Вздрагиваю, когда он внезапно хватает меня за запястье и сонным голосом сообщает:
– Скоро продолжим, Аня. Только подкрепиться нам надо.
– А мне вот не хочется никуда отсюда вылазить, – оплетаю его ноги своими ногами под одеялом. – Здесь так тепло. Пахнет тобой. Уютно.
– Чем ещё тебе пахнет?
– Счастьем, – честно отвечаю я.
– Хочется в это верить.
– Это так просто, Витя. Верить людям.
– С тобой, Аня, просто. Идём. У нас ещё много времени впереди. Успеем погреться.
– Когда? Нам же рано выезжать.
– А кто сказал, что я про Питер.
От его слов снова разливается тепло по телу. Он прижимается своими губами к моим и нежно, отрывисто целует. Потом перемещается на шею, ещё ниже и неожиданно кусает за плечо.
– Непокорная Анна, давай уже вставай. Я есть хочу. И тебе стоит подкрепиться. Чтобы на ногах твёрдо могла стоять.
– Я справлюсь.
Уверенно отвечаю ему, а про себя думаю, не начать ли мне бегать по этажам вместе с Василиной. С Виктором так просто не справиться, не имея хорошей спортивной формы.
– О чём задумалась? Ты мне подходишь. Ты моя женщина.
Глава 33
– Аня, устала? Немного осталось. Давай пообедаем в «Васильках», – предлагает Виктор бодрым голосом.
И откуда у него только силы берутся. Ведь всю ночь в Питере мы не спали оба, а временные и пространственные ориентиры исчезли только у меня.
– На МКАД новый ресторан открыли, – продолжает меня уговаривать мой сосед. – Соглашайся, солнышко. Я знаю, о чём говорю.
– Можно, – лениво зеваю я, вытягивая ноги, благо его шикарная машина позволяет это сделать. – Всё равно дома пусто в холодильнике.
– Ничуть не удивительно, – Виктор окидывает меня серьёзным взглядом. – Ты сидишь на диете?
– Ну ты придумал тоже, – недовольно фыркаю в ответ.
Меня всегда бесят такие вопросы.
– Уж больно ты тощая. Когда мы познакомились, была не такая вроде.
– Нервы, – продолжаю злиться я.
– Понимаю, – удовлетворённо кивает он. – Сейчас пообедаем. И за продуктами заедем. Если не передумаем… планы резко могут поменяться.
От его планов и нежных слов, несмотря на дикую усталость, у меня крутит низ живота. Боковым зрением наблюдаю за ним. Хм, выглядит довольным и вполне удовлетворённым. Закрываю глаза и планирую дремать до самого ресторана.
***
Виктор внимательно разглядывает меня, пока я изучаю меню. Откровенно и совершенно бесстыдно. До дрожи в коленках.
– Мы не сможем работать вместе, – безапелляционно выпаливает он.
– Я и не планировала, – делаю равнодушное лицо. – Я готова сделать заказ.
– Даже так… И спорить не будешь? Молодой человек, – он подзывает официанта к себе, – примите, пожалуйста, заказ.
Теперь я, пока он разбирается с меню, наблюдаю за ним. Он открывается для меня с какой-то новой стороны. Неизвестной и очень волнующей.
Чёрная водолазка делает его домашним и уютным. А вот прямой, слегка широкий нос, и волевой подбородок отражают его упорство и способности достигать задуманное. Перевожу взгляд на руки. Да я до сих пор ощущаю их на себе! Нежно обнимающие и тут же по-хозяйски гуляющие по моему телу.
Он застаёт меня врасплох за подглядыванием. Твёрдый пристальный взгляд, прищуренные карие глаза. И его фирменная усмешка. Усмешка того наглого парня, который когда-то окатил меня из лужи на перекрёстке. Лапа… так и слышу его дерзкий голос.
Официант уходит, а Виктор наклоняется ко мне через стол и заговорщицки шепчет:
– Я понимаю. Я тоже не могу дождаться, пока мы доберёмся домой. Но перекусить надо.
– Хм, с чего ты взял, что я об этом думаю?
– Лапа, – ну вот ни стыда ни совести у него, – давай не будем притворяться. Я не люблю всего этого. Лучше прямо и открыто воевать, чем за спиной придумывать невесть что.
– Значит, воевать?
– А что мы с тобой до вчерашнего вечера делали? Воевали. Но всё было по-честному. А вот эти недосказанности не люблю. Я знаю, о чём ты думаешь.
