Александр Борисович оглянулся и недоверчиво посмотрел на девушку.
— Ты не врешь?
Дина напустила на себя томный вид и проговорила густым контральто:
— Уверяю тебя, милый, если бы мы занялись сексом, ты бы этого не забыл! — Она запрокинула кучерявую голову и весело, звонко, по-детски рассмеялась.
Турецкий облегченно вздохнул, но в облегчении этом был и легкий оттенок разочарования.
— Слава Богу, — сказал он. — Довольно неприятно чувствовать себя валенком, у которого отшибло память.
— А чувствовать себя валенком, который отказался от такой супер-женщины, как я? — поинтересовалась Дина. — Это тебе не противно?
— Ты супер-болтунья, — с улыбкой сказал Турецкий.
Дина фыркнула:
— Вот еще! Вовсе нет! Я говорю только по сути. И вообще, ты мне надоел. Мне всегда хотелось провести ночь со стариком. Но теперь я вижу, что ничего прикольного в этом нет. Одно сплошное занудство.
— Это ты верно подметила, — кивнул Александр Борисович. — Дружи с ровесниками. Это будет правильней.
— Так ведь они тоже дураки, — с кислой миной заявила Дина. — Если так пойдет и дальше, мне, в конце концов, придется переключиться на женщин. И виноваты в этом будете вы — мужики.
— Не стоит прибегать к столь радикальным мерам, — весело возразил Александр Борисович. — Будь разборчивее и внимательнее, и тебе, в конце концов, повезет.
Дина посмотрела на Турецкого серьезным, грустным взглядом и тихо проговорила:
— Вряд ли. С тобой же не повезло. А я так хотела тебе понравиться. Правда.
37
Дина была права. Квартира Данилова не отвечала. Александр Борисович стучал ему в дверь, звонил по телефону, — всё было безрезультатно.
Оставив решение этой проблемы на утро, Александр Борисович съездил в станционарный медпункт, где ему наложили на покалеченную кожу под волосами несколько швов.
— Утром обязательно покажитесь врачу! — напутствовал его строгий фельдшер.
Турецкий пообещал показаться и отправился в гостиницу. Здесь, едва раздевшись, он упал на кровать и благополучно проспал до девяти часов утра.
Проснувшись и напившись кофе, Александр Борисович снова отправился к дому, в котором жил Алексей Данилов. Турецкого терзали неприятные предчувствия. Минувший вечер выдался суматошным. Данилов исчез — раз. Голова до сих пор гудела после того злосчастного удара — два. И потом эта девушка… Дина. Она внесла в душу Турецкого смятение. И дело было не в том, что она ему понравилась, или не столько в том. Неприятный осадок на сердце оставили ее предсказания. Или вернее — угадывания. Она в двух словах и при этом довольно точно пересказала почти всё, что отворилось в душе у бывшего «важняка».
«Если она права, то моя песенка спета, — невесело размышлял Александр Борисович, подъезжая к дому. — Вот и Ирине вчера не позвонил. И сегодня про нее даже не вспомнил. Что со мной, черт возьми, творится?!»
Свернув во двор, Александр Борисович сразу увидел скопление народа возле детской площадки. Итак, неприятные предчувствия начинали оправдываться.
Расплатившись с таксистом, Турецкий выскочил из машины и быстрым шагом направился к толпе.
— А ну, расступись! — властно командовал он, пробираясь сквозь толпу. — В сторону!
Народ послушно расступался.
Александр Борисович преодолел последний кордон людей и вышел на детскую площадку. Мужчина лежал возле качелей, на снегу. Руки раскинуты в стороны, одна нога подвернута. Из груди торчала рукоять ножа.
— Эй! — окликнул Турецкого милиционер. — А вам чего?
Александр Борисович достал удостоверение и качнул им перед глазами молодого оперативника.
— Турецкий. Следователь прокуратуры. Отпечатки с рукояти ножа сняли?
— Так это, — растерянно ответил оперативник. — Нет, вроде, отпечатков. Не нашли. А вы?…
— Когда наступила смерть?
— Около полуночи. Простите, я не успел разглядеть ваше удостоверение. — Оперативник протянул руку. — Позволите еще раз взглянуть?
Александр Борисович нехотя достал удостоверение и протянул его оперативнику. Тот взял, внимательно посмотрел и поднял сверкнувший злобой взгляд на Турецкого.
— Значит, агентство «Глория», — скептически произнес он. — Что вы делаете на месте преступления, гражданин Турецкий?
— Подснежники собираю, — тихо и угрюмо ответил Александр Борисович.
— Шуточки? Ты сейчас у меня в отделении шутить будешь. А ну, давай отсюда, пока старшему группы не сказал!
Оперативник схватил Турецкого за руку и толкнул за черту оцепления.
