– Неужели центральные подставили? – сплюнул Паша.
– Все может быть… Стволы в колонках? – спросил Вадим.
– А где еще им быть? Все нормально.
Паша принял вправо, достал из бардачка документы, вышел из машины. К нему неторопливой походкой направлялись сразу два инспектора.
Первый, старший по званию, козырнул, полистал права, поизучал техпаспорт. Распорядился:
– Всем выйти из машины.
Вадим и двое пацанов послушно покинули салон и тут же получили второе распоряжение:
– К машине! Руки на капот!
Все четверо распластались на капоте с разных сторон, милиционеры по очереди ощупали каждого – с ног до головы, старший распорядился:
– Откройте багажник.
Павел беспрекословно выполнил приказ.
Один из инспекторов стал обыскивать салон, второй принялся заглядывать во все закоулки багажника.
Парни продолжали стоять с руками на капоте, наблюдали за обыском машины.
Тот, который обыскивал салон, добрался до радиоколонок, стал теребить их, пытаться снять. Затем, видимо, это ему надоело, он позаглядывал под половички, за спинку заднего сиденья, подошел к тому, который возился с багажником, что-то сказал на ухо. Тот кивнул, захлопнул крышку багажника, оба подошли к парням.
– Документы при вас?
Парни по очереди достали из карманов паспорта, отдали стражам порядка. Те полистали их, повертели в руках регистрационные свидетельства.
– Чем занимаетесь в Москве?
– Кто чем… – пожал плечами Вадим. – Я, например, приехал к родственникам.
– Зачем?
– В гости.
– А эти? – кивнул мент на пацанов. – Тоже к родственникам?
– Просто поглядеть столицу, – улыбнулся Вадим. – Все-таки столица нашей родины.
– Ладно тебе, патриот… Езжайте, только не гоняйте сильно. Машина хоть и старенькая, но выжать из нее еще можно достаточно…
Перед тем как вернуть документы, инспектор посмотрел на доверенность на управление машиной.
– Доверенность кто давал?
– Родственники… По материнской линии.
Мент засмеялся.
– Так я тебе и поверил… Ладно, по материнской так по материнской. Езжай.
Вадим посмотрел на номерную бляху инспектора, вслух прочитал:
– Шестьсот семьдесят один.
– Тебе зачем это? – недовольно спросил инспектор.
– Для интереса.
– Для интереса лучше сними телку и почитай ей на ночь стишки.
Парни погрузились в «Жигули», гаишники вернулись к себе.
Старший из них взял телефон, набрал номер.
– Вроде чистые. Тем не менее будьте осторожны.
– Что-то мне не по себе от этого, – сказал Паша.
– Не гони настроение, – одернул его Вадим.
– Да я просто так… Просто предчувствие. – Паша включил передачу, громко и бодро выкрикнул. – Ладно, братва, вперед! Собака не съест, свинья не забодает!
К кафе они подъехали с опозданием – было уже почти половина девятого. Стекла заведения были уже восстановлены, никаких следов недавнего расстрела видно не было. Горел свет, громко играла стильная музыка.
Федя, сидевший сзади, достал из кармана пистолет, протянул его Вадиму. Тот сунул его в карман куртки. Распорядился:
– Федя со мной, вы следите. Движок не выключайте. Если что, либо на подмогу, либо даете деру. Все от ситуации.
Из «Жигулей» было видно, как Вадим и Федя подошли ко входу в кафе, как их пропустили охранники, и некоторое время все было тихо и спокойно.
Затем вдруг внутри кафе ярко вспыхнуло что-то, и тут же раздался треск выстрелов.
Паша рванулся из машины, но его тут же перехватил второй пацан – Валера.
– Не дергайся, завалят!
В кафе продолжались выстрелы, затем дверь широко распахнулась и из нее вывалился Вадим. Его тут же прошило еще несколько очередей, и он рухнул на ступеньки.
– Рвем отсюда! – завопил Валера. – Рвем!
Паша круто вывернул руль, зацепил бампером бегущего к ним парня, дал на визге шин задний ход и понесся в переулок.
Им вслед стреляли.
– Суки! Крысы! – орал Валера. – Падлы!
Вдруг он несильно дернулся и сник. Голова его медленно сползла по спинке сиденья.
– Валерка! – закричал как резаный Паша. – Ты чего, Валерка? Убили, что ли?
Валерка не отвечал, а «Жигули», управляемые Пашей, неслись дальше, не обращая внимания ни на встречные машины, ни на светофоры.
Вагон-холодильник, в котором отправляли на родину убитых парней, был уже опечатан. Возле него стояли все пацаны, здесь же находился и Кузьма. Его «мерс» маячил неподалеку, охрана – Санек, Аркадий и Колян – толкались среди своих, обменивались беззвучными фразами.
