И Максим меня не разочаровал, он сам ответил на вопрос своего сына, а самое главное, что ответил честно.
— Да, Артём, в животике у Влады живёт твоя сестрёнка или братик. — Пояснил он.
— Сестрёнка, там сестрёнка. — Со стопроцентной уверенностью сказал малыш, а затем, посмотрев на меня, спросил. — А можно мне тоже её потрогать?
— Можно. — Разрешила я ему.
— Привет, сестрёнка. — Положив свою маленькую ручку на мой живот, сказал Артём. — Меня зовут Артём, я твой старший брат! — он вмиг сделался серьёзным.— Когда ты родишься, я всегда буду тебя защищать!
От слов Артёма, я снова почувствовала, как на глаза навернулись слёзы, слёзы счастья.
Я когда-то злилась на Приозерского, где-то даже боялась. Да и сейчас ещё не до конца его простила. Но одно я могу сказать точно, он отличный отец, и растит из своего сына настоящего мужчину. Любящего, заботливого, ответственного. А ещё, я только сейчас поняла, что Максим признал моего ребёнка, что он готов взять за него ответственность, готов его растить, любить. Более того, он готов взять ответственность за меня.
А что если Максим прав, и тогда в ресторане наша встреча действительно не была случайной. И что всё должно было сложиться именно так, как сложилось. Что у нас с Максимом был именно такой путь друг к другу. Пусть сложный и тернисты, но мы его преодолели. И сейчас, мы можем стать по-настоящему счастливыми.
— Максим, спасибо тебе и за встречу Нового года, и за эти выходные и прогулку. — Благодарила я его, когда мы уже возвращались домой.
— Я рад, что смог сделать тебя этим счастливой. — Он улыбнулся мне и взял меня за руку.
— У тебя это получилось, — не убирая руки, а напротив, сжав его руку, ответила я. — Я и не знала, как это хорошо быть в семье, пусть на время и в чужой.
— Нет, не в чужой, а в своей. — Мы остановились, и Максим взял мою вторую руку. — Теперь это и твоя семья, не зависимо от того, станешь ты моей женой или нет. — Ты стала для нас очень близким и родным человеком.
— Вы тоже, — ответила я, — вы тоже все стали для меня очень родными. — Но тут я вспомнила про тётю, и мне стало грустно.
Я поняла, что очень скучаю по ней. Я, конечно, поговорила с ней вчера и поздравила с наступающим Новым годом, но мне очень хотелось её увидеть.
— Что-то случилось? — видимо заметив мою грусть, спросил Приозерский.
— Я просто вспомнила про тётю, и поняла, что скучаю по ней. — Честно ответила. — Знаешь, когда я приехала сюда и стала у неё жить, она мне показалась сварливой и даже немного злой. Когда я поняла, что жду ребёнка, я стала думать, как и где мне жить дальше. Потому что была уверена, что она меня не примет. Но когда она узнала о моей беременности, то не только не выгнала, но и поддержала. Как оказалось, у неё была своя трагедия, и именно поэтому она была такой. А во мне и ребёнке она увидела смысл жизни.
— Очень часто мы совсем не такие, какими нас привыкли видеть. Очень часто за холодностью и безразличием скрывается личная трагедия. Человек просто, таким образом, закрывается от других людей, чтобы больше не страдать. — Объяснил Приозерский.
— Так как и ты? — спросила я, раз уж он сам затронул эту тему.
— Да, родная, так же как и я. — он обнял меня и прижал к себе. — Я поставил жирную точку в своей личной жизни, решив жить только для мамы и сына. А потом появилась ты.— После этих слов он улыбнулся. — А что касается твоей тёти, так мы можем к ней завтра съездить.
— Правда? — обрадовалась я.
— Конечно! — ответил Максим, и мы продолжили путь домой.
На следующий день мы действительно поехали к тёте, которая увидев меня очень обрадовалась. Если честно я её вообще не узнала. Она стала такой весёлой, бодрой, счастливой, здоровой. Она разговаривала со мной, улыбалась, а глаза блестели от счастья.
— Влада, девочка моя, — тётя положила руку на мой живот, — какие же вы уже большие.
— Да, уже скоро двадцать две недели. — Ответила я.
— Знаешь, уже кто будет? — продолжила она задавать вопросы.
