— Двоюродный. Он спасал мальчишек, пробравшихся в вентиляционный люк. Ему раздробило кости — легенда!
— Вообще-то я не самый большой поклонник черного пиара, — как-то сразу почернел Воронов.
— Я тоже, — кивнул Константин, — но он очень эффективен. И еще, Роман Анатольевич… По поводу вашего отца…
— А что с ним? — насторожился Воронов.
— Мы так до сих пор и не знаем, что с ним и кто ваш отец. Хотя бы какие-то реальные данные.
— О-ох, Кос-тень-ка! Ты же помнишь эту легенду: он русский эмигрант, заработавший свои миллиарды на продаже акций, сидит у себя на ранчо…
— Как? Разве он еще жив?
— А я сказал жив? Да нет, я хотел сказать: «Сидел у себя на ранчо, как вдруг прямо ему на голову упал сбитый охотниками ястреб — и все, папа стал его добычей». — Костя посмотрел на шефа с состраданием — пиар явно не его конек!
— Я учту эту версию, но разработаю что-нибудь поэффективней. Например, в свое время папа помогал антитеррористическим службам Америки и сам попал в руки к террористам. Но волею судьбы уничтожил главаря преступной организации и всех остальных членов группировки привел связанными в CTU! — Костя победоносно посмотрел на поверженного шефа.
Чувствуя, что разговор подходит к логическому концу, Константин вытащил свой главный сюрприз дня — маленький ноутбук последней модели и, раскрыв его, водрузил на стол шефа с таким видом, будто подкладывает бомбу под здание правительства.
— У вас есть еще несколько минут? — Минуты были, Костя напряженно следил за тем, как на экране раскрывается файл. Воронов с интересом поглядывал на экран, барабаня пальцами по столу.
— А вот и сюрприз! — воскликнул Константин и взглянул на Воронова с улыбкой белозубой кинодивы, когда долгожданный файл открылся.
Константин отошел чуть-чуть в сторону, чтобы понаблюдать за реакцией шефа.
— Как, уже? Так быстро? — Воронов охнул и отшатнулся от «сюрприза», отъехав от стола на своем вертящемся кресле.
— Каталог невест! Лучших невест Москвы и Тюменского края!
— Скажи, Костя, что я сделал тебе в прошлой жизни, за что ты мучаешь меня как подопытного кролика?! — посетовал Воронов, не желая проявлять неявного, завуалированного интереса к каталогу.
«Ладно, поиграем в эту игру, — подумал Константин, — лишь бы дело двигалось», — и нажал на клавишу мышки.
На экране одна за другой раскрывались странички с фотографиями невест и кратким описанием их приданого. И дело двинулось. Воронов с серьезным видом, как будто проверяет банковские счета, приступил к детальному рассмотрению каталога.
— Это? — показал он пальцем на полненькую брюнетку с вздернутым носиком и явно подкаченными губами.
— О, это рейтинговый экспонат — дочь господина Нарштейна, прекрасная родословная и наследство. Опять же, дома в Париже, дачи на Багамах, остров в океане… — не успел договорить Костя. Воронов скривился и перешел на другую страничку.
— А здесь? — Он перевернул страничку и указал на классический портрет богини с благородным профилем.
— Как, вы не знаете? Очень популярная телеведущая, серьезный имидж, новости ведет. Гордость Первого канала. Правда, есть один ребенок, но это даже хорошо.
— А это кто? — Палец Воронова остановился на следующей солнечной улыбке светящегося создания. Это было лицо не просто красивое — оно было необыкновенно радостное и счастливое, на него хотелось смотреть и смотреть. На этой страничке Воронов будто споткнулся и явно не спешил переворачивать.
— Что мне с вами делать, Роман Анатольевич, — перешел на панибратский тон Костя, наслаждаясь своим абсолютным профессионализмом. — Вы что, телевизор совсем не смотрите? И в театр не ходите? Это же всемирно известная Эльвира Литвинова из Большого. Но вы знаете, — он старался не выдавать своего ликования, — она попала сюда случайно. Кто только не делал ей предложения! И нефтяные магнаты, и гении — бесполезно. С ней, конечно, можно и Белый дом взять, но уж больно неприступная особа. Вряд ли этот орешек окажется нам с вами по зубам, советую перелистнуть дальше. — И тут же Костя почувствовал, что перегнул пачку. Лицо шефа залилось краской еле сдерживаемого гнева.
Воронов захлопнул каталог и швырнул его на диван. Было видно, что разговор окончен.
— Спасибо за информацию! Продолжайте работать, — сухо и лаконично закончил встречу Воронов. Но Костя понял, что с этой минуты они стали ближе друг другу.
После ухода незаменимого помощника Воронов довольно долго перелистывал Костин каталог. Потом взглянул на доску на стене с расписанием всех встреч. На этой неделе у него запланирован ужин с японской делегацией. На повестке дня серьезная тема — крупнейшие инвестиции в свободную экономическую зону. Воронов вызвал секретаря Агату, высокую статную девицу, умеющую говорить и если нужно молчать. Каково же было удивление Романа Анатольевича, когда он услышал от нее о пожеланиях главы делегации.
