Сделав глубокий вдох, Кейси расцепила руки и смахнула с жакета невидимую пылинку.
— Можешь не сомневаться, у тебя все получилось, я стала намного старше. Думаю, папа мог бы тобой гордиться, Блэйк. Но теперь все, финита ля комедия. Мне больше не нужен ни ты, ни твое покровительство. Не хочу я больше твоих советов, и имя твое мне больше не нужно. Завтра с утра можешь звонить адвокату и начинать развод.
Все время, пока она говорила, Блэйк стоял мрачнее тучи. Он явно еле сдерживался. Это было видно по застывшим в напряжении плечам, по мрачному, нездоровому блеску в глубине темных глаз, по тому, как твердо он держал подбородок. Ну и пусть, ей все равно, пусть хоть на части ее разорвет, зато теперь он все знает.
Наконец он глубоко вздохнул, словно готовясь к битве, и засучил рукава.
— Позволь мне уточнить один момент. — Он говорил низким и убийственно спокойным голосом. — Ты действительно готова была выйти за меня, даже если бы я бог знает, как распоряжался твоими деньгами?
Она никогда не слышала, чтобы он говорил так угрожающе. От этого мрачного спокойствия ей стало не по себе. Но будь она проклята, если хоть на секунду он заметит ее смятение.
— Не стоит цепляться к словам, речь не о том, что могло бы быть, а о том, что было на самом деле, — моментально парировала она. — Ты орал на меня и читал мне проповеди за то, что я коварством и хитростью проникла в твою постель… — казалось, она намеревается испепелить его взглядом, — а сам все это время действовал не менее искусно, коварно и жестоко, чем я. И знаешь, что? Это помогло мне понять кое-что важное о тебе: не такой уж ты благородный и честный, каким представлялся. Теперь я думаю, что ты ханжа и лицемер.
Удушливое напряжение в воздухе было таким осязаемым, что Кейси казалось, оно вот-вот поглотит их обоих. И тут, совершенно неожиданно, Блэйк словно упал духом и ослаб. Он поднял руки вверх, показывая, что сдается. Глядя на нее широко раскрытыми глазами, он заговорил:
— Хорошо, Кейси, скажи, как, по-твоему, я должен был поступить? — И тут же, не дожидаясь ответа, бросился в атаку: — Неделя за неделей ты приходила в мой офис — и каждый раз с новой скандальной историей. Совершенно не смущаясь, откровенно рассказывала мне об очередной безумной выходке. Твои дружки казались мне еще более глупыми и безрассудными, чем ты. И вот перед самым твоим совершеннолетием, незадолго до того, как мне сложить с себя полномочия опекуна и лишиться права сдерживать тебя, как раз тогда тебе приходит в голову самая «замечательная» из идей. Ты, развалившись в кресле, невозмутимо, будто речь идет о загородной прогулке, объявляешь мне, своему опекуну, в моем собственном кабинете, что выйдешь замуж за первого, кто возьмет тебя и лишит невинности. Боже, Кейси, ты хоть представляешь себе, как я был шокирован и испуган?!
— Но все это было ложью! — взорвалась она. Слышать, с какой насмешливой злобой он высказывается обо всем, что она творила раньше, было выше ее сил. Ей совершенно, ненавистна была мысль о том, что он наивно принимал ее россказни за чистую монету. — Я просто тебя обманывала. Ну, подумай, разве могла я иметь отличные отметки в школе, если бы, в самом деле, была такой недоразвитой, такой распущенной, какой хотела казаться?
Блэйк стоял, онемев, тяжело опустив плечи, не зная, что сказать. Кажется, от подобного откровения он пришел в еще большее замешательство. Сквозь горечь, обиду и унижение, сдавившие горло, Кейси произнесла:
— Когда я приходила в твой кабинет в узких джинсах и соблазнительных кофточках, я намеренно одевалась так вызывающе откровенно. Ты должен был рано или поздно решить, что я качусь в пропасть, и я… я сочиняла все эти истории о друзьях… о парнях, с которыми якобы встречалась. — «Пожалуйста, — мысленно заклинала она себя, — не позволяй ему спросить „зачем?“». — Н-но потом, после того, как мы поженились, — торопливо продолжала она, — после той ночи, ты открыл мне глаза на все, что я наделала. Ты помог мне понять, насколько я была неправа. С моей стороны было ужасно подло пытаться использовать тебя ради своих прихотей.
Кейси попыталась сглотнуть ком в горле.
— Я очень быстро это поняла и усвоила. И решила, что лучший способ доказать тебе свою зрелость и разумность… это просто вести себя по-взрослому. — Она почувствовала, что по щекам покатились слезы, закрыла глаза, покачала головой. — Ведь на самом деле я именно такая. Всегда была такой. Женщина, способная упорно трудиться над подготовкой совещания, — это и есть настоящая я, Блэйк. Ты должен поверить мне.
На лице Блэйка отразилось полное смятение. «Ну, все, — подумала Кейси, — я пропала!»
— Н-но… для чего? — Он провел рукой по лицу. — Почему ты вела себя так? К чему все эти истории? Я не понимаю.
Подбородок у нее задрожал, и слезы потекли ручьем. Она уже призналась почти во всем, пути назад не было.
— Я пыталась привлечь этим твое внимание, — обреченно проговорила она, — хотела заставить тебя увидеть, что ты мне очень нужен. Я не знала, как смогу жить без наших еженедельных встреч. — Кейси закрыла глаза, плечи у нее поникли. Переведя дух, она посмотрела ему в лицо. — Я старалась заставить тебя полюбить меня. — И, зажмурив глаза, закончила почти шепотом: — Так же сильно, как я люблю тебя.
Свесив голову на грудь, Кейси тихо плакала, испытывая унижение и позор, — она же не хотела, чтобы он узнал. Наоборот, собиралась уйти отсюда гордо и с достоинством. А получилось вот как!
Блэйк схватил ее руки в свои и крепко сжал, но не притянул к себе, стараясь держаться на расстоянии.
— Кейси, дорогая, — сказал он севшим голосом, — пожалуйста, не плачь! Ты разрываешь мне сердце.
Она все еще всхлипывала, прерывисто дыша. Наконец постаралась справиться с собой, подняла голову, посмотрела на него.
— Я люблю тебя, Блэйк. Только тебя всегда и любила, у меня нет больше сил, скрывать это.
Похоже, признание привело его в полное замешательство, он молчал, не зная, как себя держать с ней.
— Ты ведь чувствуешь что-то ко мне. — Нескрываемый укор прозвучал в этих словах. — Я знаю это, знаю, что чувствуешь! — Дрожь прошла по ее телу. — Если бы ты не чувствовал, ты бы никогда не лег со мной в постель. Никогда бы не поцеловал меня, как тогда в парке. И даже сегодня в офисе.
Он стоял, покусывая губы.
— Ладно, не буду спорить, — наконец прошептал он, с явной неохотой делая признание, — ты красивая женщина, Кейси. Не стану отрицать, что испытываю к тебе влечение.
Она недоверчиво прищурилась.
— И это все?
Он не ответил, только глубоко засунул руки в карманы, повернулся и отошел на несколько шагов. Потом снова повернулся к ней.
