До сих пор обращение всего общественного капитала, даже с точки зрения обращения денег, не представляло собой ничего особенного. То обстоятельство, что общество для этого обращения должно обладать известной суммой денег, вытекает как нечто само собой понятное из следующих причин: во-первых, всеобщей формой капиталистического способа производства является товарное производство, а этим уже дается денежное обращение; во-вторых, обращение капитала покоится на постоянной метаморфозе трех форм капитала — денежного капитала, производительного капитала и товарного капитала. Для того, чтобы эти метаморфозы могли совершаться, должны быть налицо деньги, которые могли бы выполнять роль денежного капитала. Наконец, так как эти деньги функционируют в данном случае как капитал, — в нашей схеме мы имеем дело исключительно с капиталистическим производством, — то отсюда явствует, что эти деньги, как и капитал во всякой его форме, должны быть собственностью класса капиталистов и выбрасываться последним в обращение с тем, чтобы они из обращениями нему же вернулись обратно.
Только одна деталь может нас с первого взгляда озадачить. Если все циркулирующие в обществе деньги брошены в обращение капиталистами, то отсюда следует, что капиталисты сами должны авансировать деньги даже для реализации своей собственной прибавочной стоимости. Это похоже на то, как будто бы капиталисты как класс оплачивали свою собственную прибавочную стоимость своими же деньгами. А так как соответствующие деньги еще до реализации продукта каждого периода производства, т. е. уже заблаговременно, должны составлять собственность класса капиталистов, то на первый взгляд может показаться, что присвоение прибавочной стоимости основано не на неоплаченном труде наемных рабочих, как это имеет место в действительности, но что оно является результатом простого товарообмена, для которого сами капиталисты доставляют соответствующие суммы денег. Но стоит немного подумать, чтобы эта обманчивая видимость рассеялась как дым. Как до, так и после окончания процесса обращения класс капиталистов имеет на руках свои деньги, которые либо вернулись к нему, либо оставались у него, а между тем он приобрел и потребил на равную сумму средств существования, — надо заметить, что мы все время остаемся при основном условии схемы воспроизводства, — при простом воспроизводстве; мы предполагаем возобновление производства в старом масштабе и расходование всей производственной прибавочной стоимости на личное потребление класса капиталистов.
Но эта обманчивая видимость исчезает впрочем совершенно, если мы остановимся не на одном периоде воспроизводства, а рассмотрим несколько периодов в их последовательности и взаимном сплетении. То, что капиталисты в данный момент бросают в обращение в виде денег для реализации своей собственной прибавочной стоимости, представляет собою не что иное, как денежную форму их прибавочной стоимости, истекшего периода производства. Если капиталист должен из собственного кармана авансировать деньги для покупки средств существования, так как его вновь произведенная прибавочная стоимость имеет негодную для его потребления форму, а в ее годной для потребления форме она находится в руках другого, то те деньги, которые он сам теперь авансирует, в свою очередь очутились у него в кармане в результате реализации его прибавочной стоимости предыдущего периода. Эти деньги также вернутся к нему, когда он реализирует свою новую прибавочную стоимость, воплощенную в товарной форме. Итак, из наблюдения над несколькими периодами получается следующая картина: класс капиталистов вылавливает из обращения не только все натуральные формы своего капитала, но и предметы собственного потребления; при этом его начальная денежная сумма, не изменяясь в своей величине, всегда остается его собственностью.
Из рассмотрения денежного обращения вытекает, что отдельный капиталист никогда не может превратить весь свой денежный капитал в средства производства, напротив того, он всегда должен оставлять известную часть капитала в денежной форме для переменного капитала, для заработных плат и отложить некоторый запас капитала для закупки в продолжение периода производства средств производства. Кроме этого запаса капитала, он должен еще обладать денежным запасом для личного потребления.
