Первой начала атаку московская кавалерия, ударившая в лоб казацко-татарских войск. Под натиском противника Выговский начал отступать вдоль болотистого русла реки по направлению к городищу Пустая Торговища. Это отступление частей Выговского, которое на самом деле было притворным бегством союзников, стало переломным переломным во всей битве. В запале царские войска переправились через Сосновку. В это время украинцы успели разрушить переправу и ниже ее запрудить реку, что сделало невозможным возвращение российской конницы на свои исходные позиции. Тяжелая царская кавалерия застряла в топких местах реки, «настоящих конотопах», как об этом писал один из участников событий. Отряды крымчаков во главе с ханом, улучив благоприятный момент, бросились на россиян с тыла. Московское войско оказались в западне: от Конотопа его отделяла заболоченная местность, а спереди и сзади были казаки и татары. Деморализованные ударом с тыла, россияне начали убегать и стали легкой добычей татарской конницы и казацкой пехоты.
Разгром был полный».
По данным исследователей, из пятидесятитысячной союзной армии Выговского погибли 10 000 воинов, из более чем стотысячной московской – 30 000 воинов, более 10 000 человек попали в плен. Большинство незнатных пленных, за которых нельзя было получить выкуп, были зарезаны. Иван Выговский после сражения заявил:
«Государевых людей побил не гетман, а Божья воля, так как написано: «пусть сильный не хвалится силой своей, богатый богатством своим, а мудрый мудростью своей».
Сам Трубецкой с остатками полков ушел за Сейм. Выдающийся русский историк С. Соловьев писал:
«Цвет московской конницы, совершившей удачные походы 1654–1655 годов, погиб в один день. Никогда позже московский царь не мог более вывести в поле такое сильное войско. В траурной одежде вышел Алексей Михайлович к народу; Москву охватила тревога. Удар был тем тяжелей, что произошел совершенно неожиданно – после таких блестящих успехов! Еще недавно Долгоруков привел в Москву пленного литовского гетмана, недавно шли радостные разговоры о победах Хованского. Теперь Трубецкой, на которого надеялись больше всех, «муж благовейный и изящный, в воинстве счастливый и недругом страшный», погубил такое большое войско! По взятии городов, по взятии литовской столицы, царский город испугался, в августе по приказу царя люди всех чинов начали земляные работы по укреплению Москвы. Сам царь с боярами часто присутствовал на работах. Окрестные жители с семьями и имуществом заполнили Москву; шли слухи том, что царь собирается перебраться за Волгу в Ярославль и что Выговский наступает прямо на Москву».
Крымские татары Карач-бея смеялись над московскими послами: «Ваш царь хочет владеть запорожскими казаками. Польский король тоже этого хотел, но и свое королевство потерял. То же будет и с Московским царством, будет оно уничтожено казаками».
Украина узнала о том, что «Выговский подался к полякам». Началось народное восстание – украинцы даже не хотели слышать о Польше, войска которой Выговский размещал на Украине. На Левобережье действовали отряды наказного атамана Ивана Безпалова и полки Г. Ромодановского, запорожцы кошевого атамана Ивана Сирко напали на Крымское ханство и потом осадили гетманскую столицу Чигирин. Татары Карач-бея бросили Выговского и ушли домой, грабя и разоряя все на своем пути. Военная ситуация резко изменилась. Выговский был вынужден покинуть Левобережье. М. Грушевский писал:
«Мысль о польском господстве поднимала население, не хотевшее и слышать ничего о Польше. Польское войско, размещенное Выговским в Северщине, вызывало, по старой памяти, такую ненависть, что в здешних полках, преданных Выговскому раньше, теперь началось восстание».
Поляков, как и наемников гетмана, уничтожали повсеместно. Под Нежином был убит Юрий Немирич, автор Гадячского трактата. Против Выговского шли почти все старые полковники Богдана Хмельницкого – Сомко, Золотаренко, Цецюра и другие. Левобережные города и местечки открывали ворота полкам Ромодановского и приносили присягу царю. На гетманство объявляли восемнадцатилетнего Юрия Хмельницкого. М. Грушевский писал:
«В первые дни сентября 1659 года сошлись и стали друг против друга под местечком Германовкой оба войска: Юрий Хмельницкий со своими сторонниками, Выговский со своими. Тут и остальные казаки покинули Выговского и перешли к Хмельницкому. Слухи, что Выговский отдает Украину обратно полякам, погубили его дело. С Выговским остались только его наемное войско и поляки. Войско собралось на раду и на ней заявило, что не желает подданства Польше, не хочет воевать с Москвой».
