неспешно положила ее на мои ладони. – Я знаю, что тебе не нужно говорить о том, чтобы ты был аккуратен и бережен с ней, но не могу сдержаться. Придерживай голову и прижми ее к себе. Мне кажется, ей так нравится больше. Таир, – позвала Миа, – давай вернемся в стаю, как только поймем, что с малышкой все в порядке.
Глава 20. Таир
Босые ступни приминали пожухлую траву, местами сгнившую, больше похожую на мерзкую кашу. Отпечатки, что оставались, моментально набирались бурой жидкостью.
Я шел по следу. Торопился. Боялся, что те, кто был впереди, уйдут. Я слышал их тяжелые хриплые дыхания, слышал треск ветвей и шелест листвы, но не мог рассмотреть, кого преследую. Только следы под моими ногами. Их становилось то больше, то меньше, то я насчитывал нечетное количество отпечатков.
– Стойте! – крикнул я изо всех сил.
Впереди идущие замедлились, а потом и во все остановились. Я видел отпечатки нескольких пар ног. Глубокие. В них не набиралась жижа. Те, кого я пытался нагнать, сейчас находились прямо передо мной. Бестелесные, невидимые.
– Что вам нужно? – спросил я, готовый в любую секунду броситься вперед.
– Нам? – множество голосов ответило одновременно. – Ничего. Это ты идешь за нами.
– Кто вы?
– Хм… – насмешливым эхом расползалось в стороны между низкими тяжелыми кронами деревьев.
– Никто, – я получил ответ вместе с глумливыми смешками.
– Хи-хи, – у самого уха.
– Ха-ха-ха, – откуда-то сверху.
– Проклятый… – донеслось из-под ног, и я стал погружаться в жижу. Утопать, словно в трясине. Почва, что была до этого момента твердой, превратилась в отвратительный на вид кисель.
– Стойте! – я рванул вперед, и мне удалось освободить правую ногу. Я покачнулся, упал на четвереньки. – Стойте!
Те, кого я безрезультатно преследовал, сдвинулись с места, отдаляясь и оставляя отметины на земле. В ближайших ко мне набиралась жижа, а я рычал от отчаяния, ища опору, пытаясь выпрямить спину, хватая руками воздух. Я чувствовал, мне нужно было вырваться и догнать! Догнать!
– Таир! – голос моей волчицы отвлек, заставил обернуться. – Таир! – крик, полный боли, полоснул, словно ножом. – Таи!.. – все стихло. А я рвался и рвался. Рычал! Метался! Но безрезультатно.
– Миа! – позвал громко, в попытке отдышаться. – Миа-а-а!
Тишина. Абсолютная. Гнетущая. Только хрипы в моей груди. И гулкие удары сердца.
Я замер в надежде уловить хоть какой-либо звук.
Вакуум.
Словно все вокруг неживое. Деревья, кустарники, разнотравье.
– Таир… – шепот Мии напугал больше ее отчаянного крика. – Таир… – он шел со всех сторон. – Наша дочь… до… – тишина сменилась резкими порывами ветра и детским плачем, заставляя мое сердце болезненно сжиматься.
– Миа! – выдохнул я, распахивая глаза и наконец просыпаясь. Вырываясь из кошмара в реальность. Присаживаясь в кровати и вдыхая полной грудью чистый воздух, без примеси затхлости и гнили. – Проклятье, – прошептал, растирая ладонями лицо, спуская ноги на пол.
Я даже пару раз топнул, проверяя ступней твердость деревянного настила. Сон еще не отпускал. Меня потряхивало. Сердце долбило в горле. По спине скатывались холодные капли пота.
Я осмотрел пустую спальню. Судя по звукам, доносившимся с первого этажа, мои волчицы проснулись уже давно и не стали будить.
Хотелось сбежать по лестнице и увидеть их собственными глазами, удостовериться, что с ними все в порядке. Но я заставил себя умыться, одеться и неспешно спуститься на первый этаж.
– Алия, смотри кто проснулся! – воскликнула Миа, шагая ко мне и протягивая маленькую волчицу. – Подержи, пожалуйста, я так хочу спокойно и без свидетелей посетить туалет. Я быстро, честное слово. И покормлю тебя.
– Иди конечно. А что значит покормлю? – крикнул я вдогонку.
– Не то, что ты подумал! Они только для малышки, – рассмеялась Миа.
– Так нечестно, не находишь? – поинтересовался я у Алии. – М-м-м? Не находишь, – невольно улыбнулся, глядя на довольное личико. – Ты у нас ранняя пташка, да? – спросил я, опускаясь в кресло.
Я знал, что наши дети полноценно спят ночью, не болеют человеческими болезнями и вообще приносят минимум проблем своим родителям. Наша маленькая волчица все делала согласно устоявшемуся мнению, но вот днем… Днем она проявляла себя настоящей капризной девочкой. Спать она любила только на руках. А лежать в кроватке или манеже считала ниже своего достоинства.
– Когда мы успели тебя так избаловать? – спросил я.
Малышка скуксилась, покраснела и издала неприличный звук.
– Твоя очередь менять ей подгузник, – тут же услышал я Мию.
– Подставила меня, значит, да?
– Я невиновата, что твоя дочь знатная засранка.
– Не засранка, а волчица с отличным пищеварением.
– Называй как хочешь, но подгузником займись сам. Они мне уже снятся. И, кажется, я насквозь пропахла присыпками, кремами и…
– Твоя мама не выспалась, – прошептал я, раздевая дочь. – Давай ей дадим спокойно прогуляться и поспать. Как ты на это смотришь?
– Я за! – выкрикнула Миа.
– Я и не сомневался, – ответил я, набирая побольше в легкие воздуха и задерживая дыхание. – Ты обещала завтрак, – напомнил я, проводя гигиенические процедуры.
– Будет завтрак, – заверила Миа.
– Ну ты и вонючка, дочь, – выдохнул я, сворачивая подгузник и точным броском отправляя его в мусорное ведро. – Крикливая вонючка.
– Поверь, она припомнит тебе эти слова. Но, – Миа вскинула палец, – я в этот момент буду спать, и не смейте меня будить два часа.
– Да хоть три.
– Через три ты сам будешь плакать, как маленькая девчонка, – пообещала Миа, хихикая и торопливо накрывая на стол. – Чай. Каша. Мясо. Ешь!
– Сколько у меня на это минут? – спросил я, передавая дочь в руки Мии.
– Семь минут. Не больше, – она взглянула на часы. – Ровно в восемь я хочу уже быть в постели, – ворчала, раскачиваясь из стороны в сторону. – Никогда не думала, что буду скучать по сну в любое время.
Наверное, только благодаря ранним подъемам дочери Миа не замечала, что мне начали сниться кошмары. Изо дня в день, в предрассветное время, когда солнце только-только поднималось из-за горизонта. Один и тот же антураж, те же голоса, те же запахи, что я отчетливо чувствовал, и желание преследовать. Словно от этого зависела не только моя жизнь. Двигаться по следам. Пытаться высмотреть врага. А после – пробуждение в холодном поту.
Первые кошмары я игнорировал. Они были короткими, но наступала следующая ночь, и я продвигался во сне дальше, происходящее становилось более реальным.
– Хорошей тебе прогулки, моя девочка, – Миа поцеловала малышку в щечку и передала ее мне. – Коляска, – сказала она шепотом. – Только коляска. Ей нужно привыкать к ней.
– Ей всего восемнадцать дней.
– Мне иногда кажется, что она только притворяется младенцем, – Миа послала мне воздушный поцелуй. – Меня нет, – я