— Пока нет, после праздников поеду на УЗИ. — отвечала я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вместе с ним? — тётя показала взглядом на Приозерского, который стоял поодаль и разговаривал с лечащим врачом тёти.
— Да, — ответила я и опустила глаза.
— Признал, значит, он ребёночка? — не унималась тётя.
— Он мне предложение сделал. — Призналась я, показав кольцо.
— Я надеюсь, ты согласилась. — Стала серьёзной тётя, в ответ я вопросительно посмотрела на неё. — А что ты так на меня смотришь? Он ребёночка признал, меня лечит. А это значит, что он не только хороший человек, но и любит тебя. И с ним ты как за каменной стеной будешь. Хватит тебе одной быть, ты счастье заслужила.
— А как же ты? — я вдруг отчётливо осознала, что если я соглашусь на предложение Приозерского, тётя снова останется одна.
— А я буду жить, и радоваться за тебя. Да и не на луну же вы улетите, в конце концов. Ты ко мне будешь приезжать, а я к вам. — Она обняла меня. — Я тебе желаю счастья, дочка, ты его заслужила. Да и ребёночку отец нужен.
— Как же я рада, что ты у меня есть! — ответила я и обняла её, чтобы скрыть свои слёзы.
— Ну что же ты плачешь, дурёха моя, родная! — всё же заметила она. — Всё же хорошо!
-Гормоны! — утирая слезы, ответила я.
Потом к нам подошёл Максим, мы все вместе прогулялись по лесу рядом с санаторием, а когда тётя ушла на ужин, мы с Максимом поехали к нему домой.
— Знаешь, что я понял? — спросил он меня, взяв за руку, на что я вопросительно посмотрела на него. — Я понял, что мне так хорошо с тобой, что больше никуда тебя от себя не отпущу.
Глава 42
Влада
Вот и подошли к концу новогодние выходные, которые я провела в доме Приозерских. Это были самые лучшие дни в моей жизни. Дни, наполненные теплотой, заботой. Дни, проведённые в кругу семьи, которая, если я дам согласие Максиму, может стать и моей семьёй тоже.
И если поначалу я ещё сомневалась в том, какой мне ему дать ответ, то сейчас я отчётливо понимаю, что Приозерский мне тоже не безразличен.
Сейчас я смотрю на него ни как на строгого босса, а как на любящего и уже любимого мужчину. Да-да, я влюбилась в Максима, сама того не заметив. И сейчас с трудом представляю, как буду жить без него, так как мне предстоит вернуться домой. С трудом представляю, как буду жить без Артёмки, я так привыкла читать ему на ночь книжки, рассказывать сказки. Привыкла к его детским объятиям. Да и Элеонора Михайловна стала мне за эти дни близким и родным человеком.
— О чём задумалась? — услышала я голос Максима за спиной, когда просто стояла и смотрела на то, как в ночи спускается снег.
— О том, что выходные закончились и мне снова нужно возвращаться к себе.— Вздохнула я.
— А я тебя никуда не отпущу! — шокировал меня Приозерский.
— Что?
— Влада, ну сама посуди, тётя твоя до конца января будет в санатории. А ты что всё это время дома будешь одна? — начал аргументировать он.
— Да я туда только ночевать буду ездить, потому что целый день на работе. — Ответила я.
— Тем более, ночевать ты будешь ездить сюда. — Максим подошёл ко мне и обнял меня со спины. — Да пойми ты, мне не хочется вас отпускать. — Приозерский положил руки на живот.
— Я тоже не хочу больше жить без вас. — Решила признаться я. — Без Элеоноры Михайловны, без Артёмки, без тебя.
После этих слов Максим повернул меня к себе и, посмотрев мне в глаза, аккуратно припал к моим губам в разведывательном поцелуе. Словно проверяя, оттолкну я его или нет.
А я его не оттолкнула, более того, я ответила на его поцелуй, давая тем самым понять, что он мне не безразличен.
— Что же ты со мной делаешь, Влада Кирсанова? — слегка отстранившись от меня, спросил он. — Я так старательно от тебя бегал, не понимая того, что уже пропал. Ты меня зацепила с первой нашей встречи, только я этого не понял. Малыш, — он взял мои руки в свои,— ты прости меня за те обидные слова, которые я тебе тогда наговорил. А особенно тот случай, когда я тащил тебя на аборт, никогда себе этого не прощу. Спасибо что сохранила нашего малыша.
