…Резко запахло паленым, и Вомбат, очнувшись, увидел, что у задремавшего Пургена занялись бинты на руках. Метнулся к нему, отпихнул от костра, сбил пламя. Леня жалобно скулил, лежа на боку.
– Что будем делать? – Стармех, кажется, и не заметил, что произошло.
– Спать. – Командир сжато рассказал о своей догадке. – Пока они не сунутся. Мы им живые нужны.
– Ну а завтра?
– Завтра… Вариантов два. Первый: идти через ТЭЦ и попытаться запутать следы.
– Каким образом?
– Саня утверждает, что мимикроты на ТЭЦ не сунутся. – Двоечник с готовностью закивал головой. – Вот и мы – войдем, а выйдем там, где нас не ждут.
– А сколько их? – это уже Азмун включился в разговор. Говорит еле-еле, голова трясется.
– Пятеро с Длинным Мохаммедом.
– Ну так они расставят по одному на каждой стороне, поди выскочи.
– Тогда второй вариант. – Вомбат обвел ребят глазами. – Пусть следят. Находим Квадрат, восстанавливаемся и на равных деремся.
– «Мы принимаем бой! – кричали они, а громче всех – лягушонок», – прогнусавил внезапно Пурген.
Вомбат недоуменно посмотрел на него:
– Ты чего?
– Ничего. Маугли вспомнил.
Вомбат улыбнулся. Захотелось сказать Лене что-нибудь теплое, но в этот момент резко вскочил Стармех:
– Тихо! Идет кто-то.
Все, кто мог, вскочили и уставились в темноту. Точно: к чавкающим по грязи шагам примешивались какие-то жалобные всхлипы.
– Спокойно, – вполголоса предупредил Командир, снимая карабин с предохранителя.
– Это я! Не стреляйте! Это я!
Из темноты появились оранжевые косички – к костру шел Штрипок. Его била крупная дрожь, комбинезон был заляпан кровью и грязью. Он даже не сел, а просто подломил ноги. Дима недоверчиво глянул на позднего гостя, но ничего не сказал. Достал фляжку, протянул Штрипку. Нет, похоже, наш бродячий поэт был способен только сидеть. Он не обращал ни на кого внимания, а на Вомбата поднял глаза лишь после сильного тычка.
– Ты откуда, приятель? Что случилось?
Глаза у Штрипка были белые и безумные. Пришлось насильно влить ему в рот глоток крепкого, после чего рыжий упал и отрубился. Это ничего. Это у нас бывает. Приходит человек полуживой, а где был, что делал, и объяснить не может. Вомбат вспомнил, что у старичка-лесовичка не было с собой никакого оружия. Эх, не дошел ты, милок, до своей полянки. А потому что не фиг было за мной тащиться. Он посмотрел на Штрипка. Могли и группсы напасть. Хотя нет, от группсов голыми руками не отобьешься. Командир накрыл беднягу своей плащ-палаткой и сел у огня. Цукоша возился с Зеленым, сокрушенно качая головой. Проворчал что-то, улегся рядом с Леней. Саня дремал, свернувшись калачиком. Стармех в сотый раз обшаривал куртку в поисках сигарет.
Уже под утро – ночь прошла спокойно, но Командир так и не сомкнул глаз – к нему подполз сонный Двоечник:
– Слушай, Вомбат, я, кажется, придумал, как их обмануть.
Часть III
Глава седьмая
Игорь
Да нет же, ни в какой «Лионский кредит» Игорь, конечно, не поехал и никаких денег в благодатный Нассау не перевел. Во-первых, все равно не успел бы. Эти шикарные банки рано закрываются. А во-вторых, после разговора с родственником Оксаны Сергеевны ни о каких Багамах думать уже не хотелось. Обыкновенный мужик, с виду не хам, но наверняка из той породы «нормальных парней», которые еще в школе вначале просили у Игоря списать контрольную, а потом без зазрения совести могли дать в лоб. Игорь и сам был вполне компанейским и спортивным мальчишкой, секции какие-то посещал, но… Эта вечная пропасть между двумя мирами: «Да ты не выпендривайся, ты рукой покажи!» А что? И показывал. И маскировался под «своего», хотя от однообразных матюгов постоянно подташнивало. Однажды в стройотряде не выдержал и попытался объяснить своему однокурснику, что мат бывает, как известно, «эмоциональным» и «функциональным». Тот долго и внимательно слушал, ни черта не понял, но деньги стал одалживать чаще.
Этот Саша, внук Оксаны Сергеевны, ведь явно ругаться шел. Оно и понятно: когда у тебя из-под носа квартиру уводят, надо действовать. Но не решился. И деньги взял. Неловко как-то получилось. Игорь как раз из «Фуксии и Селедочки» вернулся. В кармане две бумажки по сто и лежали. Поддался минутному порыву. А может, больше надо было дать? Но как? «Ты подожди, кореш, у меня там в сейфе – десять тонн баксов, я щас сгоняю, добавлю бабке на похороны»? Нет, дал бы больше – подумали б, что откупиться пытаюсь.
