«Люди ходят нагие, не покрывая ни головы, ни груди, волосы заплетают в одну косу. Князь их носит покрывало на голове и на бёдрах; бояре ходят с фатой на плече, а другой на бёдрах; слуги княжеские с фатой на бёдрах, со щитом и мечом в руках, а иные с копьями, с ножами или с луками и стрелами. Жёнки не покрывают волос, ходят с голыми грудями, все голы, босы и черны…
…У них пашут и сеют пшеницу, рис, горох и всё съестное. Вино же у них приготовляют в больших орехах кокосовой пальмы. Коней кормят горохом. В Индейской земле кони не родятся; здесь родятся волы и буйволы. На них ездят и товар иногда возят — всё делают…»
Но вот и странная запись:
«Меня обманули псы-бусурмане: они говорили про множество товаров, но оказалось, что ничего нет для нашей земли».
Какой товар для своей земли он ищет? Что нужно ему в богатой Индии? Есть здесь и ткани, есть и перец и краска. Вот Ормуз — великая торговая гавань. Люди со всего света бывают здесь. Всё, что на свете родится, в Ормузе есть. Вот «Камбай — пристань всему Индейскому океану», и товар в нём любой — и грубая шерстяная ткань, и краска индиго, и лакх, и сердолик, и гвоздика. «А в Каликуте — пройти его не дай Бог никакому судну! А родится в нём перец, имбирь, цвет мускат, цинамон, корица, гвоздика, пряное коренье. И всё в нём дёшево…»
Всё дёшево, всё редкость — это ли не клад для купца?! А он твердит — обманули псы-басурмане… Ему нужен «особый товар». Только с ним может вернуться Афанасий в Тверь. Или — другой вариант — не привозить этот товар, а всё выведать про него, узнать пути к нему, способы доставки… Но нет нигде нужного «товара», и Афанасий в отчаянии решает возвращаться назад: «В пятый же день Пасхи надумал я идти на Русь».
Весной 1471 года, после пяти лет «хожения» и, очевидно, не найдя желаемого, отправляется Афанасий Никитин в обратный путь. Но возвращается он не знакомым уже путём, а вслед за войском Делийского султаната идёт в соседнее княжество Виджаянагар, которое ведёт войну против мусульман.
Царям Виджаянагара принадлежала большая часть полуострова Индостан, от Малабарского до Коромандельского берега. Здесь, в самом сердце Индии, неподалёку от Виджаянагара, в недоступных горах находились алмазные копи Голконды…
Вот она, эта запись в листках Афанасия: «И пошёл я в Коилконду, где базар весьма большой».
Голконда — неприступная крепость, окружённая 11-километровой стеной, была построена ещё в начале XII века, когда здесь правила воинственная династия Какатиа. Спустя два века, после длительных войн, к власти пришла исламская династия Бахманидов. Тогда и появились в крепости мечети, минареты. Во времена странствия Афанасия Никитина она была уже столицей могучего княжества. Земли её простирались от гор до океана, легенды об её сокровищах разносились по всему свету.
«Нельзя описать царства сего и всех его чудес, — говорилось в „Сказании об Индийском царстве“. — Во дворце много золотых и серебряных палат, украшенных, как небо звёздами, драгоценными каменьями и жемчугом. И на каждом столпе — по драгоценному камню-карбункулу, господину всем камням, светящемуся в ночи. А родятся те камни в головах змей, слонов и гор…»
Все знаменитые алмазы Индии — «Кох-и-Нур», «Шах Акбар», «Тадж-э-Мах» — добыты в копях Голконды. Алмазоносные районы располагались к востоку от плато Декан и на юге, близ реки Кистны. Сама же крепость Голконда была рынком, где продавались алмазы.
«Да около родятся драгоценные камни, рубины, кристаллы, агаты, смола, хрусталь, наждак… В Пегу же пристань немалая, и живут в нём все индийские дервиши. А родятся в нём драгоценные камни, рубин, яхонт. Продают эти камни дервиши… Мачин и Чин от Бидара четыре месяца идти морем. А делают там жемчуг высшего качества, и всё дёшево… В Райчуре же родится алмаз… Почку алмаза продают по пять рублей, а очень хорошего — по десять рублей; почка же нового алмаза только пять кеней (мелкая монета), черноватого цвета — от четырёх до шести кеней, а белый алмаз — одна деньга. Родится алмаз в каменной горе; и продают ту каменную гору, если алмаз новой копи, то по две тысячи золотых фунтов, если же алмаз старой копи, то продают по десять тысяч золотых фунтов за локоть».
Алмазы! Может быть, именно это интересовало Афанасия Никитина в Индии?
«Некоторые возят товар морем, иные же не платят за него пошлин. Но нам они не дадут провезти без пошлины. А пошлина большая, да и разбойников на море много…» Может быть, поэтому так точно отмечает все сухопутные расстояния от города до города, измеряет все дороги Афанасий Никитин, чтобы, пользуясь поддержкой хоросанских купцов, везти драгоценный товар сушей, через Персию?
Вёз ли Афанасий в Тверь камни или не вёз, но он, похоже, всё выведал о них. Дальнейшие записи Никитина кратки: «В пятый же Великий день надумал я пойти на Русь». От Голконды он пошёл к Гульбарге, потом к Сури, и так до самого моря, к Дабулу, пристани океана Индийского. Он прекрасно знает все дороги, которые ведут на Русь. Но он теперь и знает, что творится на этих дорогах: «На Хорасан пути нет, и на Чагатай пути нет, и на Бахрейн пути нет, и на Йезд пути нет. Везде происходит мятеж. Князей везде прогнали». Остаётся один путь: самый тяжёлый, самый опасный — через Индийское море. На каждом шагу странника ожидают опасности. Жестокий шторм относит его к побережью Африки. Весной 1472 года, после шести лет странствий, Афанасий приходит в порт Ормуз, а к осени, к октябрю, без особых приключений добирается до Трапезунда на южном побережье Чёрного моря.
«Долго ветер встречал нас злой и долго не давал нам по морю идти… Божией милостью пришёл я в Кафу». Все моря далёкие, все страны неведомые остались позади.
Всё, что мы знаем о дальнейшей судьбе странника, взято из скупых строк единственного источника — Софийской летописи:
«Сказывают, что-де — и Смоленска не дошед умер. А писание то своею рукою написал, иже его руки тетради и привезли гости Мамырёву Василью к дьяку великого князя в Москву», — записано в 1475 году.
Каким путём возвращался в родную Тверь Афанасий Никитин? Почему перестал вести записи? Вёз ли он «товар»? Умер ли он своею смертью? Многое могли бы поведать «гости», принёсшие в Посольский приказ тетради странника, но о них летописи молчат. А тут ещё выяснилось, что даты «хожения» Афанасия Никитина по неведомым землям отмечались им по мусульманским праздникам. И все даты были неправильны, а нужно было считать пути по лунному календарю!
Своей точной и разносторонней наблюдательностью записки Афанасия Никитина выделяются среди других европейских географических сочинений XV–XVI веков. Выдающийся востоковед И. П. Минаев, рассматривая труд Никитина, находит в нём «не один драгоценный факт, важный для понимания староиндийской жизни и просмотренный его современниками, заходившими в Индию». А сколько ещё загадок таит текст знаменитого «Хожения»…
