24 апреля 1975
Всё живое имеет свою особую, присущую ему восприимчивость, свой особый образ жизни, своё сознание, но человек считает, что его собственное гораздо выше, и потому он утрачивает свою любовь, свое достоинство и становится бесчувственным, бессердечным, разрушительным. В долине апельсиновых деревьев, усыпанных плодами и весенними цветами, настало чудесное ясное утро. Горы на севере были покрыты сверкающим снегом; они стояли голые, холодные и отчуждённые, но на фоне нежно-голубого неба раннего утра казались очень близкими, ты мог почти дотронуться до них. В них было это безграничное ощущение древности, нерушимого величия и той красоты, которая приходит с вечным великолепием. Утро было очень тихое, и аромат апельсиновых цветов наполнял воздух, это было чудо и красота света. Свет в этой части мира обладает особым свойством: он всепроникающий, живой, наполняющий глаза; он словно проникает во все твоё сознание, выметая все тёмные уголки. В этом была огромная радость, и каждый листок, каждая травинка купались в ней. И голубая сойка прыгала с ветки на ветку, не поднимая ради разнообразия особенно
romantic worship. In reality there is no stability or pure clarity.
The knowledge of the self is time, length, width and volume; it can be accumulated, used as a ladder to become, to improve, to achieve. This knowledge will in no way free the mind of the burden of its own reality. You are the burden; the truth of it lies in the seeing of it and that freedom is not the reality of thought. The seeing is the doing. The doing comes from the stability, the clarity, of nothingness.
24 TH APRIL 1975
Every living thing has its own sensitivity, its own way of life, its own consciousness, but man assumes that his own is far superior and thereby he loses his love, his dignity and becomes insensitive, callous and destructive. In the valley of orange trees, with their fruit and spring blossom, it was a lovely clear morning. The mountains to the north had a sprinkling of snow on them; they were bare, hard and aloof, but against the tender blue sky of early morning they were very close, you could almost touch them. They had that immense sense of age and indestructible majesty and that beauty that comes with timeless grandeur. It was a very still morning and the smell of orange blossom filled the air, the wonder and the beauty of light. The light of this part of the world has a special quality, penetrating, alive and filling the eyes; it seemed to enter into your whole consciousness, sweeping away any dark corners. There was great joy in that and every leaf and blade of grass was rejoicing in it. And the blue jay was hopping from branch to branch and not screeching its head off for a change.
громкого крика. Это было чудесное утро, полное света и глубокого чувства.
Время породило сознание с его содержанием. Сознание культивировано временем. Его содержание составляет сознание; без этого содержания нет сознания в том виде, в котором мы его знаем. Тогда ничего нет. Мы передвигаем маленькие частицы в этом сознании с одного места на другое в соответствии с давлением причины и обстоятельства, но все в той же сфере страдания, печали и знания. Это движение есть время, мысль и мера. Это бессмысленная игра в прятки с самим собой, тень и сущность мысли, прошлое и будущее мысли. Мысль не может удержать это мгновение, так как оно не от времени. Это мгновение — окончание времени; время остановилось в это мгновение. В этом мгновении нет движения, и потому у него не существует отношения с другим мгновением. Оно не имеет причины и поэтому не имеет начала и не имеет конца. Сознание не может вместить[17] его. В этом мгновении ничто существует всё.
Медитация — это освобождение сознания от его содержания.
It was a lovely morning of light and great depth.
Time has bred consciousness with its content. It is the culture of time. Its content makes up consciousness; without it, consciousness, as we know it, is not. Then there is nothing. We move the little pieces in this consciousness from one area to another according to the pressure of reason and circumstance but in the same field of pain, sorrow and knowledge. This movement is time, the thought and the measure. It is a senseless game of hide and seek with yourself, the shadow and substance of thought, the past and the future of thought. Thought cannot hold this moment, for this moment is not of time. This moment is the ending of time; time has stopped at that moment, there is no movement at that moment and so it is not related to another moment. It has no cause and so no beginning and no end. Consciousness cannot contain it. In that moment of nothingness everything is.
Meditation is the emptying of consciousness of its content.
БРОКВУД ПАРК, ПЕРВЫЙ
ПУБЛИЧНЫЙ ДИАЛОГ
(ДИАЛОГ С СОБОЙ)
АВГУСТ 1977
К: (Кришнамурти) Я полагаю, что у нас с вами будет дискуссия, но, боюсь, это слово означает, что мы будем пытаться найти истину путем спора, путем дебатов. А при наличии такого большого количества людей, дискуссия, боюсь, невозможна. Как и диалог, ведь диалог — это разговор между двумя дружелюбно настроенными людьми. А при таком количестве людей это невозможно. Мы также думали, что здесь передо мной могли бы разместиться десять-двенадцать человек, с ними можно было бы провести диалог, а те другие, которые хотели бы принять в нем участие, тоже могли бы присоединиться. Однако это тоже невозможно. Что же нам делать? Может провести встречу вопросов и ответов или диалог с двумя или тремя людьми, которых достаточно серьезно заботит их жизнь, окружение, их окружающая среда, политика т. п.; провести диалог с теми людьми, которые не выбраны специально, и с теми, кто хочет к ним присоединиться, не делая исключения? Итак, что мы выбираем?