Игорь сидел рядом с креслом и наблюдал, как медленно розовеет лицо Виталия. Два года назад, когда их отношения еще находились на стадии «доктор – пациент», Виталий подробно рассказывал о том, что видел ТАМ, под аппаратом. Игорь даже пытался записывать, но – увы! – рука, набитая писанием научных статей, с трудом справлялась с яркими картинами похождений в жутковатом алогичном мире. «Это достойно кисти Стругацких!» – как-то пошутил Игорь. Пациент мрачно поглядел на него и с тех пор стал замыкаться в себе. Позже, когда появилась «Фуксия и Селедочка», Виталий сделался шефом, разговоры после сеансов и вовсе прекратились.
Игорь подумал, что среди уже многочисленных его клиентов найдется не так уж много людей, чьи похождения в ТОМ мире ему действительно интересны. Иногда он напоминал себе уставшую, задолбанную Золотую рыбку: «Надоело, мужики, все просят одно и то же: терема, дворянство… Тоска!» Даже милейшая Оксана Сергеевна – интеллигентнейший и умнейший человек – вся была как на ладони. Поэтому вчера Игорь удивился сам себе, насколько разыгралось его любопытство. Он видел женщину Виталия второй раз. Сомнений не могло быть, именно она, испуганная и измученная, в сопровождении двух дуболомов привезла тогда Виталия в Центр. Отсюда и настороженность ее, и недоверие. Какими глазами она смотрела на Игоря! Что ж Виталий ей ничего не объяснил? Впрочем, этот человек редко пускается в объяснения. Скорей отшутился. Интересно, как же он работает? Игорь заметил, что даже у него самого, кандидата биологических наук и далеко не последнего человека в Нейроцентре, мозги начинают скрипеть с удвоенной силой в присутствии шефа «Фуксии и Селедочки». Есть в этом мужике сила. Вот и женщина у него… Другой бы всю жизнь мучился, как такую удержать, а у Виталия, наверное, и мыслей-то таких не возникает. Ужасно все-таки интересно, ЧТО она видела? Потому что лицо у Светланы после сеанса было (простите за сравнение), как у Марии Магдалины, когда она уже все поняла и решила с Иисусом идти.
Виталий в кресле открыл глаза. Никакого выражения в них еще не было. Но уже через минуту он с силой провел рукой по лицу и встал. Как всегда, пружинисто и резко.
– Отлично, шеф. Спасибо. Буду собираться.
Игорь укладывал деньги в сейф, когда его внимание привлекли странные звуки, доносившиеся из коридора. Виталий уже уехал, Игорь сам слышал, как отъезжала его машина. Да и вообще в «Фуксии» в такое раннее время никого быть не могло.
Запыхавшаяся Юля, медсестра из отделения, буквально упала Игорю на руки:
– Игорь Валерьевич! Скорее! Там такое! Ужас!
Девушку колотило. Она села прямо на пол и разрыдалась.
– Ну-ка, вставай. – Больше всего Игорь ненавидел любую панику. – Пошли!
«Пошли» – это сильно сказано. Юлю пришлось тащить за собой, раза два она безуспешно пыталась потерять сознание. Тем не менее он предварительно проверил, все ли важные двери заперты в Оздоровительном центре.
Ольга Геннадьевна, старшая сестра, сидела в коридоре, положив руки на телефон. Лицо ее было в красных пятнах. Где-то шумели и бегали, послышался звон разбитого стекла.
– Здравствуйте, Игорь Валерьевич, – хрипло сказала она, вставая. – У нас ЧП.
Больной Сапкин Степан Ильич лежал у окна, скорчившись и подобрав под себя колени.
– Сердце? – быстро спросил Игорь, вспомнив недавние жалобы пациента.
Сзади кто-то всхлипнул. Ольга Геннадьевна молча покачала головой. Потом сглотнула и нерешительно сказала:
– Мы решили не трогать его до прихода милиции…
Черт возьми, при чем тут милиция? Игорь решительно подошел к лежащему Сапкину и перевернул его на спину. Да-а-а. Широко раскрытые мертвые глаза уставились в потолок с почерневшего лица. Пижама разодрана в клочья, грудь – как будто десяток бешеных кошек исцарапали. На шее синяки.
– Кто?
Ответом были рыдания Юли:
– Я… Я ничего не слышала… Никто не заходил… Я градусник принесла… – И далее совсем неразборчиво.
Так. Это уже даже не просто понедельник, это кое-что похуже. Все, что смог, Игорь попытался узнать до приезда милиции. Этого «всего» было крайне мало. Юля сквозь продолжающуюся истерику утверждала, что ничего не слышала. Странно, почему дежурная медсестра не среагировала на шум в палате? Все-таки в клинику Нейроцентра подбирают людей бдительных, которые если и прикорнут на посту ночью, то спят крайне чутко. Даже если бы Сапкин просто упал с кровати, это бы услышали.
