Но это потом, а сейчас нужно было срочно позаботиться о Ра.
О полном спокойствии можно было только мечтать, но Ира уже могла воспринимать реальность более адекватно, чем пару минут назад.
– Я просто посмотрю, – пообещала она, глядя в наполненные болью глаза малыша. Ирине хотелось плакать от бессилия и собственной глупости, но она отвела взгляд и снова посмотрела на рану.
При повторном осмотре стало понятно, что все не так плохо, как могло показаться на первый взгляд. Хищник, напавший на детеныша, был небольшим, и шкура Ра, ставшая за последние дни гораздо прочнее, чем при рождении, выдержала удар очень хорошо. Зверю не удалось пробить ее слишком глубоко, поэтому не хватало лишь небольшого кусочка кожи, вырванного чужими зубами.
Будто подтверждая мысли Ирины, что удача не обошла их сегодня стороной, Ра дернулся, а потом и вовсе поднялся на ноги. Видимо, до этого он лежал из-за шока, в который впал из-за нападения и боли. Ничего подобного он ранее не испытывал, поэтому его тело явно испытало сильный стресс.
– Не вставай, – потребовала Ира и аккуратно заставила малыша снова лечь. Чем больше он сейчас будет двигаться, тем сильнее пойдет кровь.
Детеныш неохотно подчинился. Лежа на земле, он выжидающе смотрел на Ирину, будто верил, что она может избавить его от ужасных ощущений в боку. Этот взгляд заставил ее снова испытать сильную вину. Вздохнув, Ира затолкала ее как можно глубже, чтобы не мешалась. Сейчас необходимо собраться, а не предаваться самобичеванию.
Успеет еще сгрызть себя, сейчас главное – Ра.
Малышу явно не нравилась своеобразная повязка на теле, которую соорудила Ирина. Он несколько раз пытался дотянуться до нее, но его шея не была достаточно гибкой для такого трюка. Когда он лег на землю и попробовал стянуть мешающий предмет с тела путем трения, Ире пришлось отчитать детеныша. Результат был, только недолгий. Вскоре она заметила, как Ра очень подозрительно бродит рядом с деревьями. Ирине не составило труда понять, что задумал ее беспокойный ребенок.
Еще недавно Ира планировала каким-нибудь образом уговорить ящеров остановиться хотя бы ненадолго, чтобы она могла подготовить глину для лепки. Они действительно остановились, вот только Ирина и думать забыла о глине. Все ее внимание было направлено на раненого малыша.
Самое интересное, что Ира не просила главного об остановке. Просто так вышло, что в тот день они никуда не пошли. И на следующее утро никто даже не подумал собираться. Рептилоиды выполняли свои обычные обязанности, время от времени поглядывая на Ирину, зорко следящую за Ра.
В итоге минуло уже четыре дня, а отряд продолжал оставаться на месте.
Джабай все это время наблюдал за Ирой.
Почему-то ему было приятно узнать ее имя. Оно оказалось очень красивым и прекрасно ложилось на язык. Было в его произнесении странное удовольствие, корней которого он не понимал.
Оно походило на победный клич, на радость от успешной охоты, на предвкушение, текущее по венам.
Когда она представилась, первой мыслью Джабая было то, что он никогда не слышал ничего подобного ранее. Такое имя не было известно их племени. Впрочем, это было неудивительно, учитывая, что и сама ящереана имела столько отличий от их вида.
А потом на мелкого смертозуба напали. Джабай сам не понял, как оказался наверху и убил копьем обидчика маленького зверя. Тот был ранен, но не смертельно. Волноваться точно было незачем.
Ящереана явно думала иначе. Она была в ужасе и сильно расстроена. Джабаю не понравилось выражение ее лица, поэтому он, сам не понимая зачем, пнул мертвого хищника, будто жалея, что убил слишком быстро, да еще и одним ударом.
Наблюдая за тем, как Ира ухаживает за смертозубом, Джабай решил, что они пока никуда не пойдут.
– Но почему? – спросил Роридак, озадаченно переводя взгляд с ящереаны на Джабая и обратно.
– Смертозуб ранен, – ответил он так, будто это должно было все объяснить.
