Рейтинговые книги
Читем онлайн Круг - Лия Симонова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37

— Так что? По рукам? — откровенно торговался Прибаукин.

Не отвечая впрямую на вопрос, Оля-Соколя дружелюбно похлопала Веньку по плечу:

— Топай, чтоб нас вместе не засекли…

Вениамин с трудом вынес голову из-под низенькой лестницы, куда они удалились поговорить, и сразу же столкнулся глазами с Киссицкой. Киссицкая прогуливалась поблизости с учебником в руках — проявляла бдительность!..

10

— Пирожок, — сказала елейным голоском Оля Киссицкая, улучив момент, когда Пирогов остался один. — Рассказать тебе сказку по старой дружбе?

Пирогов посмотрел исподлобья. Последнее время он все больше напоминал своего друга Славика Кустова. Такой же замкнутый, хмурый, спрятавшийся от всех внутри самого себя. Игорь посмотрел на Киссицкую отсутствующим взглядом и ничего не ответил. Но Кися не хотела упускать удобного случая:

— Так вот, жила-была девочка… Ну, обычно, как во всех сказках. А дальше, как во всякой сказке, все страшнее и страшнее… Сначала эта девочка жила-была с Сережей Судаковым. Потом словила в свои сети золотую рыбку — неопытного интеллигентного мальчика, сам знаешь, кого… Делала вид, что была, а сама была-жила с другим мальчиком, более оборотистым, по имени Веник… Но золотую рыбку не отпускала… У нее можно что-нибудь выпросить. Прием в комсомол, к примеру…

— Что ты плетешь? — возмутился, очнувшись, Игорь. — Какие мерзости! Ты совсем того, Кися, сдвиг у тебя по фазе?

— Как хочешь, — дернула плечиком Киссицкая. — После урока истории подойди к «оружейке», послушай и посмотри. Девочка теперь была-жила еще и с Анатолием. Ей это ничего не стоит. «Красоткам» все легко и просто. А у нее к тому же любвеобильное сердце. Оно вмещает всех вас одновременно. — И, криво ухмыльнувшись, она легко полетела по коридору, словно вальсируя, в своем торжествующем полете.

Игорь понимал, что Киссицкая бесится, что она, как и всякий баловень судьбы, не может смириться с тем, что все выходит не так, как она хотела бы. И она ненавидит Олеську… Но все же Кися не станет болтать, не зная наверняка. Явная болтовня тут же выяснится, а Кисе надо, чтоб он убедился в том, какая дрянь Дубинина, и вернулся к ней, добродетельной Кисе.

Игорь много раз думал о ней и об Олеське одновременно. Почему человек должен постоянно выбирать? Почему нельзя все совместить, никому не причиняя боли? Киссицкая по духу, по воспитанию, да что и говорить, по всему была ему ближе, понятнее. Но как только он видел вблизи темные глаза Олеськи и движение ее золотистых волос доносило до него запах осенних листьев, он ничего не мог с собою поделать. Неведомая, неодолимая сила тащила его к этой девчонке. Что он мог объяснить Кисе или даже самому себе?

Кися неплохая девчонка, но как больно умеет она уколоть! И неприятные новости у нее всегда наготове. Нет, он, потомственный интеллигент, не опустится до ничтожных сплетен. А если это не сплетни, а святая правда? И верный друг Киссицкая хочет уберечь его от великих мук? Вон Славка до какого отчаяния дошел! Не случайно же мама внушает ему, что опасно входить в отношения с людьми не своего круга. Может, он еще как-то справится с собою, отойдет в сторону от Дубининой? Но все же Кися врет, пожалуй… Если он проверит, будет ли это так уж низко?..

Он не пошел на историю. Спрятался под лестницей на чердак и думал, думал, пока голова не заболела. А когда зазвенел звонок, ноги сами понесли его к «оружейке».

Олеська пришла туда вместе с Анатолием Алексеевичем. Дверь за собой они не закрыли.

На лестничную площадку верхнего этажа, кроме «оружейки», выходила еще дверь актового зала. Там шла репетиция, со сцены доносились голоса. Пирогов приоткрыл дверь, спрятался за нею, никто его не заметил. Ему хорошо было видно, как Олеська, опершись одним коленом на стул, совсем близко наклонилась к Анатолию Алексеевичу и что-то шептала ему на ухо. Что именно? Он не мог расслышать. Но достаточно было и того, что он видел. Игорю казалось, что Олеська прижалась к Анатолию боком. Он задохнулся от ревности. Захотелось немедленно выскочить из укрытия, ворваться в тесную комнатушку с боевым в прошлом оружием и… застрелить, разорвать на куски Анатолия Алексеевича. Учитель, называется! Другом прикидывался!.. А Олеська?! Хороша девочка!.. Он уже не ручался за себя, не знал, что мог бы сотворить с нею, если бы в этот миг безумия не появились Клубничкина с Прибаукиным.

