При редактировании первоначальный текст (так называемая первая редакция Повести временных лет) был изменен настолько, что А. А. Шахматов пришел к выводу о невозможности его реконструкции «при теперешнем состоянии наших знаний». Что же касается текстов Лаврентьевской и Ипатьевской редакций ПВЛ (их принято называть второй и третьей редакциями ПВЛ соответственно), то, несмотря на позднейшие переделки, А. А. Шахматову удалось определить их состав и предположительно реконструировать. В целом представление о трех редакциях Повести временных лет разделяется подавляющим большинством современных исследователей.
Летописные своды, предшествовавшие Повести временных лет Начальный свод. Дальнейшее исследование текста ПВЛ показало, что в нем содержится ряд фрагментов, нарушающих изложение. Некоторые из них (например, договор князя Святослава с греками 971 г., рассказ о так называемой четвертой мести Ольги древлянам) даже нарушили структуру фраз, оторвав начало предложения от его завершения. В Новгородской I летописи, текст которой в начальной части отличается от большинства других летописей, содержащих Повесть временных лет, все подобные нарушения текста отсутствуют. Это дало основания для предположения о том, что в составе Новгородской I летописи сохранился текст свода, предшествовавшего Повести временных лет. При дальнейшем исследовании этого текста оказалось, что в нем отсутствуют все договоры Руси с греками, а также все прямые цитаты из греческой «Хроники Георгия Амартола», которой пользовался составитель Повести временных лет. Последний признак представляется особенно важным, поскольку в летописях (как, впрочем, и в любых других произведениях древнерусской литературы) не было принято как-то выделять цитируемые фрагменты из других текстов. Поэтому вычленить и удалить из летописи все прямые цитаты, внесенные из какого-либо другого текста, можно было, лишь проведя полное текстуальное сличение летописи с цитируемым произведением. Не говоря уже о технической сложности такой операции, непонятно, зачем могло понадобиться летописцу очищать свой текст от вставок из «Хроники Георгия Амартола». Это заставило сделать вывод о том, что Повести временных лет предшествовал свод, который А. А. Шахматов предложил назвать Начальным. Исходя из содержания и характера изложения летописи, его предложено было датировать 1096–1099 гг. Он-то и лег в основу Новгородской I летописи.
Проблема существования Древнейшего свода. Изучение текста гипотетического Начального свода, однако, показало, что и тот имел в основе какое-то произведение (или несколько произведений) летописного характера. Об этом говорили некоторые логические несообразности текста, отразившегося в Новгородской I летописи. Из этого А. А. Шахматов сделал вывод о том, что в основе Начального свода лежала некая летопись, составленная между 977 г. и 1044 г. – скорее всего, в 1037 (6545) г., – под которым в ПВЛ помещена обширная похвала князю Ярославу Владимировичу. Это гипотетическое летописное произведение исследователь предложил назвать Древнейшим сводом. Повествование в нем еще не было разбито на годы и имело монотематический (сюжетный) характер. Годовые координаты (как иногда говорят, хронологическую сеть) в него внес киево-печерский монах Никон Великий в 70‑х годах XI в.
Идея о существовании Древнейшего свода вызвала возражения. Считается, что эта гипотеза не имеет достаточных оснований. В то же время большинство исследователей согласны с тем, что в основе Начального свода действительно лежала какая-то летопись или ему предшествовало монотематическое повествование. Характеристики и датировки исходного текста, предполагаемые исследователями, существенно расходятся.
М. Н. Тихомиров обратил внимание на то, что в ПВЛ лучше отражено время правления Святослава Игоревича, нежели Владимира Святославича и Ярослава Владимировича. На основании сравнительного изучения ПВЛ и Новгородской I летописи он пришел к выводу, что ПВЛ базировалась на монотематической «Повести о начале Русской земли», рассказывавшей об основании Киева и первых киевских князьях. Предположение М. Н. Тихомирова совпадало с мнением Н. К. Никольского и нашло поддержку у Л. В. Черепнина. Они также связывали зарождение русского летописания с какой-то старинной повестью о полянах-руси. Ее создание приурочивалось ко времени правления в Киеве Святополка Ярополковича (Владимировича) и датировалось 1015–1019 гг. Текстологической проверки этой гипотезы проведено не было.