– Добить и съесть, – предложил Юдибар. Возможно ли, что он до сих пор обижен на то, что ему сломали нос? Так ведь он давно зажил. Не дело высшему ящеру так долго таить такую мелкую обиду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Джабай смерил Юдибара суровым взглядом, отчего тот стушевался и отступил. Остальные соплеменники тоже посмотрели на провинившегося. Им не было понятно, как он мог предложить такое. Все они прекрасно видели, как ящереана относится к маленькому смертозубу. Да и сами уже, если говорить честно, немного привыкли к мелкому. Он оказался довольно забавным. Им нравилось наблюдать, как он играет или грызет ветки. Иногда, когда очередная хворостинка оказывалась слишком строптивой и била его по носу, смертозуб смешно злился, скалясь и нападая на обидчицу словно на живое существо.
– Мы можем его понести, – внес предложение Грарас.
– Ни к чему сложности, – отмахнулся Джабай. – Мы никуда не спешим. Останемся тут на пару дней, потом пойдем дальше.
Ящеры согласились с его решением, пусть не все понимали необходимость остановки. Сам Джабай видел, как встревожена ящереана, поэтому хотел дать ей время успокоиться. Они двинутся дальше, когда самка поймет, что с ее смертозубом все хорошо.
Через день после нападения Ира снова принялась вызывать огонь. Джабай немного волновался. Не разозлится ли столь могущественное божество из-за того, что его так часто дергают?
Когда огонь затрепетал над ветками, Джабай слегка расслабился. Ничего страшного не произошло. Гроза не началась, огонь вел себя игриво и послушно, будто ему нравилось, что его призвали. Может быть, все так и есть?
Когда над поляной поплыл уже знакомый запах, соплеменники Джабая не спешили к ящереане. Те, кому удалось попробовать сожженное огнем мясо, не нашли его вкусным. Своим мнением они, конечно же, поделились с остальными.
В отличие от них Джабай не был столь категоричен.
Да, свежее мясо только что убитого зверя было привычным и вкусным. Джабай ел его с самого детства и никогда даже не думал, что с подобной пищей нужно что-то делать, не считая сушки на солнце. Племя таким образом сохраняло еду на более поздний срок. Не всегда охота заканчивалась хорошо, поэтому племени требовалась гарантия, что их не застигнет голод.
Но, несмотря на это, Джабай не нашел сожженное огнем мясо невкусным. Оно было… странным. Темные части имели необычный вкус, от которого щипало язык. Они немного горчили, но это не ощущалось неприятным, наоборот, казалось, этот привкус вызывал еще больший голод.
В общем, с таким мясом все было в точности так же, как и с самой Ирой. Вроде не то, к чему привык, некрасиво или не очень вкусно, но в то же время что-то не дает полностью отказаться и забыть.
Именно поэтому, увидев, что Ира разожгла огонь, он подошел ближе и сел напротив, выжидательно замирая.
Она что-то сказала, а потом улыбнулась. Первый раз за последние дни. Правда, ее взгляд при этом снова быстро скользнул по спокойно лежащему неподалеку смертозубу. Тот из-за ранения был менее активным, чем обычно, но умирающим точно не выглядел.
Джабаю казалось, что даже самки в племени так сильно не волновались о ящерятах. Мир был наполнен опасностями, поэтому каждый был всегда готов, что рано или поздно кого-то не станет. Ящерята не исключение. Они всегда активны, любопытны, поэтому нередко им приходится столкнуться со смертью раньше, чем они готовы к этому.
– Зачем ты сжигаешь мясо? – спросил он, решив продолжить обучение языку.
Ира забавно наморщила нос, задумчиво глядя на него. Она явно пыталась понять, что именно он сказал. Джабай и не думал раздражаться, начал показывать на предметы и называть их. Некоторые понятия ему пришлось изображать только мимикой. Например, как объяснить слово «зачем»? Вот и приходилось вопросительно смотреть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Отвечать Ире пришлось в том же духе.
Вскоре он узнал, что мясо она сжигает потому, что для нее так вкуснее, чем свежее. Джабай не думал, что сам сможет всегда есть исключительно горелое мясо, но вполне допускал, что кому-то могло нравиться только такое.