Без всякого предупреждения, как к себе домой, ввалились они в «оружейку» и как ни в чем не бывало весело переговаривались там с Анатолием Алексеевичем и Дубининой. Выходит, ему померещилось? Померещилось!.. Он ненавидел себя. А еще больше Киссицкую, заставившую его подслушивать и подглядывать. Ненавидел он и Олеську за ее красоту и власть над ним и любил за красоту и необъяснимую власть…

Но вот с Анатолием Алексеевичем остались только Клубничкина и Прибаукин. Олеська помчалась куда-то вниз по лестнице. Он чуть помедлил и понесся за нею, перескакивая через ступеньки.

— Олеська! — поймал он ее почти у самого вестибюля.

Олеська повернулась и, как ему показалось, сразу все поняла. Она была взрослее его, хотя они родились в один год и один месяц. Игоря это мучило. Обычно он прикрывался позой, манерничал, называл всех «господами», сейчас он был подавлен и не успел нацепить привычную маску. Она сразу это увидела.

— Что случилось? — спросила Олеська. — Еще одно колониальное государство освободилось от гнета империализма?

— Олеська, — безнадежно вздохнул Игорь, — ну, в общем… я не могу без тебя…

Он увидел, как она вся сжалась, затихла и невольно отстранилась от него, словно он приготовился ее ударить…

— Ты что? — почти закричал он, чувствуя, что теряет ее навсегда.

— Извини, я не могу… — пролепетала Олеська и с непонятным для него страхом повторила: — Извини…

— Не можешь? — Он страдал, как никогда ему не приходилось. Он тоже был единственным и самым любимым, он тоже не привык к отказу, как и Киссицкая. — Не можешь со мной? А с Венькой можешь? И с Анатолием Алексеевичем можешь? Значит, правильно говорят: была-жила девочка «на троих»… — сказал и сам испугался, отпрянул.

Олеська поникла. Ее прекрасные грустные глаза затянуло слезами. Он приготовился к худшему: к пощечине, к презрению, к грубости, а она до синевы в пальцах вцепилась в лестничные перила и устало проговорила:

— Я не могу, потому что для меня Сережка не умер. Слышишь? Он живой. Ты не поймешь, а он бы понял. Он, может быть, не такой образованный, как ты. И манеры у него не такие изысканные. И он не знает так твердо, как ты, что хочет стать не кем-нибудь, а только государственным деятелем… — Она говорила о Судакове в настоящем времени, словно он действительно был жив. — Но он добрый, очень добрый… И как бы тебе объяснить?.. Один человек не часто видел свою любимую, но он всегда ждал ее. И встречал морем апельсинов. Апельсины на полу, миллион апельсинов и одна свеча… Я хочу окунуться в море апельсинов, раз так бывает… А ты, ты не способен… Извини… Ты не удержишься и съешь апельсины сам, пока придет твоя любимая. Ты подумай и, пока не поздно, не становись государственным деятелем. За государство страшно… — Она откинула золотую прядь с плеча и поплелась вниз по лестнице.

Уже снизу он услышал ее голос:

— И скажи своей Кисе, что я ей этой сказки про девочку, которая жила-была «на троих», не прощу!..

В тот момент, когда Пирогов так неожиданно настиг Олеську на лестнице, она была в хорошем расположении духа. Ей почти удалось убедить Анатолия Алексеевича, что атмосфера в классе сразу улучшится, если Холодовой дадут характеристику, которую по настоянию Виктории Петровны отказались дать, а ее, Клубничкину и Столбова примут в комсомол. Она пообещала даже, что они все вместе навестят завуча. Ребята устали от неприятностей, и Олеське искренне хотелось, чтобы все наладилось. Анатолий Алексеевич обещал помочь, она чувствовала, что он готов пойти им навстречу.

Пирогов вернул ее к неприглядной действительности. Столько сучков и задоринок наросло уже на скрючившемся дереве их школьной жизни, что трудно было проскочить мимо, не зацепившись. Она не пошла искать Холодову, быстро оделась и побежала домой.

Когда Прибаукин, Клубничкина и сама Холодова явились к ней, она передала им сплетни, которые распускает Киссицкая. Ненависть переполняла Олеську.

— Перевернуть бы ее вверх тормашками! Может, утряслось бы все в ее гениальной головке!

— Это можно! — пообещал Венька. Он тоже был ужасно зол на Киссицкую.

Так прекрасно задуманный и разработанный план всеобщего благоденствия неожиданно сорвался из-за Киссицкой. Опять из-за нее! Пора, пора проучить эту умницу, сказать Кисе «брысь»!

— Пора сказать Кисе «брысь»! — произнес Прибаукин вслух.

1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Круг - Лия Симонова бесплатно.

Оставить комментарий