– Ты слишком самоуверен в себе.
– Аня, ты только не обижайся. Ночью ты была другой. Настоящая такая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ты, кстати, тоже. На работе ты совершенно другой человек.
– Ты потрясающе красивая, когда волнуешься. Или злишься. Тебе кто-нибудь говорил об этом?
– Мы с тобой будем обсуждать наших бывших?
– Непременно, солнышко. Я люблю всё знать. Вот, я же говорю. Ты потрясающе мила.
– Виктор, прекрати, – я чувствую, как его ладонь ложится на моё бедро под столом. – Здесь есть дети.
– Скоро у нас будут свои.
От его бесцеремонных пальцев кожу начинает покалывать.
– Ну что ты там себе уже напридумывала, Аня?
Ещё несколько мгновений и нажатий, и его руки исчезают. Я выдыхаю и продолжаю разговор:
– Я думаю о том, как мы с тобой будем жить.
– Да брось ты, солнышко. Какие мелочи.
– Мелочи?
– Конечно. Я вот сейчас вспоминаю о том, – мой взгляд улавливает, как дёргается его кадык, – как ты вцепилась в край раковины.
Виктор медленно подносит ко рту стакан с водой, не теряя со мной зрительного контакта, и делает глоток. Так обыденно, буднично. Со стороны, наверное, окружающие видят в нас семейную пару, обсуждающую свои насущные дела. С его стороны ни намёка на то, что он возбуждён или хотя бы немного заведён. Чего не скажешь обо мне…
Я слежу за его взглядом, который на секунду задерживается на моих пальцах, обхвативших бокал. На побелевших от напряжения пальцах.
Он дотрагивается до меня, а я от неожиданности разжимаю ладонь. Бокал летит на пол и разбивается вдребезги. Хорошо, что в нём была всего лишь вода.
– Да, нагрузку надо распределять равномерно, – говорит он что-то невнятное и в очередной раз подзывает к себе официанта.
Пока нас пересаживают за другой столик, я немного прихожу в себя. Сердце уже не так быстро несётся вскачь, да и нервы дёргают только под коленками. Виктор за столом перехватывает мою руку. Крепко прижимает ладонь к столу и говорит тихим голосом:
– Нормально, Аня. Нормально мы будем с тобой жить. Не хуже других. Уж поверь мне.
Мне хочется спросить, почему же тогда у него ничего не получилось со своей женой. Двенадцать лет в браке – это не поле перейти. Почему вдруг получится у нас? Но благоразумно сдерживаюсь. Откровенно говоря, мне сейчас совсем не нравится его безумный взгляд.
– Кажется, мы немного поторопились.
– Согласен. Но это не про «торопились». Спрашивать у тебя о ребёнке надо было на трезвую голову.
Я выдергиваю руку и шиплю:
– Я была полностью трезвая.
– Неужели? А мне кажется, что ты как только увидела меня, так сразу и опьянела. Никак тебя не могу привести в чувство.
– Ну ты и гад, – я уже почти готова всё вокруг крушить и ломать.
Да как он смеет. Ничего, я сейчас тоже приведу аргумент.
– Я поняла, почему ты вчера злился на меня.
– Интересно.
– Ты ревновал к своим коллегам.
– Ревновал, – Виктор ласково улыбается мне в лицо. – А как это относится к нашему делу?
– Поэтому ты не хочешь, чтобы я с тобой работала.
– Это не единственная причина. Хотя не скрою: я злюсь, когда на тебя пялятся посторонние мужики и откровенно хотят.
– Ахахах. Кто? Вчерашние мужики в пиджаках? Да они кроме своих цифр в чёрных блокнотиках ничего вокруг не видят.
– Много ты понимаешь, – он недовольно прищуривает глаза, – про чёрные блокнотики.
– Так рассказал бы им. Мол, это будущая мама моего ребёнка.
– Уже, – коротко бросает он и гневно сверкает глазами, а я дёргаюсь от его слов. – У тебя не будет ни одного шанса улизнуть от меня.
– Я и не собиралась.
– А мне показалось, что ты поторопилась. С твоих же слов.
– Слушай, что ты хочешь от меня услышать? Я тебя вообще сегодня не понимаю.
– Я сам себя больше не понимаю, – говорит он снова новую странную фразу и замолкает, потому что нам приносят заказ.
Хоть официант уже давно исчез из поля зрения, за столом царит тишина. Виктор молча разбирается со свиной отбивной, а я наслаждаюсь вкусным салатом из морепродуктов.
