10
— Проходи, дорогая. Чувствуй себя как дома. — Дункан распахнул перед ней дверь студий. — Здесь нам никто не помешает.
Бланш вошла и огляделась. Огромная светлая комната была заставлена штативами с фотоаппаратами и декорациями. На стенах висели плакаты с полуобнаженными знаменитостями.
— Ты всех их фотографировал? И ее тоже? — спросила она, указывая на фото известной модели.
— Да, она согласилась мне позировать, когда узнала, что я намереваюсь напечатать в одном из своих журналов статью о ее любовных похождениях. В результате я получил превосходные фото. Благодаря им рейтинг моих изданий взлетел до небес.
— Неплохо, — усмехнулась она. — Я имею в виду качество фотографий, конечно.
Дункан взял в руки фотоаппарат и навел объектив на Бланш. Та закрыла лицо руками и запротестовала:
— Не надо, дорогой!
— Но почему? Я хочу сделать красивые снимки на память тебе и мне. Когда-нибудь, состарившись, мы будем смотреть на них и вспоминать то прекрасное время, которое провели вместе. Это ведь искусство, Бланш, а не просто любительская съемка.
— Ну не знаю… — с сомнением произнесла она.
— Это будет потрясающе! — загорелся Дункан. — Встань вон туда, на подиум у белого экрана. Потом я смогу сделать любой красивый фон. Милая, сними блузку.
Он защелкал затвором тяжелого профессионального аппарата.
Бланш расстегнула одну пуговицу на блузке и зазывно улыбнулась.
— Больше страсти! — попросил Дункан, глядя в видоискатель. — Подумай о том, как сильно ты меня хочешь.
— Мне трудно это представить, когда ты одет, — подмигнула ему Бланш.
В ответ Дункан начал раздеваться. Он скинул рубашку, потом брюки, обнажив мускулистое стройное тело, от которого Бланш совсем недавно сходила с ума.
— Так лучше?
— Намного.
— Теперь раздевайся ты.
Бланш замялась. Одно дело фотографироваться одетой, и совсем другое — обнаженной.
— Да чего ты стесняешься? Ведь эти фото никто не увидит.
— Верно, — рассмеялась она и принялась скидывать одежду.
Оставшись в одном белье, Бланш встала в соблазнительную позу и облизнула губы.
— Класс! — восхищенно произнес Дункан и снова начал фотографировать. — Ты великолепна, детка.
— Любимый мой! — простонала она, эротично выгибая спину.
Дункан улыбался. Хоть он и давал слово, что фотографии не увидит никто, кроме них двоих, он не собирался выполнять свое обещание. Снимки обнаженной Бланш Маркхэм будут стоить целое состояние.
А почему, собственно, нет? Она унизила его вчера ночью, когда дала понять, что он — полный ноль в постели. И хоть Бланш пыталась скрыть это, невозможно было не заметить недовольство на ее лице.
Ужасно, но она не первая, кто за это поплатится. Да, он не герой-любовник. Однако и не такой уж профан в сексуальном плане. У Бланш просто слишком высокие запросы. Чего она хотела? Безудержной страсти, сексуального марафона длиною в ночь? Она, верно, забыла, что ему уже за сорок и он недавно перенес тяжелую болезнь. Ненасытная стерва!
— Ну как? — Бланш сбежала с подиума и обняла Дункана.
— Я профи, детка, — улыбнулся он. — Завтра пришлю тебе фото. Ты будешь в восторге.
— Надеюсь. Ты ведь сам будешь проявлять пленку? — с беспокойством произнесла она.
— Конечно, милая, не волнуйся. — Он поцеловал ее в губы затяжным поцелуем.
— Может быть, запрем двери и?.. — Бланш красноречиво взглянула на устилавший пол роскошный ковер кремового цвета.
Дункан хлопнул ее по ягодицам и закрепил фотоаппарат на штативе. Завтра она станет его злейшим врагом. Нужно воспользоваться моментом, пока Бланш еще благосклонна к нему.
— Я уже запер двери, — сказал он, снимая с нее бюстгальтер. — Иди ко мне, звезда моя…
Пока Бланш предавалась любовным утехам, Триша пыталась выбраться из дома через окно. Створка упорно не желала пониматься вверх до упора, а иначе было не пролезть.
Сбросить бы мне одним махом килограммов пять, думала Триша, затягивая на талии ремень брюк, можно было бы попытаться. А так… У меня нет никаких шансов.
Она никогда не открывала окно полностью, когда проветривала спальню. И вот результат — створка застряла.
Триша со злости стукнула кулаком по подоконнику и взглянула на лежащую у ее ног большую спортивную сумку, в которую она сложила все необходимые вещи, в том числе и документы, которые, к счастью, хранились в прикроватной тумбочке.
Питер несколько раз подходил к двери, уговаривал Тришу впустить его, но она даже не ответила. Было уже восемь часов утра, а муж все не уезжал. Кажется, он всерьез решил пропустить работу.
Когда я просила его взять выходной или хотя бы приехать пораньше, он всегда отказывался, думала Триша, снова и снова пытаясь поднять створку. А теперь, разругавшись со мной в пух и прах, Питер вдруг решил остаться дома. Неужели он не понимает, что ничего уже нельзя исправить?
Она все еще была страшно обижена, но злость уже начала вытеснять остальные чувства. Даже жалеть себя Триша почти прекратила. Теперь у нее осталось лишь одно желание: поскорее сбежать от Питера.
— Триша, выйди, пожалуйста! — снова услышала она голос Питера за дверью. — Нам нужно поговорить, неужели ты не понимаешь? Или ты собираешься просидеть в комнате всю жизнь? Запереться в четырех стенах — это не выход, Триша!
— Отстань от меня! — истерически крикнула она специально для того, чтобы он убедился, что жена его отлично слышит и все еще переживает.
— Я приготовил обед. Очень вкусный. Я умею готовить. Выйди и убедись.
— Я видела, как во двор входил курьер из французского ресторана! Хватит мне уже лапшу на уши вешать.
— Если ты сама не откроешь дверь через полчаса, я ее выломаю.
— Можешь начинать уже сейчас, — тихо пробормотала Триша и, когда Питер ушел, с удвоенной энергией рванула створку.
Та наконец поддалась. Теперь в окно можно было свободно пролезть. Триша осторожно выглянула во двор и скинула вниз сумку с вещами. Та тяжело плюхнулась на куст роз.
Питер, скорее всего, сейчас на кухне или в гостиной. Только бы он не увидел сумку и не услышал шум!
Триша на цыпочках подошла к двери и прислушалась. Снизу доносился грохот кастрюль. Итак, все-таки кухня.
— Питер! — что есть мочи закричала она. — Питер, иди сюда!
Раздался топот ног, а потом прозвучал его приглушенный голос:
— Что случилось?
— Я выйду к тебе, — сказала Триша, — через пятнадцать минут. Но я не хочу, чтобы ты меня трогал, пытался обнять и тому подобное. Короче, держись от меня на расстоянии.
Он застонал, но произнес:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
