заставило меня спуститься в столовую. Там я застал Йошека, соскребавшего воск с подсвечников. По моей просьбе он принес из кухни хлеб, паштет и немного сыра с виноградным соком. На вопрос, не видел ли он Тирра, Йошек ответил, что Тирр заперся у себя в комнате и никого не желает видеть.
Я поужинал в одиночестве и вернулся в спальню. Сна не было ни в одном глазу. Я пытался читать, но мысли мои были заняты другим, и после нескольких неудачных попыток сосредоточиться на книге я отложил ее в сторону.
Сев на подоконник, я принялся размышлять об исчезновении профессора Кварца. По словам Ирис профессор исчез на следующий день после доклада в академии наук. Люди думали, что это небесные тени похитили профессора. И я единственный знал, что небесные тени тут не причем. Профессора похитил консул. Но зачем? И как похищение было связано с докладом?
Вдруг я увидел сквозь окно темную фигуру, закутанную в плащ. То был консул. Быстрым шагом он направлялся по дорожке в сторону старого сада. В руке у него была корзина, накрытая куском белой ткани. Спустя мгновенье он исчез в темноте. Я почувствовал непреодолимое желание последовать за ним. Я знал, что это нехорошо. Но желание было так велико, что я не мог ничего с собой поделать. Схватив куртку, я выбежал из комнаты.
После недавнего дождя на улице было холодно и сыро. Я понесся по дорожке, шлепая ногами по лужам. Ближе к старому саду я перешел на шаг, желая отдышаться и не создавать много шума. До моего слуха донесся леденящий кровь вой, который невозможно было ни с чем спутать. То был черный пес. Но не прошло и нескольких мгновений, как ужасный вой сменился на лай, переходящий в радостный визг. Преодолев последний поворот, я нырнул в густой кустарник, осторожно раздвинул ветки и выглянул из своего укрытия.
Я увидел огромного черного пса, который упал на спину и, скуля, принялся кататься по земле. Склонившись над ним, консул снисходительно трепал пса за ухо и гладил по брюху. Затем консул запер ворота изнутри.
«Что консул там делает?» – спросил я себя. – «Неужели каждый день дрессирует пса?»
Я знал, что у консула было так много работы, что временами он по несколько дней не видел Тирра и спал не более четырех часов в сутки. И все же он каждую ночь находил время наведаться в старый сад. Это было очень странно. И я не мог поверить в то, что черного пса консул любил больше своего племянника. Кормить пса тоже не было необходимости. Эту обязанность выполнял дворецкий. Как бы там ни было, я решил непременно докопаться до правды. Для этого нужно было проникнуть в старый сад.
Оглядевшись вокруг, я увидел дерево, которое росло так близко к стене сада, что ветви его свисали по ту сторону. Не теряя времени, я взобрался на дерево, а оттуда и на стену. Усевшись
