Дверь в кабинет с треском открылась и ударилась о стену. И как вихорь на большой скорости в помещение вошел Павел Эдуардович Ростов. Собственной персоной.
— Что ты творишь, сученыш?! — прокричал он.
Я еще сильнее сжал руками свои волосы. Только его мне сейчас не хватало. Черт! В последнее время мы с ним находились в крайне сложных отношениях. Его визит ко мне не сулил ничего хорошего.
— Уже донесли? — риторически, спрашиваю я.
— Засранец! Ни минуту нельзя тебя оставить, обязательно вляпаешься в какое-нибудь дерьмо! — продолжал кричать он, со всего маха усаживаясь в рядом стоящее кресло.
Седовласый мужчина преклонных лет, так и не перестал ко мне относиться, как к какому-то сопляку. Он никогда не видел во мне успешного бизнесмена, который пять лет прожил в штатах и приумножил его капиталы. Для него, видимо, я так и останусь малолетним неразумным мальчишкой. Любимым сынком своей матери, которая баловала меня и оберегала от его строгости. А он, в свою очередь, всегда стремился сделать из меня подобие самого себя. На почве этого нередко в семье случались скандалы.
Я всегда уважал и гордился своим отцом. Даже в юности, одно время, пытался ему подражать, хотя не всегда это у меня хорошо получалось. У меня так и не вышло сталь достойным ему сыном. Плюнув на эту затею, решил перестать во всем угождать ему, и оставаться самим собой. Но сколько бы мне не было лет, он постоянно пытался меня контролировать, и это всегда страшно раздражало.
Отец потянулся рукой к темно-синему галстуку и развязал его, с шумом втягивая воздух в легкие. Было видно, что он находился в ярости.
— Почему ты сам мне не позвонил? Почему я должен узнавать о твоих проблемах от своих людей, блядь?! — хрипло прокричал отец, покрываясь красными пятнами.
— У меня все под контролем и …, -пытался его успокоить, видя, как он взбешен.
— Это ты называешь под контролем? — перебил он меня. — Перевозить чужое дерьмо машиной компании, это под контролем? Ты в своем уме? Совсем мозги просрал?
— Отец успокойся, — видя, как его грудная клетка ходит ходуном. — Последствий не будет.
— Как я могу быть спокоен, когда мой сын собственными руками губит себя! Я не собираюсь тебе носить в тюрьму передачки. Ты о матери подумал? Что будет с ней?
— Я пытаюсь спасти своего сына и будущую жену, отец! И у меня не другого выхода как отправить эту машину, — прокричал я, хватая пачку и вытаскивая сигарету.
Подкурив, посмотрел на своего старика, и понял, что он сейчас реально беспокоится обо мне! О своем сыне, а не о своих деньгах! Как я раньше не замечал того, что все его действия в отношении меня были с благими намерениями. Возможно эти действия были не всегда гуманны по отношению ко мне, но видимо по-другому он не умеет выражать свои чувства. Сейчас я вижу в его глазах тревогу и беспокойство. Так может беспокоится только любящий отец. Для меня такое открытие стало приятным сюрпризом.
Но сейчас я тоже отец, и тоже схожу с ума от тревоги. Переживая о том, как там Тимур и Дина, с моим еще не родившемся ребенком. И я пойду на многое, чтобы вытащить их из этого дерьма.
Отец встал, подошел к столу, на котором стояла бутылка со спиртным напитком, к которой я так и не притронулся. Откупорил ее и плеснул в стакан коричневую жидкость. Одним большим глотком отправил коньяк себе в рот и снова вернулся в свое кресло, посмотрев мне глаза.
— Давай я тебе помогу? Дам своих ребят, — нарушил молчание отец.
— Не хочу тебя впутывать в это, я справлюсь. Позаботься лучше о матери.
— Когда будет грузиться машина? — уже без ярости в голосе спросил он.
— Завтра утром, — ответил ему, выпуская дым от сигарет в сторону.
— Держи меня в курсе, — сухо проговорил отец.
— Хорошо, — морщась и потирая висок от давящей головной боли.
— Что будешь делать со Снежаной? Насколько я слышал эта стерва метит мне в невестки? — с отвращением спросил он.
Его люди не зря получают свой хлеб, даже и об этом в курсе.