Д. С. Лихачев полагал, что Начальному своду предшествовало «Сказание о первоначальном распространении христианства на Руси». Оно представляло собой монотематический рассказ, составленный в начале 40‑х годов XI в., к которому впоследствии были присоединены некие устные народные предания о князьях-язычниках. В это произведение, по мнению Д. С. Лихачева, входили сказание о крещении и кончине княгини Ольги, сказание о первых русских мучениках варягах-христианах, сказание о крещении Руси (включающее «Речь философа» и «Память и похвалу князю русскому Владимиру»), сказание о Борисе и Глебе и, наконец, похвала князю Ярославу Владимировичу. Отнесение всех этих текстов к единому источнику основывалось на якобы присущих им теснейших композиционных, стилистических и идейных связях. Однако анализ, проведенный Д. А. Баловневым, показал, что гипотеза Д. С. Лихачева не находит текстологического подтверждения.
Одну из самых ранних дат начала русского летописания предложил Л. В. Черепнин. Сопоставив текст ПВЛ с «Памятью и похвалой князю русскому Владимиру» Иакова Мниха, он пришел к выводу, что в основе последней лежал свод 996 г. Этот текст, по мнению Л. В. Черепнина, опирался на краткие летописные заметки, которые велись при Десятинной церкви в Киеве. Было также высказано предположение, что к составлению свода Десятинной церкви был причастен Анастас Корсунянин.
Несмотря на расхождения с представлениями А. А. Шахматова о характере и времени написания древнейшего литературного произведения, которое впоследствии легло в основу собственно летописного изложения, исследователи сходятся в том, что такое произведение существовало. Принципиально не расходятся они и в определении даты его составления – первая половина XI в. Дальнейшее изучение ранних летописных текстов позволит уточнить, что представлял собой этот источник, его состав, идейную направленность, дату создания.
Новгородские своды XI века. Воссоздавая начальные этапы древнерусского летописания, А. А. Шахматов предположил существование Новгородского свода, который был начат в 1050 г. и велся до 1079 г. Вместе с Киево-Печерским сводом 1074 г. (сводом Никона) он лег в основу Начального свода. Новгородский свод третьей четверти XI в., по мнению А. А. Шахматова, опирался на Древнейший свод и какую-то более раннюю новгородскую летопись 1017 г., составленную при новгородском епископе Иоакиме. Однако Повесть временных лет включает незначительное количество известий о новгородских событиях XI в., что заставляет усомниться в обоснованности этой гипотезы. Многие историки древнерусского летописания полагают, что все новгородские известия Повести временных лет восходят к устным источникам (сообщениям Вышаты и Яня Вышатича).
Высказывались и иные гипотезы о новгородском летописании XI в. Так, Б. А. Рыбаков связывает составление такого свода с именем новгородского посадника Остромира (1054–1059). По мнению исследователя, это была светская (боярская, посадничья) летопись, обосновывавшая независимость Новгорода от Киева. Имея не только антикняжескую, но и антиваряжскую направленность, она в то же время первой включила в летописный рассказ легенду о призвании варягов, откуда та перешла в позднейшее летописание.
Устные источники в составе Повести временных лет. В числе своих источников летописец называет устные предания: под 6604 (1096) г. он упоминает новгородца Гюряту Роговича, рассказавшего ему югорскую легенду о народах, живущих на краю земли в «полунощных странах»; под 6614 (1106) г. сообщает о кончине 90-летнего «старца доброго» Яня, от которого «многа словеса слышах, еже и вписах в летописаньи семь». Это послужило основанием для гипотезы о существовании в составе Повести временных лет «устных летописей». Считается, что киевские летописцы получали информацию от представителей рода новгородских посадников: Никон – от Вышаты, а создатели Начального свода и ПВЛ – от Яня Вышатича.
Гипотеза об устных летописях вызвала справедливую критику, поскольку опирается на ряд крайне слабо обоснованных допущений, в числе которых, например, отождествление информатора летописца Яня с Янем Вышатичем. Непосредственно перед записью о смерти 90-летнего «доброго старца» под тем же 6614 (1096) г. упоминается о том, что Янь Вышатич был послан во главе военного отряда на половцев и одержал над ними победу. Для старика такие подвиги вряд ли возможны.
