— Что? Народ расслабляться начал?
— Нет, вкалывают все — дай Боже! Но грызня начинается помаленьку… — Николай раздражённо шарахнул кулаком по столу. — Из-за баб, из-за шмоток. Даже из-за обмылков и косметики. Задрался я уже всех успокаивать. На работе, днём, все дружно пашут, а вечером базар начинается. Молодой с Юркой-длинным Светку делят, та, сука, хвостом вертит — ни да, ни нет. Пару раз разнимал их уже. Сейчас, даром что у Длинного рука сломана, так он, оказывается, ещё и ногами махать горазд, мля.
— Да и хрен бы с ними, — Маляренко равнодушно пожал плечами. — Лишь бы не покалечили друг друга. А тёлку надо быстро пристроить… к телу.
Подошедшая Алина принесла мужчинам котелок с горячим травяным "чаем" и присела с краю стола.
— А ты вовремя с должности соскочил, — офицер быстро сменил тему и разулыбался — Алина, превратившаяся из серой незаметной мышки в прекрасную женщину, одним своим присутствием отгоняла все тяжёлые мысли.
— Ну, что, — Николай устроился поудобнее. — Рассказывай, дарагой.
Второй раз, сидя за этим столом, Иван чувствовал себя, словно на экзамене. В прошлый раз он доказывал Ермакову свою нужность и сейчас, несмотря на существенную разницу в отношениях с собеседником, снова ощущал то же самое.
— Вот, смотри. Диспозиция такая, — Маляренко выложил на стол тряпицу, на которой начал рисовать карту. — Новости две — хорошая и плохая. С какой начать?
— С хорошей.
— Хабар будет. Много. Даже больше, чем с "Волги" взяли. "Буханка". В отличном состоянии. Полный бак и канистра в придачу. На борту старый трафарет — "Алтайэнергомонтаж". Людей не нашел. Ни живых, ни мёртвых. Зато там полно металлической посуды, пустых бутылок из-под водки, и имеется большой чугунный казан. Если ориентироваться на ложки-тарелки, то их было человек шесть-семь. Как минимум одна из них — женщина — в салоне валялся лифчик. На крыше привязан охрененно здоровый мангал. Похоже, его так и не сняли. Вот, возьми, — Иван кивнул жене, и та подала вождю ложку из нержавеющей стали.
— Вид у тебя унылый… Ладно, давай плохую новость. — Глаза у Коли в предвкушении такой добычи, загорелись.
— Первое. Там, на севере, ни хрена нет, — Иван понурился. — Такыр, кое-где пески. С водой — попа… В смысле, не нашёл я её. По берегу идти не получается — через четыре часа хода пляж кончается, и начинается обрыв. Чем дальше — тем выше. Я до вечера пытался по краю идти — тоже не получается. Обрыв сильно изрезан промоинами и расщелинами. В темноте чуть не улетел туда. — Поняв, что сболтнул лишнего, Иван прикусил язык и искоса посмотрел на жену. Алина удивлённо нахмурилась, но, в присутствии Николая, промолчала.
— Глубокие?
— Ага. Обрыв высокий. Метров пятнадцать, если не больше. Пришлось там и заночевать.
— Это что же получается, — наморщил ум Николай. Еще километров двадцать к северу, и степь в пустыню переходит?
— Может, чуть больше. Слухай дальше, — Иван ткнул пальцем в карту. — На следующий день еще километров тридцать на север прошёл. К берегу ближе, чем на три-четыре километра, не подходил, а вечером гляжу — слева моря не видать. Пошёл посмотреть. А там берег почти под прямым углом круто на запад сворачивает. Такой же обрыв, даже повыше, пожалуй. Тянется почти прямо. Далеко. За горизонт уходит. А поверху — пусто. Ни кустика, ни деревца. Суслики да тушканчики какие-то прыгают. Даже птиц нет.
— Да погоди ты про тушканчиков! — Коля не смог усидеть на месте и выскочил из-за стола. — Про машину давай рассказывай!
— На машину случайно наткнулся. Она в большом распадке стоит. Он глубокий, метра четыре. И узкий — ни вперёд не проехать, ни назад. Метров сто-сто пятьдесят проехать по прямой можно, а потом распадок снова сужается. Ловушка натуральная. Если б колесо туда само не укатилось — не заметил бы.
— Насчёт колеса, ты, Иван Андреич, просто молодец, — Николай уважительно покачал головой. — Я б не допетрил.
"Колесо" действительно было весьма забавным приспособлением. Когда закончилась двухнедельная эпопея с перетаскиванием остатков дедовой "Волги" в посёлок, перед Иваном во весь рост встала проблема обеспечения своих экспедиций водой. Места вокруг были засушливые, и за всё то время, что люди прожили здесь, общими усилиями нашли всего три источника питьевой воды. Собрав у всех жителей посёлка пригодные ёмкости, Маляренко суммарно получил двадцать два литра объёма в четырнадцати разных бутылках. Как всё это на себе тащить, Иван не представлял и решил приспособить под воду одну из камер от такси. В итоге это получилось, но вода имела ужасный резиновый привкус, сколько бы Иван её ни промывал. Кроме того, нести на себе, на манер скатки — через плечо, тридцать-сорок литров воды было очень тяжело. Всё это здорово простимулировало умственную деятельность Ивана и, поразмыслив, он впихнул ёмкость с водой в покрышку, залив её до упора. Воды вошло много, сколько именно, Маляренко не знал, но вкупе с весом резины покрышки, получалось очень не хило. Пару дней Иван тренировался передвигаться, благо степь была, в общем, плоская, катя перед собой этот резервуар. Спина и руки болели и затекали — ходить, согнувшись, было нелегко. Но потом Иван приноровился просто подталкивать его перед собой древком копья. Колесо шустро каталось по траве, приминая своим весом даже самые буйные заросли, и лишь в горку приходилось катить его руками, но дело того стоило.
Загвоздка произошла с Алиной. Она очень хотела идти с мужем, но от "резиновой" воды её постоянно тошнило, и Иван приказал ей оставаться в лагере. Робкая попытка бунта была подавлена командным рыком и долгой ночью, в течение которой мужчина несколько раз "убедил" свою женщину остаться.
— Да. Так вот. Зазевался чуток, уже и не помню, из-за чего. Смотрю — укатилось, зараза. Насилу догнал — у края уже опрокинул. Вниз смотрю — мать честная! Я давай орать. Никто не отзывается. — Маляренко глотнул чайку. — Самое интересное то, что "буханка", похоже, прямо туда перенеслась. Не то побилась бы нахрен. Слушай дальше — в самом удобном месте для выезда наверх был частично срыт край оврага. И лопата там валялась. Складная. Штыковая.
— Выбраться, значит, пытались. — Вождь в волнении нарезал вокруг стола круги. Алина сидела рядом, положив подбородок на кулачки, и внимательно слушала мужа.
— Пытались. Я вниз спустился, всё осмотрел. Даже машину завёл. Не сразу, конечно, завелась — думал, посажу аккумулятор, но пронесло. А людей — никого. Следы около машины еще кое-где были, но если по пыли на бутылках судить, то они давно ушли. Лопату, ложки бросили, а вот ножа ни одного не нашёл. Кострища не было, а наверху, около мангала, целая коробка берёзового угля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