— Пока не знаю. Еще думаю, как выкрутиться. Пока идут поиски, где Бесланов может прятать мою семью, буду соглашаться на все.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Отец прекрасно помнил ту историю, когда мне пришлось силой забрать Тимура из лап этой сумасшедшей суки. Именно он помог быстро решить этот вопрос. Они с матерью сразу приняли мою сторону, и не пытались осуждать. За что я им был очень благодарен.
Отец, задумавшись, встал.
— Я тоже подключу своих ребят, скоро найдем, — уверенно проговорил отец.
— Спасибо тебе, — искренне поблагодарил его.
— Мне пора. Береги себя сын, — подошел ко мне и протянул руку.
Пожав друг другу руки, я не удержался и притянул его к себе, крепко обняв. Отец, ободряюще похлопав меня по спине, вышел из моего кабинета.
Этот момент навсегда останется в моей памяти. За все годы мы впервые протянули друг другу руки и не говоря ни слова заключили мир.
Дина.
Продолжая находится в плену у этих страшных людей, по ощущениям стало казаться, что уже поздний вечер. Я сидела на старенькой скрипучей кровати, держа на руках Тимура. Мальчик беспокойно спал, периодически вздрагивая во сне. Сидела, тихонько покачивая ребенка, смотря в одну точку. Тусклая лампочка над нами, не давала хорошо рассмотреть обстановку. Но и без освещения было понятно, что все было в запущенном состоянии. Запах сырости и чего-то еще, резко бил в ноздри, заставляя морщиться. Уже давно к нам никто не приходил, будто все забыли о нашем существовании. В помещении не было абсолютно ничего. Сколько мы протянем в таких условиях? Без еды, без воды. Только бы ребенок не заболел, находясь в таких ужасных условиях. Потрогала его лоб и с облегчением поняла, что пока все хорошо.
— Мамочка, я хочу в туалет, — открыл глазки Тимур и посмотрел на меня.
В углу заметила ржавое ведро, видимо именно для этих нужд. Посадила ребенка на кровать рядом с собой и встала. Подошла к ведру и осмотрела его. Вполне сгодится.
— Тимурчик, здесь нет туалета. Давай малыш иди сюда, я тебя подержу.
Мальчик спрыгнул с кровати и нерешительно подошел к ведру, смотря на меня.
— Я понимаю, что это странно, но другого выхода нет.
Ребенок серьезно кивнул, будто все понимает и стал стягивать штанишки. Сделав все свои дела, вернулись снова на кровать.
— Мамочка, когда мы будем дома? Мне так страшно, — шепотом спросил малыш.
— Очень скоро, потерпи немного. Нас обязательно отпустят, — пытаясь улыбнуться, ответила ребенку.
— Очень хочется пить, — проговорил мальчик.
Тимур очень много плакал и не удивительно, что сейчас его мучает жажда. Нужно попытаться попросить у наших похитителей воды. Было страшно, что эта просьба может обернуться для нас плохими последствиями. Но нужно хотя бы попытаться. Без воды мы долго не протянем. Подошла к двери и стала громко стучать, привлекая внимание. Стучала долго, но так никто не приходил. Стала громко звать: — Эй, есть там кто-нибудь живой?
За дверью послышался голос.
— Если не заткнешься, ты у нас будешь мертвая, — раздался скрежет открываемой двери и чей-то голос.
— Чего орешь? Жить надоело? Так спешишь на тот свет? Так тебе итак немного осталось, — проговорил молодой мужчина с темной бородой.
— Нам нужна вода. Ребенок хочет пить, — проговорила я, прижимая к себе мальчика.
— А фуагра ребенок не хочет? — заржал похититель, явно находясь не в адеквате.
— Пожалуйста, принесите воды, — стала умолять его.
Хмыкнув, мужчина развернулся и пошел на выход, закрывая на замок дверь. Господи услышь меня! Помоги и защити нас. Стала про себя молиться. Через пару минут за дверью послышались шаги, и дверь стала открываться. В помещение вошел все тот же мужчина с бутылкой воды и пакетом печенья. С облегчением выдохнула. Слава Богу! Мои молитвы услышаны. Подошла к мужчине и взяла бутылку с пакетом.
— Спасибо, — сказала ему, боясь смотреть в глаза.
— Отработаешь, — похотливо улыбнулся он и пошел на выход. И снова мы с мальчиком остались одни.