Отсюда вытекает, что для процесса воспроизводства всего общественного капитала необходимо производство и воспроизводство денежного материала. Но так как воспроизводство денежного материала тоже должно мыслиться, согласно нашему допущению, как производство капиталистическое, — в рассмотренной схеме Маркса мы имеем в виду только капиталистическое производство, — то схема, собственно, должна показаться неполной. Рядом с двумя крупными подразделениями общественного производства — производством средств производства и производством средств потребления — следовало бы в виде третьего подразделения поставить производство средств обмена, для которых как раз характерно то, что они не служат ни для производства, ни для потребления, а представляют общественный труд в безразличном, негодном для потребления товаре. Правда, деньги и производство денег, равно как и обмен и товарное производство, много старше, чем капиталистический способ производства, но при капиталистическом способе производства денежное обращение впервые стало всеобщей формой общественного обращения, а потому и существенным элементом общественного процесса воспроизводства. Лишь представление производства и воспроизводства денег в их органическом сплетении с двумя другими подразделениями общественного производства дало бы исчерпывающую схему всего капиталистического процесса в его существенных пунктах.
Здесь мы, без сомнения, уклоняемся от Маркса. Маркс относит производство золота (ради простоты все производство денег сводится к производству золота) к первому подразделению общественного производства. «Производство золота, как и вообще производство металлов, относится к классу I, к категории, которая охватывает производство средств производства»[92]. Это верно лишь постольку, поскольку речь идет о производстве золота в смысле производства металла, т. е. металла для промышленных целей (для украшений, зубных пломб и т. д.); как деньги, золото — не металл, а олицетворение абстрактного общественного труда; а как таковые, они не являются ни средствами производства, ни средствами потребления. Впрочем один только взгляд на схему воспроизводства показывает, к каким неудобствам должно повести смешение средств обмена со средствами производства. Если мы рядом с обоими подразделениями общественного производства поставим схематическую картину годового производства золота (в смысле денежного материала), то мы получим следующие три ряда:
I. 4000 с + 1000 v + 1000 m = 6000 средств производства.
II. 2000 с + 500 v + 500 m = 3000 средств потребления.
III. 20 c + 5 v + 5 m = 30 денежных средств.
Величина стоимости в 30 (выбранная для примера Марксом), очевидно, не соответствует количеству денег, ежегодно обращающихся в обществе, она соответствует лишь ежегодно воспроизводимой части этой суммы денег, следовательно, ежегодному снашиванию денежного материала, которое при неизменном размере общественного воспроизводства, при неизменной продолжительности оборота капитала и при неизменной быстроте обращения товаров в среднем остается одним и тем же. Если мы, согласно Марксу, рассмотрим третий ряд как составную часть первого, то обнаружится следующее затруднение. Постоянный капитал третьего подразделения 20 с состоит, как и в прочих двух подразделениях, из действительных, конкретных средств производства (строений, орудий, вспомогательных материалов, приборов и т. д.), но продукт этого подразделения 30 д, представляющий собою деньги, ни в каком процессе производства не может функционировать в своей натуральной форме как постоянный капитал. Следовательно, если мы примем этот продукт — 30 д — за составную часть продукта первого подразделения 6000 сп., то мы получим общественный дефицит в средствах производства стоимостью в 30, — дефицит, который сделает невозможным воспроизводство в прежнем масштабе либо в подразделении I, либо в подразделении II. Согласно сделанному допущению, — которое образует основу всей марксовой схемы, — продукт каждого из обоих подразделений в своей вещественной, потребительной форме является исходной точкой воспроизводства, взятого в целом; пропорции марксовой схемы базируются именно на этом допущении — без него они приняли бы совершенно хаотический вид. Так, первая основная связь между стоимостями покоится на уравнении I 6000 сп = I 4000 с + II 2000 с. К продукту III 30 д это соотношение неприложимо, так как золото (хотя бы, например, в пропорции I 20 с + II 10 с) не может быть применено ни одним из подразделений как средство производства. Вторая основная связь, выведенная из первой, основывалась на уравнении I 1000 v + 1000 m = II 2000 с. Для производства золота это означало бы, что оно отнимает у подразделения II столько средств потребления, сколько оно дает ему средств производства. Но и это не имеет места. Правда, производство золота отнимает от всего общественного продукта как конкретные средства производства, которые оно применяет как постоянный капитал, так и конкретные средства потребления для его капиталистов и рабочих в количестве, соответствующем его переменному капиталу и прибавочной стоимости, но его собственный продукт так же мало может функционировать в качестве средств производства в каком-нибудь производстве, как входить в качестве средств существования в человеческое потребление. Включение производства денег в подразделение I нарушило бы все вещественные соотношения и пропорции стоимости марксовой схемы и лишило бы ее всякого значения.