— Господин Сакамото попросил перенести встречу из ресторана «Балчуг» в Большой театр, — доложила ему Агата.
— Подождите, но мы же уже были в Большом театре! — удивился Воронов.
— Господин Сакамото очень хочет еще раз увидеть русскую балерину Литвинову. Он в полном восторге. Сказал, что это «настоящая русская красавица».
Воронов задумался: «Черт побери, может быть, сделать два дела одновременно: доставить удовольствие Сакамото и посмотреть, что это там за кандидатура? Удобный момент, можно все свалить на Сакамото».
— Передай Сакамото, что при желании русскую балерину можно рассмотреть гораздо ближе. — В чем-чем, а в этом Воронов не сомневался! — Нет, лучше я решу этот вопрос сам!
Агата вышла из кабинета, а Воронов, почему-то немного волнуясь, набрал номер Вандикоза Мурьяновича Шалопаева, директора Большого, того самого, который прославился залетевшим без предупреждения Сэн Лоу.
— Вандикоз Мурьянович? Добрый день. Это Воронов… Я вовремя?
— Роман Анатольевич! Вы вовремя всегда!
— Тем более что вопрос очень важный — для нашего сотрудничества.
— Считайте, что мы его уже решили!
— В минувшую пятницу мы были у вас с японской делегацией, и они остались очень довольны!
— Я понял, их сердце пронзила красота!
— Господин Сакамото сказал, что русская красота самая беспощадная!
— В каком смысле?
— Она не пощадила даже Сакамото! Он потерял голову от вашей примы, а для самурая, насколько я знаю, самое страшное — потерять лицо. И тут уж я не могу позволить уехать гостю домой без лица!
— Э-э…
— Это будет практически официальный ужин.
— Когда?
— На этой неделе, когда прима свободна от спектакля.
— Хорошо Роман Анатольевич, но поймите меня правильно. Эльвира Алексеевна — непредсказуемый человек, она — человек настроения. Либо характер, либо талант, вы меня понимаете! Но в отношениях с мужчинами имеет скандальную славу. — И он перешел на устрашающий шепот: — Она перекусывает всем хребет! Съедает и выбрасывает их, как Клеопатра!
— Без проблем, пусть съедает! — неустрашимо напирал Воронов. Мы уважаем вкусы партнеров.
— В том-то и дело, что ее вкусы мне непонятны! Она до сих пор не замужем! Самых завидных женихов отсылает к такой-то матери. К ней кто только на лимузинах не подъезжал, я даже имена называть стесняюсь. И все так ни с чем и уезжали, ну как это понять? Поэтому заставить ее идти в ресторан, пусть даже и по просьбе спонсора… Нет, я попытаюсь, конечно. Но, если бы вы придумали некую интригу.
— Например?
— Балерина обожает всякого рода загадочность!
— Ну, хорошо, будет вам загадочность!
«Вот она — рука судьбы! — подумал Воронов. Ему и на самом деле очень хотелось острой игры и достойного противника. — Пожалуй, было бы лучше, если бы эта примадонна все-таки не явилась на встречу, а то япошки начнут борьбу за первенство, она всех обломает, они чего доброго обвинят в этом Воронова. Все получится наверняка банально». А Воронов терпеть не мог банальностей.
ПОДОЗРИТЕЛЬНАЯ ПЕРСОНА
Начало XXI века трудно давалось Большому театру — очень хотелось держаться на плаву. Эксплуатировались все возможные и невозможные ноу-хау: использовалась пиротехника, по сцене разгуливали живые лошади, а некоторые танцевальные партии исполнялись на ходулях. Подобное новаторство было вполне уместно и оправдано, ибо человеческая натура устроена так, что знакомый до боли вкус лимона и апельсина подспудно рождает неизъяснимую тягу попробовать что-то третье, неведомое, смешанное, пусть даже гибрид горчит. Все это легко укладывалось в рамки весьма раскрученного и беспроигрышного бренда под названием «Большой».
Сейчас Большой театр переживал очередной период исканий — искали спонсоров. Балерина Эльвира Литвинова в свои неполные двадцать девять уже успела стать «золотым запасом» страны. Эта была достойная смена великим балеринам Большого, и как обычно бывает, сила и обаяние ее личности давно превосходили узкие рамки, называющиеся «балетом». Она была красива, и даже больше чем красива она была удивительно самобытна. Немного скандинавская внешность: чуть удлиненное лицо, чуть раскосые проницательные глаза, прекрасный цвет кожи и какое-то внутреннее сияние. Все это делало ее музой художников и модельеров. А если к этому прибавить красивые движения и острый как бритва язык, то становилось ясно, почему она всегда была желанным гостем на любом ток-шоу и любой рейтинговой телепрограмме.
