…Кожа, обтягивающая рукоять ножа, была раньше чистой, отвратительно розовой, как поверхность протеза. Но это была НАТУРАЛЬНАЯ кожа. И сейчас на ней вдруг начал проступать странный темный рисунок, похожий на татуировку. Линии сливались и стягивались; расплывчатый контур становился вполне узнаваемым.
Сердце появилось на рукояти Тихой Фриды.
И это сердце ритмично пульсировало.
* * *
Голос Громобоя разбудил всех, кроме убитых и… Веры. Вера не спала. Она не могла заснуть, и ей казалось, что не сможет уже никогда. Следующим «сном» будет попросту смерть.
Сперма Локи застыла черным льдом, сковавшим ее внутренности. Память о том, что он с нею сделал, превратила мозг в проекционный аппарат, постоянно прокручивавший один и тот же ролик.
Ад тлел в ее голове.
И после всего случившегося она увидела ЭТО.
Она не собиралась кричать, хотя убивающая сомнамбула была поистине жутким зрелищем – гораздо более жутким, чем убивающий супер. Вместо того чтобы громко визжать, Вера начала бесшумно смеяться.
25. Ведьма и лепестки
Спросонья Нак не сразу сумел отличить реальность от кошмара. Лучше бы это был дурной сон и лучше бы он мог проснуться еще раз! Но не получалось. Запахи гари и крови, а также заложенные уши убеждали в том, что закрывать глаза бессмысленно – все произошло на самом деле.
Бог был повержен и, значит, оказался не богом, а самозванцем. Студент не на того поставил и проиграл. На сей раз реванша, похоже, не будет. Дважды в жизни он терял опору, однако теперь потерял гораздо больше. Он лишился хозяина и остался один на один с плохо устроенным миром. Падение с высот наместничества оказалось стремительным и труднопереносимым.
Некоторое время он сидел, тупо глядя на нелепый розовый член, торчавший из глаза мертвого супера, и даже не пытался справиться с охватившим его ощущением тотального абсурда. В какие игры он пытался играть совсем недавно? Главное, зачем?..
А это что за сломанная кукла? Вернее, две сломанные куклы. Или три… Одна вроде шевелится… Черт, кто-то подбросил на доску ЛИШНИЕ фигуры…
Из темноты донеслось жалобное поскуливание. В углу проснулся и плакал от страха детеныш. Вдобавок Наката почуял запах его мочи. Кабина бомбардировщика вдруг показалась Студенту ужасной ямой, в которой ничтожество человека, мерзость его плоти и надменная брезгливость сознания, ввергающая во все мыслимые беды, обнаруживались во всей своей красе, напрямую, обходясь минимумом аллегорий.
Накату чуть не стошнило от отвращения к самому себе. Он замотал головой и засучил ногами. Липкая картинка, сочившаяся дерьмом и кровью, все равно не отклеилась от его глаз и продолжала жечь их, будто темное пламя…
Надо бежать отсюда. Взять пистолет супера и бежать. Но куда? Для начала – подальше от этого места. А долго ли он протянет в ледяной пустыне один, пусть даже и вооруженный пушкой? Восемь, десять, двенадцать патронов – сколько там осталось? Хватит на неделю, если волки не нападут стаей. А дальше? Дальше голодная смерть. Но скорее всего, ему помогут умереть. Кто-то утолит свой голод, обглодав его кости. Да, выбор невелик.
Придется возвращаться в Пещеру. Он пока еще мог взглянуть на ситуацию со стороны, будто оценивал положение пешки в шахматной партии. Интересно, что ОНИ с ним сделают? Нет, правда интересно. Они убьют его быстро, медленно или оставят в живых? Как ни странно, последнего он боялся сильнее всего. Он окажется в положении неприкасаемого. Или наоборот – шелудивого пса, которого каждый посчитает своим долгом пнуть, отгоняя подальше, чтобы не испачкаться. Как они будут называть его: «членосос»? «вонючий предатель»? просто «вонючка»?.. Слишком долгая пытка уготована ему. И каждый день будет накапливаться неоплаченный должок…
Значит, надо заслужить прощение. Вымолить, выиграть время, доказать, что он свой, что его «измена» была всего лишь хитростью. Вытащить козырь из рукава в тот момент, когда ОНИ решат, что его карта бита.
Изворотливый ум Студента перебирал варианты, будто арифмометр, механически щелкающий внутри опустевшего дома. В конце концов он все-таки выдал результат.
Надо вернуть им проклятую книгу и больного ребенка.
Но вначале…
Столбняк мгновенно прошел. Студент на четвереньках пополз к трупу супера. Однако его ожидало новое разочарование. Пистолета не оказалось ни в скрюченных пальцах, ни рядом с мертвецом, ни даже в кобуре. Хотя с чего бы это ему быть в кобуре? Не думает же Наката в самом деле, что дохляк с пробитым мозгом способен выстрелить, а потом сунуть пушку обратно? Но на всякий случай он все же проверил. Пусто.
Обернувшись, он наконец увидел пушку, но в таком нежелательном ракурсе, что внутри у него что-то оборвалось. Единственный «глаз» Громобоя был направлен ему в лоб. Спирали нарезного ствола формировали странный зрачок. Где-то позади пистолета маячило неестественно маленькое личико Веры.
Студент не сразу узнал ее. За одну ночь она постарела лет на тридцать. Вдобавок эта досуха выжатая старуха явно выжила из ума. Человеческого в ее глазах осталось не больше, чем в Громобое. Точно так же они отливали сталью, а на дне зрачков был тяжеленный свинец…
– Ты чего? – спросил Наката, тут же испугавшись собственного сорванного голоса. Любой резкий звук мог заставить эту идиотку нажать на спуск. Она выглядела как существо, подвешенное на единственном, до предела натянутом нерве.
Сухая трещина ее рта стала чуть шире, но оттуда не донеслось ни слова. До Студента дошло: вымаливать прощение придется гораздо раньше, чем он доберется до Пещеры. Он никогда не подумал бы, что живая тряпка, о которую он столько раз вытирал ноги, станет его судьей и, возможно, палачом. Он попытался изобразить нежность и раскаяние, но, похоже, просто не знал, что это такое.
– Слава богу, милая, – прошептал он осторожно. – Ты как, в порядке? – Его тон стал заискивающим. – Пойдем домой? Давай я помогу тебе…
Нет, она была далеко не в порядке. Перегоревший мозг принимал только самые простые сигналы, а ее реакции были столь же примитивны…
– Домой, домой… – повторял Студент заклинание, которое, как ему казалось, еще способно вернуть в прежнее состояние этот муляж, зачем-то схвативший оружие. Именно полная непредсказуемость пугала сильнее всего, и Наката спотыкался о цепенеющие секунды. В данном случае были бесполезны и логика, и блестящая память. А взывать к прошлому (к любви?!), пожалуй, было бы роковой ошибкой…
Ствол дрогнул и совершил короткое колебание. «Глаз» в стволе будто подмигнул ему, приглашая выйти и побеседовать по-мужски. Но при чем здесь пистолет? Так и самому можно свихнуться… О Господи, и долго эта стерва будет пытать его? Чего она хочет? Прикончить его снаружи? Вряд ли она хоть что-нибудь соображает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
