– Батюшки светы, – всплеснула руками та. – Я же говорю – треугольник!
Марьяна не стала спорить, объясняя Вере Анатольевне, взращенной на классических мыльных операх, что в жизни на самом деле все гораздо сложнее. Вот так живешь, живешь, мстишь, мстишь, и бац! – четырехугольник. И все углы, за который ни возьмись, острые. Опять же вопреки здравому смыслу и логике. А есть ли во всем этом смысл? Не лучше ли согласиться выйти замуж за Степанова и нарожать детей? Кому от этого станет плохо? Только Марьяне и Борюсику, тому придется искать ей замену. Матвей с тетей Машей будут рады. Сколько раз Марьяна слышала призывы, что нужно жить для других. Вот взять и выйти замуж не для себя, а для других. Раньше она бы нисколько не сомневалась.
– Ты чего здесь сидишь?! – К подъезду подошла Ксения с пакетом, из которого торчали вкусности. В руках она держала упаковку с пирожными.
– Когда ты успела? – поразилась Марьяна. – И в магазин забежала. Я за консервами вот собралась…
– Вижу, – хмыкнула подруга, – поворачивай обратно, Ваське я тоже еду купила.
– Вы с ней поосторожнее, – прикрикнула со скамейки Вера Анатольевна вслед подругам, – у нее чувства!
– Течка, что ли? – усомнилась Ксения, подталкивая Марьяну к лифту.
– Какая ты, Ксюха, толстокожая. У меня чувства, не у Васьки. Хотя ее тоже нельзя отнести к бесчувственным тварям.
– Ага, значит, мы имеем бесчувственную тварь…
– Нет ее больше у нас, мы ее потеряли…
– Матвей скончался?! – Пирожные дрогнули в руке лучшей подруги.
– При чем здесь Матвей?! – всхлипнула Марьяна и ударилась лбом о стенку лифта, на которой красовалась кривая надпись «Дура!».
Ксения сразу догадалась, что дело пахнет суицидом. В вечернем платье при полной боевой раскраске на высоченных шпильках нормальные, здоровые на голову девушки не ходят за кошачьими консервами. И тем более не сидят на лавочках с пенсионерками, беседуя непонятно о чем. У подруги случилось непоправимое, и она очень переживает. Когда переживает, всегда много ест. Ксения опустила взгляд на пакет и прикинула вес переживаний. Получалось, что до утра хватит, а там Марьяна свалится с ног от усталости и уснет. За это время Ксения что-нибудь придумает. Например, попросит Борюсика вернуть Репину на работу, оставлять ее одну в таком состоянии равносильно убийству.
– Я осознала, – сказала Марьяна, когда они прошли на кухню и Ксения принялась разгружать пакет.
– Я поняла по твоим словам, что осознал Матвей, – пожала она плечами, доставая плошки с салатами, фрукты, консервы и колбасу. Нашлись в пакете и блинчики с вареной сгущенкой, сметана, творожки и глазированные сырки. Последней на столе появилась аппетитная курица-гриль в лаваше.
– Нет, это я осознала, что до этого никого не любила.
Марьяна уселась на табурет, придвинула к себе плошку с оливье и принялась есть, сбивчиво пытаясь объяснить подруге свое состояние.
– И от этого хоть ложись на диван и помирай!
– Потому что Столяров вернулся к Стефании? – высказала догадку Ксения, пододвигая к себе селедку под шубой.
– У тебя диета, – мрачно заметила Марьяна.
– Лопнешь, деточка, – усмехнулась Ксения.
Марьяна принюхалась к курице и подавила в себе желание заплакать.
– Как все банально, – простонала она, безжалостно отрывая от курицы жирную лапку. – Я страдаю, наворачивая все подряд. А он объясняется в любви на скамейке рядом с Вертольной…
– Вертольна – это что у вас такое? Штольня? – напряглась Ксения.
– Это Вера Анатольевна, – членораздельно пояснила Марьяна. – Но от этого не легче. Теперь станет только тяжелее, она разболтает всем, что у меня треугольник, который на самом деле четырехугольник со всеми острыми углами…
– Марьяша, ты температуру мерила? – участливо поинтересовалась подруга.
Та в ответ только махнула рукой и взяла самый крупный помидор.
– И самое интересное, – доверительно сообщила она Ксении, – что он объясняется не конкретно, а расплывчато. Что мне делать?
– Съешь блинчик, – гуманно предложила та.
Если бы можно было ноющее чувство в области сердца завалить продуктами, перекрыв ему всяческие контакты с разумом, то Марьяна съела бы все, что принесла Ксения. Но после курицы и блинов новое чувство продолжало упорно стучать в голову одной-единственной фразой «Но целовать ее будет другой», словно добивалось от Марьяны решительных действий. Но она ни на что не решилась. Только согласилась с тем, что Ксения переночует у нее дома, а назавтра они вместе отправятся на работу, ибо отпуск пошел Марьяне не на благо и отдохнуть она так и не смогла.
Глава 9
Может быть, он на тебя поспорил?
Сытый организм несколько успокоился от любовных волнений и занялся перевариванием курицы. Но засыпать на полный желудок – пустое занятие, так что Марьяна еще долго ворочалась в постели, пытаясь погрузиться в глубокий сон с трагическими сновидениями о внезапной любви, растоптанной грубым ботинком Столярова. Впрочем, он носил туфли. Но суть от этого не менялась. Он бросил Марьяну и растоптал ее чувство. Ее бросает уже второй мужчина за месяц.
Ксения ворочалась на диване в соседней комнате. Она корила себя за то, что наплевала на строгое питание и наелась до отвала. Но голодная диета ей не нравилась, она решила перейти на другую «диету от Харли Пастернак», та разрешала есть пять раз в день маленькими порциями по 150 граммов овощей и бобовых с оливковым маслом и орехами, а раз в неделю лакомиться всем подряд.
А во время перехода можно было сделать некое послабление и напомнить желудку, что в мире полно вкусной еды. В мире полно и несправедливости. К чему судьбе нужно было тыкать носом в любовь ее лучшую подругу Репину?! Вот жила себе девчонка и знать не знала, что замуж нужно выходить по любви. Безусловно, Марьяша понимала, что такое определение, как любовь, существует, и даже была уверена, что чувства между ней и Матвеем именно так и определялись. Но Ксения видела, что это не так. Открывать глаза в таком случае – стать врагом лучшей подруги. Тем более что Федотова была твердо уверена, что девушка должна учиться на своих ошибках. Вот она научилась, теперь ни один мачо не собьет ее с истинного пути. Ни один Гаврик, который все еще дожидается ее звонка, не дождется. Ни один двуличный тип – такой, как Столяров – не сможет разбить ей сердце.
Столяров не стоит ее подруги, трепетной и нежной девушки. Марьяша очень хорошая и добрая. Как она не хотела красить Матвею дверь! А как она переживала, когда столкнула машины… Переживала, правда, несколько по другому поводу, но ведь переживала. И сейчас переживает, Ксения слышит, как подруга ворочается в постели.