— Тише, опер, тише, — Турецкий нервно дернул плечом, но предпочел на сопротивляться и не нарываться на конфликт с ментами. Ничем страшным это не закончится, но на допросе они могут здорово вымотать нервы, да и время отнять.
Однако уйти просто так не удалось.
— Ковригин, что там у тебя! — окликнул молодого оперативника коренастый тип в кепке.
— Да вот, товарищ майор, этот тип выдавал себя за следователя прокуратуры.
Коренастый остановился перед Турецким, посмотрел на него снизу вверх и коротко спросил:
— Выдавал?
— Выдавал, — со вздохом согласился Александр Борисович.
— А ну, отойдем, — скомандовал коренастый майор и кивнул в сторону.
Они с Турецким отошли к детской веранде.
— Кто такой и чего надо? — сухо спросил его майор.
Турецкий достал удостоверение и паспорт и всучил всё это майору. Тот пролистал паспорт, скользнул взглядом по развороту удостоверения и поднял взгляд на Александра Борисовича.
— Раньше важняком был?
— Да, — ответил Турецкий. — А что, заметно?
Майор усмехнулся.
— Вы меня не узнаете, Александр Борисович? Я майор Кадочников. Мы с вами работали вместе лет пять назад. В областном центре. Ну, помните, тут у нас фуры с контрафактным оборудованием гоняли. Ну, еще зампрокурора области убили.
— А, помню, помню, — улыбнулся Турецкий. — Вы — Сергей, так, кажется?
— Он самый.
— Ну, здравствуй!
Мужчины пожали друг другу руки.
— А вы чего теперь, — на вольных хлебах? — поинтересовался майор Кадочников.
— Как видишь, — ответил Турецкий.
— Я что-то про вас слышал. Мне коллеги из Москвы рассказывали. Про взрыв, и про всё такое. Значит, сильно вас тогда?
— Сильно, — ответил Александр Борисович.
— Ну, а сейчас как?
— Нормально. Слушай, Сергей, ты извини, что я за оцепление пролез. Просто этот парень проходит по делу, которым я сейчас занимаюсь.
Взгляд Кадочникова стал цепким и деловитым.
— Что за дело?
— Пропала актриса городского театра «Глобус». А этот… — Турецкий кивнул в сторону трупа. — Был ее приятелем.
— Вот как, — неопределенно проговорил Кадочников. — И что, вы его в чем-то подозревали?
— Есть версия, что он причастен… был причастен к ее исчезновению.
— Ясно, — кивнул Кадочников. Подумал и спросил: — Есть предположения, кто его положил?
Александр Борисович нахмурился и потер пальцами переносицу.
— Да, понимаешь, майор, информация не проверенная. Я тебе ее сейчас выложу, и следствие по фальшивому пути пойдет.
— Не пойдет, — сухо сказал Кадочников. — Так что за информация?
— Ходят слухи, что Данилов перебивал номера на краденых машинах. Хвастал перед девчонками деньгами и вообще был невоздержан на язык. А сам знаешь, как в таких кругах проблемы решают.
— Да уж, известно как. — Кадочников посмотрел на Турецкого и прищурил холодные глаза. — Слушайте, Александр Борисович, а вы от меня ничего не скрываете?
— В смысле?
— Скажу вам честно: не нравится, мне, что бывший «важняк» из Москвы околачивается на моей «земле». Да и не верю я, что вы уже не работаете в генпрокуратуре. Признавайтесь: что это за история? И чего мне ждать дальше?
— Я тебя не понимаю, майор.
Кадочников раздражено дернул щекой.
— А чего тут понимать-то? Может быть, у вас в Москве убить человека — это как бутылку пива из магазина украсть. А у нас тут городок тихий, курортный. У нас убийство человека — это ЧП.
Турецкий усмехнулся.
— Да я и вижу. Расслабились вы тут, ребята. Не городок, а омут. На поверхности всё спокойно, а внизу — трясина и гниль.
— Так вы, стало быть, что-то вроде палки? — недовольно поинтересовался Кадочников. — Хотите нам тут всё расковырять и взбаламутить?
— Если получится, то да, — спокойно ответил Александр Борисович. — Если после этого на поверхность всплывет еще один труп — или даже десять трупов! — ты уж, майор, не удивляйся. Вот, к примеру, этот Данилов. Он ведь даже не таился. А о чем это говорит?
— О чем? — жестко поинтересовался майор.
— О том, что он кому-то отстегивал. Кому-то, кто закрывал дела на всего его грязные делишки. Ты это называешь «курортным покоем»? Отдай город на откуп бандитам, и здесь вообще будет тишь да гладь. По крайней мере, днем. Главное, чтобы к утру они трупы за собой уносили.
