намного проще. Это называлось "моделью Чунцина", и она попала в поле зрения центрального руководства в Пекине как раз в то время, когда Бо решил, что ему нужно подняться на самую высокую ступеньку власти - в Постоянный комитет Политбюро партии. Были сообщения, что кандидатура Бо Силая уже рассматривалась на приближающемся съезде партии в 2012 году, но он был не из тех, кто оставляет все на волю случая. Он планомерно начал строить свой образ популиста, используя ностальгию по Мао. Он создавал мощные электоральные группы, такие как НОАК в его районе. Он организовал в Чунцине мероприятия по случаю девяностой годовщины партии, на которых публично рекламировал свои достижения. Журнал Time включил его в список "100 самых влиятельных людей мира" 2010 года.
И вдруг все рухнуло. Британский бизнесмен Нил Хейвуд был найден мертвым, очевидно отравленным, в отеле Lucky Holiday в Чунцине 15 ноября 2011 года. Если верить официальным китайским сообщениям, убийство было совершено женой Бо Силая, Гу Кайлай, и скрыто начальником полиции Ван Лицзюнем якобы по приказу Бо Силая. Последующая размолвка между Бо и его начальником полиции привела к бегству Ван в американское консульство и его последующему аресту. Безуспешные попытки Бо подавить расследование с помощью влиятельных людей в Пекине и его контакты с НОАК и службой внутренней безопасности (через своего предполагаемого союзника Чжоу Юнкана, который был царем безопасности в Постоянном комитете Политбюро партии), чтобы удержать свою власть, были, очевидно, достаточно угрожающими, чтобы вызвать глубокую тревогу в высших эшелонах партии. Это предвещало его конец. Руководство опасалось, что формируется альтернативный центр власти, который может расколоть единство и сплоченность партии, то, над чем партия и ее руководство усердно работали после инцидента на Тяньаньмэнь 1989 года. Они решили, что нейтрализация Бо Силая отвечает как интересам партии, так и их собственным. В 2012 году он был уволен со своих официальных и партийных постов, а в конце того же года на показательном процессе приговорен к пожизненному заключению в пекинской тюрьме Циньчэн. (Его жена Гу Кайлай была приговорена к смертной казни условно за убийство Хейвуда, которая впоследствии была заменена пожизненным заключением). Гнусные подробности его грубой коррупции и злоупотребления служебным положением в целях личного обогащения были выставлены на всеобщее обозрение.
Дело Бо Силая прогремело на всю политическую систему Китая и обнажило перед общественностью темную сторону партии сразу по нескольким направлениям. Во-первых, оно показало хрупкость китайской политической системы. Несмотря на два десятилетия "коллективной ответственности" и безликого руководства (по сравнению с культом личности Мао) с 1989 года, которые Дэн ввел, чтобы предотвратить междоусобицы и сохранить политическую стабильность, скандал показал, что амбициозные личности с властью и авторитетом все еще могут нарушить систему и поколебать единство партии в отсутствие лидера-ветерана с непререкаемым авторитетом. Во-вторых, он обнажил глубокие расколы и соперничество фракций внутри партии. Считается, что в течение месяца после ареста Ван Лицзюня Бо Силай манипулировал высокопоставленными лицами в аппарате безопасности и пропаганды, а также в НОАК, чтобы помочь ему выйти из затруднительного положения. В-третьих, и это самое показательное для китайского народа, оно пролило свет на гнусную связь между Коммунистической партией Китая, крупным бизнесом и коррупцией в самых высоких кругах. Хотя такие видные политические деятели, как Чэнь Ситун (партийный секретарь Пекина) и Чэнь Ляньюй (партийный секретарь Шанхая), были сняты по обвинению в грубой коррупции в 1996 и 2006 годах соответственно, в данном конкретном случае смертельная смесь политики, денег и общественной поддержки Бо Силая из-за его привлекательности как "красного принца" поразила воображение общественности. Разоблачения о коррупции Бо и глубоких связях между ним и крупным бизнесом намекали на еще более уродливую правду: за двадцать лет партия, которая защищала интересы рабочих классов Китая, превратилась в партию, процветающую за счет государственного капитализма, и создала уютную, но выгодную связь между лидерами и их приближенными.
По иронии судьбы, именно экономические реформы, которые начал Дэн и на которые опирались два его преемника, во многом стали причиной сложившейся ситуации. За два десятилетия после инцидента на Тяньаньмэнь Китай кардинально преобразился и привлек к себе внимание и восхищение всего мира. Однако под поверхностью и вдали от глаз общественности, по крайней мере в начальный период, экономические силы, которые были вызваны политикой реформ и открытости, также трансформировали саму природу китайской коммунистической партии. Южное турне Дэнга в 1992 году решило основной политический вопрос о направлении экономических реформ. С уходом в середине 1990-х годов таких экономических консерваторов, как Чэнь Юнь и Ли Сяньнянь, "левые" в партии также значительно ослабли, хотя и не были полностью уничтожены. В 1993 году преемник Дэнга, генеральный секретарь (и президент) Цзян Цзэминь ввел новый термин, чтобы охарактеризовать новое направление политики, заданное Дэнгом. Отныне Китай будет стремиться к созданию "социалистической рыночной экономики". Эта номенклатура, prima facie, предполагала, что Китай по-прежнему остается социалистическим. В действительности же она кардинально пересматривала роль государства в экономике. С этого момента Китай двинулся в направлении государственного капитализма. Таким образом, 1993 год ознаменовал собой решительный отход от концепции Мао о коммунистическом Китае. Он завершил идеологическое освобождение Китая от маоистской экономики.
Партия привезла в Пекин свежие лица для реализации новой политики, которая должна была освободить экономические силы от смирительной рубашки социализма. Чжу Жунцзи, партийный секретарь Шанхая, известный своим бесцеремонным подходом и вспыльчивым нравом, был выбран в качестве проводника нового курса. Став премьером Госсовета в 1998 году, Чжу начал свой срок с завершения сельскохозяйственных реформ, начатых Дэнгом в 1980 году, с создания общенационального рынка зерна, который должен был стимулировать рост сельских районов и увеличить потребление в сельской местности. Он использовал азиатский финансовый кризис для проведения финансовой и налоговой реформ. Он сократил численность китайской бюрократии и поборол мелкую коррупцию, одновременно улучшив систему доставки товаров. Он реформировал систему социального обеспечения "от колыбели до могилы", созданную Мао и Чжоу. Левое крыло партии, которое поддерживало баланс в 1980-е годы, следя за тем, чтобы ситуация не отклонялась слишком далеко в сторону капитализма, расценило демонтаж системы социального обеспечения Цзяном и Чжу как идеологическое предательство коммунистической доктрины и представило его как отказ от рабочих и крестьян, на чьей спине партия пришла к власти. В 1995 году заклятый идеолог Дэн Лицюнь и оставшиеся "левые" выступили с серией критических замечаний по поводу реформ, известных как "манифесты в 10 000 знаков". Они утверждали, что Китай, встав на капиталистический путь, теряет свою независимость и суверенитет в пользу Запада. Проводились сравнения между Чжу и Горбачевым - советским лидером, которого