У (участник): Последнее.
К: Вопросы и ответы?
У. Нет, диалог.
У. Разговор с несколькими людьми.
К: Вы хотите разговор с несколькими людьми? Тогда, кто будет выбирать этих нескольких? Если это сделаю я или кто-то еще, вы будете считать их нашими протеже.
У. Пусть те, кто хочет, выйдут вперед и будут участниками диалога.
У. Самое простое — это вопросы и ответы.
К: Вы бы предпочли вопрос-ответ? Так встречу вопросов и ответов или диалог между двумя или тремя людьми? И вы сами выберете этих людей; не говорящий, а кто-то из вас.
У. Давайте вы будете слушать и отвечать.
К: Как вы себе это представляете?
Я предлагаю нам начать с вопросов и ответов и посмотреть, что из этого получится. А затем с помощью этих вопросов и ответов, мы найдем тех, кто действительно может вести диалог, кто может обмениваться мнениями, кто может сказать: “Подождите, я не понимаю, что вы под этим имеете в виду; давайте поговорим об этом побольше”. Ведь это обсуждение между говорящим и вами. Можем мы попробовать? Сначала — вопрос-ответ, а затем — диалог, то есть обсуждение между двумя или тремя людьми. Сейчас посмотрим, что из этого получится.
Одну минуту, прежде чем вы зададите ваши вопросы, пожалуйста, мы задаем вопросы, касающиеся нашей жизни, нашей повседневной жизни. Как вызвать, или, пожалуй, возможно ли вызвать радикальную трансформацию в нашем повседневном существовании, в нашем сознании, радикальное изменение всего нашего способа мышления, того, как мы смотрим, наблюдаем, действуем. Это то, что волнует нас. И если вы будете задавать гипотетические или теоретические вопросы, то, боюсь, я не отвечу. Это очень просто и ясно. Пожалуйста, задавайте вопросы, непосредственно заботящие вас, так как вы — это остальное человечество; и если с помощью этих вопросов вы хотите понять, как разрешить ваши проблемы, как увидеть жизнь с совершенно другой стороны, тогда это имеет смысл. Но если вы обсуждаете, спрашиваете о том, что не является актуальным, фактическим, а теоретическим, тогда, боюсь, я не смогу ответить.
У. Я вижу, что общим среди всех нас является время. И я не могу этого видеть, не могу слышать, но я полагаю, что что-то существует. Вы можете сказать нам, что это такое?
К: В чем вопрос, сэр?
У. В том, что у всех людей есть нечто общее, что это?
К: На протяжении этих бесед и в прошлом мы уже объяснили, что повсюду в мире люди пойманы в ловушку печали, страдания, запутанности, неуверенности, беспорядка и т. д. и т. п. Это является общим для всех человеческих существ, живущих на этой несчастной земле.
У. Считаете ли вы, что психологический страх, жадность и насилие в каждом из нас являются прямой трансформацией физического насилия ради получения выгоды и добывания пищи? Другими словами, убийство животных — это причина нашего страдания?
К: Я не понял. Убийство животных…
У. …для пищи и получения выгоды.
К: В чем вопрос, сэр?
У. Не думаете ли вы, что психологический страх, жадность и насилие в каждом из нас — это прямая трансформация многовекового физического насилия.
К: О, я понимаю. Биологи и другие говорят, что человек эволюционировал от животного и т. д. Животным свойственно насилие, следовательно мы это насилие унаследовали.
У. Именно так.
К: Нас действительно это волнует? Действительно ли это проблема, которая глубоко и серьезно занимает нас в повседневной жизни; имеется ли стремление быть свободным от этого? Подождите минуту, сэр, это то, о чем я спрашиваю. Если это так, то давайте поговорим об этом. Однако если вы скажите, что теоретически вы бы хотели быть свободны от этого, но все равно по-прежнему будете убивать животных, тогда это не имеет смысла.
Итак, что такое насилие? Как оно возникает? Ведь существует не только физическое насилие: бить друг друга, бросать друг в друга бомбы, убивать друг друга, но также другие разнообразные формы насилия. Психологический конфликт между людьми является насилием. Это форма насилия, несомненно. Другая форма насилия — когда мы подражаем, когда мы приспосабливаемся, когда мы следуем; все это — признаки, похожие на гнев и т. п. — это форма насилия. Верно? Итак, когда мы говорим о насилии, мы говорим не только о психологических факторах насилия, но так же и о физических действиях: избиении друг друга, бросании друг в друга бомб и т. д. и т. п. Террористы, тоталитарные государства, угнетающие людей, — все это формы насилия. Верно?
