И так продолжалось пять или шесть дней к ряду. От усталости Лешка утратил чувство времени. Но в один прекрасный день сеть оказалась легче, чем обычно, а рыбка уже не отливала огнем.
— Все. Отметался краснопуз. Конец путине, — вздохнул Цупка, — Грузим в бочки и — домой.
Назад в бухту лодка вернулась необычно рано, около полудня. Из своей последней добычи они продали едва половину. Но до отдыха было еще далеко. Непроданная часть улова была частично заморожена, частично засолена. Затем настала очередь лодки. Нужно было снять такелаж и уложить его в сарайчик, подальше от надвигающихся вскоре дождей. Сети, наоборот, нужно было развесить на воздухе и хорошенько просушить. Да и само судно необходимо было вымыть, вычистить от рыбной лузги и слизи. Только после этого компаньоны вернулись домой, залезли в бочки с горячей водой и попытались соскрести с себя рыбный запах. Это было нелегкое дело, казалось, легче содрать с себя кожу. Потом, наскоро проглотив обед, Алексей завалился в свою кровать на балконе и, наконец, провалился в нирвану сна.
Но старый Цупка не дал как следует выспаться. Ближе к вечеру он растолкал своего квартиранта.
— Вот, Лис, одень это. Одежда моего сына. Пора идти на площадь. Скоро праздник начнется.
Алексей облачился в белые полотняные штаны и такую же рубаху. Пришлось изрядно повозиться с широким красным кушаком, который никак не хотел ровно наматываться на талию. Очень не хотелось надевать толстый красный плащ, как-никак было жарко. Довершали наряд невысокие красные сапожки и шапочка без полей, напоминающая турецкую феску, только без кисточек, зато с кокардой в виде рыбки на фоне Светила. Непривычный наряд раздражал Леху. Успокаивало только то, что и Цупка был одет столь же нелепо.
Дед знаком подозвал своего квартиранта и показал ему внушительный кошель, заполненный медью и серебром.
— Смотри, Лис, сколько наторговали. И это притом, что цена на рыбку совсем низкая была. Отгуляем — тогда все подсчитаем, налоги заплатим, каждый свою долю получит. А пока спрячем.
— Дед, мне, в общем-то, ничего не нужно.
— Богатый, что-ли? Лучше бери-ка свое богатство и иди за мной.
В узком проходе между стеной дома и конюшней из земли торчал пень. Дед наклонился, немного повозился, и сдвинул верхнюю часть пня.
— Здесь в сохранности будут. А то, знаешь ли, пока рыбаки со своими семьями на празднестве гулять будут, здесь жулики шляться могут. Сюда, на праздник всякие людишки приезжают, не только торговцы с гуляками. Меня пару раз уже обворовывали, пса моего отравили. Хороший сторож был, жалко. Но до моего пенька не добрались. И сейчас не доберутся. Ну, пожалуй, пора. Пошли на площадь, не опоздать бы. Бери-ка это.
Сунув в руки Алексею внушительных размеров корзину, Цупка взял в руку жезл, напоминающий посох деда Мороза с фигуркой рыбки на рукояти. Неверное, это был какой-то фамильный герб. На жезле, на шапочке. Ну, прямо, дворянин какой, граф Цупка! Иш, идет впереди, как царь-батюшка, а ты следом, как слуга, с корзинкой. Впрочем, Леха скоро изменил свое мнение относительно гордыни своего товарища.
Выйдя из калитки, компаньоны встретились с целой процессией. На праздник шла семья их соседа и друга Сутулого. Теперь Леха понял, что это тоже местная традиция — строем идти на праздник. Возглавлял процессию вовсе не Сутулый — самый богатый и удачливый рыбак семьи. Впереди шел, держа в руках такой же, как у Цупки жезл, совсем старый рыбак — его отец. Сам же Сутулый со своими двумя братьями двигался за ним. Затем следовали пятеро подростков — внуков патриарха (даже язык не поворачивался в данной ситуации называть старика по-другому). Замыкали процессию женщины и дети — человек пятнадцать, не меньше. Все они церемонно кланялись Цупке и его племяннику, а старшая дочь Сутулого, чтобы поприветствовать соседей, растолкала детвору и выбежала из строя, за что тут же получила оплеуху от матери.
По дороге на площадь они встретили еще несколько рыбацких кланов. Все рыбаки, разодетые в белые одежды, с жезлами, с кокардами, с многочисленной родней. Маленький строй семьи Цупки, однако, не выглядел неполноценным на фоне этих колонн. С ними очень уважительно здоровались все без исключения члены рыбацких семей. И не мудрено, весть о том, что Цупка с племянником вдвоем наловили рыбы не меньше больших кланов с несколькими лодками, уже облетела весь Саур.
Центральную площадь Алексей не узнал. Здесь уже яблоку негде было упасть. Вся она была заставлена подводами, палатками столами и лавками. В воздухе витали аппетитные запахи и звуки музыки. Рыбаки рассаживались на почетных местах возле фонтана ближе к зданию городской управы. Женщины принялись хлопотать вокруг столов, извлекая из многочисленных корзин и сумок всевозможные лакомства на основе все того же краснопуза и вместительные баклаги с вином. Еда уже была разложена по тарелкам, стаканы наполнены. Леха глотал слюну и поглядывал на соседей по столу, не решаясь начать трапезу, пока к этому мероприятию не приступят старейшины. Но те не торопились, чего-то ожидая. Наконец, дождались. На большую бочку помогли подняться господину Бороде. Худой длинноносый секретарь подал городскому голове стакан с вином и проорал снизу тоненьким, но довольно громким голоском:
— Слушайте, господа, слушайте.
Речь Бороды, к счастью не была продолжительной. Поздравив горожан и гостей с удачной путиной, он быстро перешел к главному:
— Господа, так выпьем же это вино за то, чтобы в наших водах никогда не переводился источник нашего благосостояния — Его величество Краснопуз — король всех рыб в океане!
Все только этого и ждали. Господин Борода сразу был забыт, хотя и пытался еще что то сказать. Даже тощий секретарь уже сунул длинный нос в стакан, нисколько не заботясь о том, что начальнику надо бы помочь слезть с трибуны. Пир начался. Старшее поколение в перерывах между тостами обменивалось впечатлениями о приключениях во время лова. Молодежь стала отплясывать на свободных участках брусчатки, иногда, прямо между столами.
— Лис, а Лис, пойдем танцевать, — Кайя — старшенькая Сутулого, уже прыгала возле стола, за которым расположились Цупка и его товарищи.
Технику местного танца Алексей освоил еще в Конартрэсте, в компании золотой молодежи. Нужно сказать, что, по сравнению со всеми теми танцами (быстрым и медленным), которые Леха танцевал когда-то на дискотеках, местные танцы были гораздо сложнее. Притопы, подскоки, переходы с обменом партнершами, все это нужно было запомнить и, по возможности, не попутать. Особого удовольствия Алексей не испытывал, танцевал, скорее, чтобы не выделяться. И сейчас, когда он только-только опрокинул стаканчик и с удовольствием закусывал копченой икрой, запах которой еще долго будут хранить руки, пристала эта девица.
— Иди, Лис, иди, не заставляй девушку ждать, — загорланили собутыльники, и громче всех — старший компаньон.
Леха вздохнул, встал из-за стола и направился к фонтану, ополоснуть руки.
И в туже минуту услышал песню. Эту песня, а главное, этот голос был ему знаком. Певца звали Кот. Конечно, можно ли было сомневаться, что на такой веселый праздник Отец привезет свою труппу? Алексей поднял голову вверх и увидел Лию. Она танцевала на длинной жерди, перекинутой на большой высоте через фонтан.
— Извини, Кайя, в другой раз, — пробормотал он, не спуская глаз с канатной плясуньи.
— Лис, ну куда же ты? — слышался за спиной обиженный голос, но Леха, не обращая внимания ни на оскорбленную дочку Сутулого, ни на окрики из-за стола, уже направлялся к повозкам, стоящим на краю площади.
Он притаился за знакомым возом, из которого бежал около года назад от солдат Серебряного. Отсюда хорошо были видны все обитатели табора. Отец сидел на своей низкой скамеечке и попивал винцо, рядом крутилась Стряпуха. Несколько членов клана пиликали на своих музыкальных инструментах, аккомпанируя Коту и Лие.
Наконец музыка стихла и Лия, как элегантная змейка соскользнула с шеста и направилась к своей кибитке. Алексей невольно залюбовался ею. Она повзрослела за это время, стала более женственной, хотя и осталась такой же стройной, как раньше. Все те же косички и огромные глаза, полосатое трико, облегающее фигурку и юбочка-пачка — все та же девчонка и, все-таки, другая. Может быть, она уже вышла замуж? Кот, наверняка, ей прохода не давал. Стоит ли снова вставать у нее на пути? Не принесет ли ей это новых мучений? Ведь, он не знает, как обошлись с путниками солдаты после его побега. Но уйти не было, ни желания, ни сил. Он должен с нею поговорить, а там — будь, что будет.
Лия подошла к повозке и уже собиралась исчезнуть за пологом, когда Алексей, выйдя из тени, схватил ее за руку. Нисколько не испугавшись, девочка легко высвободилась из неловких объятий и уже хотела убегать. Как вдруг, выражение ее лица изменилось с презрительного на удивленное. Неожиданно у нее задрожали губы и слезы полились из больших серых глаз. В следующее мгновение она бросилась Лешке на шею и осыпала его лицо поцелуями.