Ярость украинского казачества на раде около Белой Церкви 21 сентября 1659 года была такова, что Выговский покинул ее под охраной наемников и поляков, боясь за свою жизнь. На реке Узени собралась новая рада, избравшая гетманом Юрия Хмельницкого, которому по требованию казаков Иван Выговский в октябре 1659 года передал гетманские клейноды и отрекся от гетманства.
Под напором казаков и московских войск наемники и поляки Выговского отошли на Дубно, и сразу казаки вошли в Чигирин. Выговский стал польским сенатором и киевским воеводой. Он и в дальнейшим пытался участвовать в политической жизни, в 1664 году был обвинен поляками в тайных переговорах с Москвой и убит без суда и следствия. Нельзя было бороться за независимость Украины, не считаясь со своим народом, и уж тем более нельзя было это делать в союзе с Польшей.
Именно при Выговском продолжалось переселение украинцев на Левобережье. Заселение будущих Харьковщины и Сумщины происходило следующим образом.
В период Освободительной войны и Украинской революции XVII века сотник Винницкого полка Иван Фоменко привел в Сумскую область свою сотню и с разрешения московского правительства поселился на древнем городище, в пятидесяти километрах от нынешних Сум. Местечко назвали Белополье – так же, как называлось казацкое население в Винницкой области. Позже «боярин» – воевода князь Григорий Ромодановский в Путивльском уезде на реке Вир построил город Белополье на старом Вирском городище, и в том же городе, поселились из-за Днепра сотник с черкасами». Казаки на Левобережье жили по своим обычным казачьим законам. Белопольская сотня подчинялась полковнику Сумского казачьего полка.
Белопольская крепость второй половины XVII века была окружена рвом и земляным валом с деревянным острогом с башнями и пятью воротами. Высота стен доходила до десяти метров, а длина – более двух километров по периметру. В крепости было около десяти пушек, гарнизон составлял около тысячи казаков. В случае необходимости в Белопольской крепости могли укрыться жители окружающих сел. В период правления Ивана Выговского и некоторых его последователей казаков Левобережья призывали к участию в войне против Москвы, но безуспешно. Н. Березин писал:
«На левой стороне население состояло сплошь из переселившихся сюда в разное время малорусов, лично свободных, не делившихся на сословия, осевших на вальных землях, управляющихся собственными властями под высшим надзором московского правительства. И тем не менее здесь медленно и постепенно в новом, конечно, виде повторяется то же самое, что народ пережил в предшествовавшие столетия.
Понемногу масса малорусского народа стала расслаиваться. Из среды поспольства, т. е. крестьян, занятых обработкой земли, и из среды казаков стали выделятся более богатые землевладельцы, которые разными путями очутились собственниками крупных имений. Хотя они не пользовались особыми правами и не составляли сословия, но по богатству, по образованию и положению в обществе естественно выделялись в высший слой, образуя как бы дворянство. Из среды этих влиятельных семей неизбежно пополнялась войсковая старшина, т. е. разные должностные лица гетманского управления. Сплошь и рядом этот верхний, господствующий слой населения соглашался пожертвовать в угоду Москве политическими правами, если это не мешало, а помогало его дальнейшему обогащению. В то же время в этой части украинского народа постепенно исчезал старый казацкий дух. От внешних врагов Левобережная Украина пользовалась защитой могущественной Москвы, народу ее не было более надобности отстаивать свою веру, иноверных и нерусских панов не было в ее среде. Естественно, что казачество, которое питалось духом борьбы за народ против этих враждебных ему сил, становилось ненужным. Оно превращалось как бы в сословие, казаки являлись в это время чем-то вроде мелкопоместных или средней руки помещиков.
Гетманщина, то есть эпоха, протекающая от разделения Украины и до упразднения гетманов и закрепощения народа при Екатерине II, могла бы посчитаться самым лучшим временем в исторической жизни Украины, особенно в первое время.
Украинский народ по ту сторону Днепра не только пользовался личной свободой, но каждый, даже последний бедняк, был полновластным хозяином земли, которую он обрабатывал. Налоги и общественные повинности также не угнетали его, потому что управление было чрезвычайно просто – крестьянин не кормил панов, не содержал ни королевского двора с его пышной обстановкой, ни многочисленного войска, ни разных учреждений со множеством должностных лиц. Повинности он покрывал натурой, т. е. уделял на это скромную часть своего урожая или исполнял необходимые работы в свободное время.