Сергей отвел Пашу в сторону, негромко спросил:
– Теперь я спрошу, ты ответишь. Как могло такое случиться?
– Элементарная подстава.
– Кто подставил?
Паша прикинул.
– Там была такая странная фишка. Нас остановили менты, прошмонали. Как раз тогда, когда мы ехали на эту долбаную стрелку. Мне кажется, хотели нас замести в ментуру, будь мы с волынами. Либо убеждались, что мы неопасные.
– Ладно, с этими суками разберемся. А менты… они ж оказались хуже этих крыс! Ты их запомнил?
– Менты как менты. Кажется, я запомнил личный знак одного из них. Вадик сильно почему-то заинтересовался номером.
Кузьма напрягся.
– Точно запомнил?
– Я вот его даже после стрельбы на бумажку записал. – Паша покопался в кармане, вытащил клочок. – Вот…
Сергей взял его, спрятал в бумажник.
Состав дернулся, и вагон с погибшими пацанами медленно поплыл вдоль перрона.
Оставшиеся стояли молча, понурив головы. Многие из них плакали, не в состоянии поверить в случившееся.
Кузьма поднял кулак, сильно сжал его, словно грозя кому-то невидимому, и быстро направился к «мерсу». Охрана заспешила следом за ним.
«Восьмерка» уже давно маниакально ходила следом за этой патрульной машиной. Останавливалась на приличном расстоянии, чтобы не засветиться, когда инспекторы останавливали того или иного водителя, и снова следовала дальше.
В «восьмерке» сидели Паша и Костя. Внимательно отслеживали ситуацию.
– Один из них он. Точно он. Этот, здоровый… Его номерной знак запомнил Вадик! И как таких в ментуре держат? Они же хуже бандюков! – бормотал Паша. – Собирают денежки, падлы.
К вечеру они подрулили – следом за отработавшей смену милицейской машиной – к базовому отделению.
Косте и Паше было видно, как из «Волги» вышли оба инспектора и скрылись в помещении отделения.
Часы показывали уже почти девять вечера.
Через час из отделения вышел тот самый инспектор, что-то крикнул одному из своих коллег, направился во двор, где стояли припаркованные личные машины.
У инспектора была неслабая «ауди».
Он уселся за руль, легко и сразу завел ее, вырулил на проезжую часть и помчался к проспекту.
Пацаны не отставали.
По дороге домой милиционер остановился возле хорошего продуктового магазина, вышел оттуда с тяжелой сумкой, в которой виднелись бутылки и еще какие-то товары, снова рухнул в «ауди» и поплыл дальше.
Жил инспектор в большом многоэтажном доме в новом микрорайоне. Было уже почти под полночь, его машина заехала во двор, и он стал выгружать из багажника покупки и еще какие-то сумки.
Машина пацанов замерла в другом конце двора. Здесь было почти пусто, только в беседке тусовалась под музыку местная молодежь.
Костя навинтил на ствол пистолета глушитель, насадил сверху прибор ночного видения, для прикидки повел им по двору.
Все было видно, почти как днем, разве что цвет был синий, непривычный.
Паша, замерев, наблюдал за другом, ждал.
Костя навел прицел на милиционера, ждал удобного случая. Как и бывает в таких случаях, к инспектору подошла какая-то женщина, выгуливающая собаку, стала о чем-то разговаривать. Милиционер смеялся, настроение у него было отличное.
Наконец дама ушла, а инспектор направился к подъезду.
Костя затих, и спустя пару секунд раздался слабый щелчок.
Инспектор как-то совсем непонятно взмахнул руками, покупки рухнули на землю, он удивленно оглянулся в темноту двора, словно определяя, кто же его сразил, и тут же рухнул на ступеньки подъезда.
– Поехали, – совсем тихо и как-то по-будничному произнес Костя. – Сильно не гони, просто едем, и все.
Они тронулись со двора, было видно, как к мертвому милиционеру подбежала та самая собака, с которой прогуливалась дама, заскулила, завизжала и следом за ней отчаянно и испуганно заверещала ее хозяйка.
«Восьмерка» выкатилась со двора и, не превышая скорости, помчалась вдоль бесконечных домов-башен. Костя с безразличным видом снял с пистолета бинокль, спрятал его под сиденье, затем на полном ходу выбросил на асфальт сам пистолет с глушителем.
Спустя сутки снова состоялась встреча Сергея с Николаем. Они сидели в каком-то кабинете с традиционно неинтересным интерьером. Кузьмичев явно был не в духе, нервничал.
– Я был вынужден вчера дать согласие на отстрел милиционера, – сообщил он.
Николай удивленно поднял на него глаза:
