— Гунны! Гунны!
Эти вопли всполошили как охрану Вульфилы, так и самого епископа, который выскочил из шатра в одной рубахе. Руфин опознал его сразу и без раздумий метнул дротик в грудь, прикрытую только куском полотна. Расторопный ган Буняк прыгнул с коня на землю и взмахом меча отделил голову от поверженного тела.
— Этот? — спросил он у Руфина, крепко держа добычу за волосы.
— Да, — крикнул патрикий, отмахиваясь мечом от подоспевшего гота. — Уходим, ган Буняк! Дело сделано!
Боярин Гвидон ударом меча опрокинул на землю какого-то слишком расторопного рекса, выскочившего на свою беду из соседнего шатра. Стрела, вылетевшая из темноты, едва не выбросила сына воеводы Валии из седла, но в последний момент он все-таки успел поймать ее на щит. Готы уже, похоже, оправились от неожиданного удара, и стрелы густо посыпались на бесчинствующих угров. Ор в стане стоял такой, что Гвидон не слышал голоса надрывающегося Руфина. Впрочем, боярин и без того понял, что пора уходить. Разбойный свист гана Буняка во второй раз разорвал тяжелый от запаха крови воздух, и угорская ватажка ринулась в ночь, унося с собой прихваченную в стане добычу.
Погони не было. Угры легко обогнули готский стан по широкой дуге и вышли к броду. Переправа через реку не отняла у них много времени. А выбравшись на левый берег, они огласили окрестности громкими торжествующими воплями. Руфин вздохнул с облегчением. Надо отдать должное гану Буняку, его люди показали хорошую выучку и нагнали на готов такой страх, что их панические крики не смолкли до сих пор.
— Вот уж не думал, что самая обычная человеческая голова может так дорого стоить, — задумчиво проговорил ган Буняк, разглядывая при свете факела добычу. — Надеюсь, ты, римлянин, не будешь требовать от меня свою долю? Все-таки убил его ты, а не я.
— Не буду, — усмехнулся Руфин. — Плата обещана не за смерть, а за голову, которая у тебя в руках.
— Разумно, — похвалил чужака Буняк.
Угры потеряли этой ночью два десятка человек, что, учитывая рискованность предприятия и высокую оплату, ган посчитал приемлемым для себя результатом. Он лично вручил голову Вульфилы воеводе Валии и, получив взамен тяжелый кожаный мешок, скромно отступил в тень. Воевода, даже не взглянув в лицо поверженного врага, передал добычу в руки кудесника Велегаста.
— Это он, — сказал Велегаст тихим бесцветным голосом. — В этом нет никаких сомнений. Воля Белеса свершилась, русколаны. Смерть Прекрасной Лады отомщена.
— Теперь нам остается только ждать, — спокойно проговорил Валия.
Ждать, впрочем, пришлось недолго. Уже вечером следующего дня два десятка готов переправились через реку. Судя по всему, эти люди были посланы для переговоров. Возглавлял посланцев рекса Витимира не кто иной, как Сафрак. Если судить по его лицу, багровому от бешенства, то решение вступить с русколанами в переговоры далось готам нелегко. Кроме мечников, Сафрака сопровождали Придияр Гаст и один из сарматских вождей по имени Абенир. Похоже, Придияра и Абенира готы послали специально для того, чтобы присматривать за Сафраком. Готских вождей препроводили в шатер воеводы Валии и усадили на широкую скамью. Кроме Валии в шатре находились еще десять русколанских бояр, среди коих Гвидону и Руфину достались не самые почетные места. Впрочем, сетовать по этому поводу патрикий не собирался.
— Сегодня наш стан подвергся нападению, — хриплым голосом начал Сафрак. — Среди убитых епископ Вульфила и рекс Фарлейф.
— Надеюсь, готы, вы не ждете от нас оправданий? — холодно заметил Валия.
— Это сделали гунны! — почти прорычал Сафрак. — Те самые гунны, которых вы русколаны пригласили на нашу землю.
— Земля эта не ваша, рекс, а наша. Позволь уж нам самим выбирать себе союзников в час беды. Возможно, мы призвали гуннов, но вы сюда явились незваными, оскорбив при этом не только наших, но и своих богов. Что же касается Вульфилы, то я не собираюсь оплакивать человека, на руках которого кровь моих родных.
— Вы, руксоланы, пролили священную кровь нашего вождя, — вскричал Сафрак, подхватываясь на ноги.
— Герман Амал больше всех виноват в случившейся беде, — сказал Валия спокойно. — И кара богов не заставила себя ждать. Вы зачем приехали, готы?
Сафрак уже готов был обрушить на головы русколанов град проклятий, но тут сарматский вождь Авенир резко дернул его за полу кафтана. От неожиданности Сафрак покачнулся и почти упал на скамью.
— Мы присланы рексом Витимиром, чтобы договориться о перемирии, а возможно, и о мире с русколанами, — спокойно произнес Придияр, пока Сафрак, потрясенный бесцеремонностью соседа, ловил ртом воздух.
— Ваши условия?
— Союз русколанов с гуннами должен быть расторгнут, — твердо сказал Придияр и бросил при этом насмешливый взгляд на Руфина.
— А кто помешает готам напасть на Русколанию после того, как гунны уйдут за Дон? — холодно спросил Валия у готских вождей.
— Порукой мира между нами будет слово Витимира Амала и клятвы готских вождей.
— Хорошо, — сказал Валия. — Мы согласны. И да пребудут мир и согласие на наших землях.
Часть 2 Вечный город
Глава 1 Поражение
Прокопий явно не ждал возвращения патрикия Руфина. Во всяком случае, он далеко не сразу его узнал. Впрочем, в шатре горел только один светильник, а Прокопий никогда не отличался острым зрением. Император сидел за изящным столиком в полном одиночестве, если не считать двух легионеров, стоящих у входа. Прокопий жестом выслал их прочь и кивком пригласил Руфина садиться. Патрикий не видел императора почти пять месяцев и ужаснулся произошедшим в нем переменам. Прокопий сильно похудел, осунулся, тонкая шея уже не могла удержать голову, и та все время клонилась книзу.
— Я проиграл, Руфин, — сказал Прокопий тихим безжизненным голосом. — Первым меня предал Гуморий. Человек, которому я доверял как самому себе. С этого, пожалуй, все и началось. Валент вытеснил меня во Фракию, и теперь мои дни сочтены.
— Тебе нужно продержаться только два дня, Прокопий, — попытался встряхнуть императора Руфин. — Слышишь, через два дня мои варвары будут здесь. Три тысяч конных и десять тысяч пеших. Мы разобьем легионы Валента. А потом пойдем на Рим.
— Боюсь, что ты опоздал, Руфин, — покачал головой Прокопий. — Валент не даст мне уйти из-под удара. Мы прижаты к болотам, и выхода у нас нет. Либо мы умрем сражаясь, либо сдадимся на милость победителя.
— Я тебя не понимаю, император, — взорвался Руфин. — Я проделал путь от Дона до Дуная по таким дорогам, где никогда не ступала нога римлянина, я десятки раз рисковал головой, я просил о помощи многих людей, я швырял золото направо и налево, и вот теперь, когда мы в двух шагах от победы, ты говоришь мне, что все кончено. Нет, Прокопий, все еще только начинается.
