что нервничаешь, когда он бывает на твоих лекциях. Вот, давай отомстим. Будем так, знаешь, вопросительно приподнимать одну бровь, — и она это умело изобразила: такое недоверчивое, сомневающееся выражение лица, — мол «а не путаете ли вы даты, уважаемый? По-моему это было в 1735…» — я не сдержала улыбки, так правдоподобно у нее это вышло. — Пусть тоже понервничает.
— Добрый день! — прервал мою коварную шутницу властный, поставленный голос. — Рассаживайтесь, начнём через пару… — и тут он осекся и, замерев на секунду, поднял взгляд от преподавательского журнала, который укладывал на свой стол, и четко, ровно посмотрел на меня. Вот, зуб даю, именно на меня. Я аж перестала дышать от неожиданности. Но, быстро взяв себя в руки, кивнула, ведь мы оба преподаватели, знающие друг друга, хоть и не лично. Но всё же… я не могла не отреагировать. Г-г Тэрон тоже всегда кивал, где бы мы не сталкивались. Последнее время мы могли пересечься, например, в актовом зале где его студенты готовят шатанскую историческую пьесу к фестивалю, а я со своими студентами учим стихи Моросса. Г-н Тэрон эту неделю посещал мои занятия, но всегда исчезал одним из первых сразу после звонка.
Он тоже слегка кивнул мне в ответ и продолжил:
— … минут. — и вернулся к журналу и в этот момент мне показалось, что его губы дернулись в улыбке.
— Тема сегодняшней лекции: «Темные времена Шатана».
— Извините! — неожиданно раздалось с первых рядов. Один из парней встал:
— Профессор Тэрон, а не могли бы вы рассказать нам о драконах? В связи с последними новостями, очень хотелось бы услышать от вас лично пояснения. Это же тоже часть истории Шатана.
Мужчина схмурил брови, почесывая короткую бороду:
— Есть еще, кто интересуется «этой частью истории Шатана»? — хмыкнул он. И в зале тут же взлетел лес рук. — Хм, готовились, значит, сговорились… Ну, в принципе, вполне ожидаемо. — задумчиво констатировал он, затем пробежался глазами по аудитории и спросил:
— И что же вас интересует?
— Всё это правда? — выкрикнул кто-то нетерпеливый.
— Драконы?
— Конечно! — выкрикнул другой, опережая ответ преподавателя. — Я лично знаю Эмилию и Гарварда. — прозвучали имена пострадавших в тот день студентов. — Драконы… это правда. — выдал тот и замолчал.
— А почему об этом стало известно лишь сейчас? — сразу раздался новый вопрос.
— Мы берегли свой мир, свой дар. — начал г-н Тэрон. — Много веков жили в одиночку своим народом, своей тихой размеренной жизнью, пока… нам не пришлось делиться своим миром с другими. — уклончиво ответил преподаватель. — Мой ответный вопрос, коль у нас сегодня нестандартная лекция. Какие чувства вызвали у вас последние новости?
— Восторг.
— Страх.
— Неверие.
— Сомнения.
— Жуть.
Раздавалось со всех сторон.
— Ну, вот, видите. Возможно было бы лучше оставлять вас всех и дальше в неведении. Чтобы сохранить ваше спокойствие и не пугать соседние народы.
— Но тогда Эмилия и Гарвард были бы сейчас мертвы. — возразил кто-то и по аудитории раздались женские вздохи.
Г-г Тэрон лишь развела руками, подтверждая очевидное.
— А какого это? — еще один неуверенный вопрос.
— Какого что?
— Быть драконом.
— Так же, как и быть человеком. Немного пообъемней только, пострашнее, ну, и летучей. — многие улыбнулись на такое описание профессора.
— А шатанец в этот момент больше человек или дракон? — спросил кто-то.
— Хороший вопрос. Это тоже самое, кем больше является человек в критичную ситуацию. Героем, трусом, злодеем и прочее. Все зависит от его сердца, характера, силы воли и от ситуации тоже, конечно. — он сделал небольшую паузу и присев на край стола, продолжил. — Многое зависит от эмоций, которые наполняют шатанца в конкретный момент. Но мы всегда остаемся в человеческом сознании. Мы с пеленок воспитываемся с осознанием того, что тот дар, который мы имеем, накладывает на каждого определенную ответственность. Мы живем с осознанием дракона внутри себя и с детства учимся определять его границы. Кроме того, мораль, закон и духовные принципы распространяются на каждого, не важно шатанец он или мороссиец. Они распространяются на каждое сознательное существо. В сердце дракона живет человек с его моральными принципами, характером, воспитанием и т д. Каждый из нас особенный, но и в этот же самый момент, особенность каждого ограничивается одинаковыми для всех, едиными, выравнивающими законами общности. Понимаете, о чем я?
— О том, что дракону не может придти в голову летать и крушить все на своем пути. Он, как и мы знает, что это не сойдет ему с рук?
— Да, об этом. И, скорое всего, мы бы с вами не познакомились, если б драконы были бы больше зверем, чем человеком. — в зале на минуту воцарилась тишина.
— А дети у вас тоже драконы? — тихо прозвучал вопрос от девушки. Преподаватель улыбнулся.
— Тоже.
— А если дракон возьмет в жены мороссийку, у них тоже родится дракон? — г-н Тэрон приподнял брови, видимо, удивленный вопросом и мимолетно коснулся взглядом меня.
— Кхм, здесь все не так просто и многое зависит от некоторых факторов. Это, как при смешивании крови двух разных народов.
— Чья победит? — внес кто-то предположение.
— Да. И очень большую роль играют чувства.
— Если дети по любви? — все тот же женский голос.
— Да, она здесь играет самую важную роль. — улыбнулся мужчина.
— Т е это не запрещено? Брать в жену инородную девушку?
— Отвечу так: такие решения принимаются на небесах. — ответил он с улыбкой.
— Очень романтично. — вздохнула девушка, а кое-откуда раздалось скептическое мужское фырканье. — А вы женаты? — не унималась девушка.
— Нет. Пока нет.
— А вам нравятся мороссийки? — тут уже мне стало неловко. За девушку. Лили прыснула. Даже она, будучи романтичной натурой, понимала, что девушку несет.
— Думаю, нам нужно вернуться к истории. Мы немного ушли не в ту сторону. — Есть еще вопросы о драконах и истории Шатана.
— А мы можем увидеть дракона?
— Конечно, если повезет. А вы готовы?
— Ой, нет, он точно не готов! — заржал кто-то. — Свалится в обморок, как барышня! — его поддержал смех еще нескольких ребят.
— А ты? Ты готов? — ответил на дерзость тот.
— Определенно! — постучал он себя в грудь.
— Твой настрой, парень, боевой. Ты воспринимаешь дракона, как угрозу. — среагировал профессор. — Я об этом и говорю, — мало кто готов воспринимать драконов, как представителя шатанского народа. Большинство видят в них зверя и испытывают страх. Значит, все же Моросс и Голь не готовы еще к близкому знакомству с нами.
— Наверное, люди никогда не будут готовы к этому. — высказался кто-то из присутствующих. — Поэтому не стоит ждать нашей готовности. Пусть драконы делают свое дело, если оно нам на пользу. А эту пользу не оценит лишь глупец, а те, кто боятся, пусть
