Монжерон описывает другой случай, когда «конвульсионерша» оказалась не только дугою выгнута назад, но и опиралась при этом спиной на острый кол. Она попросила, чтобы пятидесятифунтовый камень, привязанный к веревке, падал на ее живот «с большой высоты». Камень подняли и затем начали бросать на ее живот снова и снова, но женщина, казалось, не испытывала никакой боли. Она без каких-либо усилий оставалась в своей немыслимо неудобной позе, а по окончании этого сурового испытания осталась без единого синяка. По словам Монжерона, во время испытания она непрерывно кричала: «Бейте сильнее, сильнее!» [16].
Действительно, казалось, «конвульсионеры» были совершенно неуязвимы. Они не чувствовали ударов металлическими прутьями, цепями или дубинами. Сильнейшие палачи-душители не могли причинить никому из них никакого вреда. Некоторых подвергли распятию, но на них не осталось ни следа от ран [17]. И что самое поразительное: ни одного «конвульсионера» нельзя было поранить или проткнуть ножами, мечами или тесаками! Монжерон описывает случай, когда железное сверло было приставлено острием к животу «конвульсионера» и затем по сверлу ударили молотком со всей силы, так что «казалось, он пройдет до позвоночника через все органы». Но этого не произошло, а «конвульсионер» сохранял при этом «выражение полного восторга», крича «О, как мне хорошо! Смелее, брат, ударь еще сильнее, если сможешь!» [18].
Нечувствительность к пыткам была не единственной способностью янсенистов во время конвульсий. Некоторые становились ясновидящими и были способны «видеть скрытые вещи». Другие могли читать с закрытыми и завязанными глазами; отмечались случаи левитации. Один из левитирующих, аббат по имени Бешеран из Монпелье, во время приступа был поднят в воздух «с такой силой, что даже присутствовавшие при этом очевидцы не могли удержать его на земле» [19].
Хотя мы сегодня забыли о янсенистских чудесах, в свое время они были у всех на слуху. Племяннице известного математика и философа Паскаля удалось с помощью исступленной молитвы избавиться в течение нескольких часов от ячменя на веке. Людовик XV безуспешно пытался остановить «конвульсионеров», закрыв кладбище Сен-Медар, по поводу чего Вольтер саркастически заметил: «По приказу короля Богу запрещено производить здесь какие-либо чудеса». А шотландский философ Давид Юм в своих «Философских эссе» написал: «Поистине, еще не было такого большого числа чудес, приписываемых одному человеку, как те, которые произошли во Франции на могиле аббата де Пари. Многие из этих чудес были засвидетельствованы на месте людьми безупречной репутации, — и это в просвещенный век, в самой культурной стране мира».
Как объяснить чудеса, демонстрировавшиеся «конвульсионерами»? Хотя Бом пытается анализировать ПК и другие паранормальные явления, он все же предпочитает не касаться таких тем, как, например, сверхъестественные способности янсенистов. Но если мы серьезно подойдем к свидетельствам многих очевидцев и оставим в стороне тот довод, что Бог помогал янсенистским католикам в противовес католикам римским, ПК окажется наиболее подходящим объяснением. То, что речь идет об экстрасенсорике, подтверждается появлением таких способностей, как ясновидение во время конвульсий. Кроме того, мы уже рассмотрели ряд примеров, когда безрассудная вера вплоть до истерии провоцировала активизацию глубинных психических сил. Действительно, психокинетические эффекты скорее всего производятся не отдельными людьми, а представляют собой совместное действие веры всех присутствующих, и это может объяснить напряженнейшую атмосферу происходящего, когда вот-вот окажется возможным любое чудо. Эта идея не нова: уже в 1920-х годах известный гарвардский психолог Уильям Макдугалл предположил, что чудеса на религиозной почве могут быть результатом коллективного действия психических сил большого скопления верующих.
ПК может объяснить феноменальную неуязвимость «конвульсионеров». Жанна Моле, например, могла бессознательно использовать ПК для противодействия ударам молота. Если предположить, что «конвульсионеры» бессознательно использовали ПК для контроля над цепями, палками, ножами и т. п. и останавливали их в момент удара, это также может объяснить, почему такого рода предметы не оставляли никаких ран или ссадин, как и безуспешность усилий задушить янсенистов объясняется скорее всего тем, что руки душителей были парализованы действием ПК.
Перепрограммирование космического кинофильма
Впрочем, психокинез не объясняет всех аспектов неуязвимости «конвульсионеров». Существует такое явление, как инерция — тенденция движущегося объекта сохранять полученный импульс. Когда с высоты падает пятидесятифунтовый камень, он несет с собой большую энергию; сталкиваясь с препятствием на своем пути, эта энергия должна во что-то вылиться. Например, если ударить тридцатифунтовым молотом по человеку в доспехах, он вряд ли сильно пострадает, но все равно покачнется от удара. В случае с Жанной Моле вполне вероятно, что эта энергия каким-то образом отводилась в рядом стоящую стену (как отметил Монжерон, «каменная кладка дрожала от ударов»). Но в случае согнутой в дугу женщины, на живот которой падал камень, объяснение не столь простое. Можно только удивляться, почему эти удары не загнали ее в землю, как стойку для игры в крокет, или почему «конвульсионеры» при ударах по ним досками не теряли равновесия? Куда девалась отводимая энергия?
И вновь возможный ответ дает голографическая теория. Как мы видели раньше, Бом считает, что сознание и материя — просто различные аспекты одной и той же универсальной основы, берущей начало из импликативного порядка. Некоторые исследователи полагают, что вследствие этой общности сознание способно на гораздо большее, чем несколько психокинетических эффектов в материальном мире. Например, Гроф считает, что если импликативный и экспликативный порядки дают точное описание реальности, «вполне допустимо предположить, что определенные необычные состояния сознания могут получить прямой доступ в импликативный порядок. Таким образом оказалось бы возможным модифицировать явления материального мира путем воздействия на их генеративную матрицу» [20]. Другими словами, в дополнение к психокинетическому воздействию на движущиеся предметы сознание может добраться до космического проектора, создавшего эти объекты, и перепрограммировать сам этот проектор. То есть сознание может не только обойти такие широко известные законы, как инерция, но и изменить материальный мир радикальнейшим образом.
Справедливость этой теории (как и некоторых других) подтверждается еще одной сверхъестественной способностью, проявляемой на протяжении истории различными людьми: невосприимчивостью к огню. В той же книге «Физические проявления мистицизма» Терстон приводит многочисленные примеры святых, которые обладали этой способностью, причем самым известным был св. Франсис из Паулы. Он не только мог держать горящие угли, не обжигаясь, но, по утверждению восьми свидетелей при его канонизации, проник сквозь пламя горящей печи, чтобы восстановить разрушенную кладку.
Этот рассказ напоминает ветхозаветную историю о трех праведных иудеях, которых звали Седрах, Мисах и Авденаго. После захвата Иерусалима царь Навуходоносор приказал каждому поклоняться его изваянию. Поскольку Седрах, Мисах и Авденаго отказались, Навуходоносор приказал бросить их в печь, «настолько раскаленную», что жар опалял даже слуг царя, исполнявших приказ. Однако, благодаря одной лишь вере, брошенные в печь вышли из огня невредимыми, не обгорели ни одежда, ни волосы, от них не было даже запаха гари. Похоже, что испытания веры, которым Людовик XV подверг янсенистов, были в истории отнюдь не первыми.
Гавайских кахун не бросали в горящую печь, но они могут беспрепятственно пройти по раскаленной лаве. Бригэм рассказал о встрече с тремя кахунами, которые обещали устроить праздник, взяв его на действующий вулкан Килауэа. Они выбрали поток извергаемой вулканом лавы, шириной 50 метров, которая достаточно охладилась, чтобы выдержать их вес, но была еще настолько раскаленной, что языки пламени то и дело вырывались на поверхность. Кахуны сняли сандалии и, начав читать длинную молитву, ступили на только что затвердевшую расплавленную породу.
Ранее кахуны уверяли Бригэма, что могут передать ему свой иммунитет против огня, если он захочет к ним присоединиться, и Бригэм без особых раздумий согласился. Однако как только он увидел запекшуюся лаву, в нем появились сомнения. «Теперь мне самому смешно, но я сел как вкопанный и отказался снимать башмаки», — писал потом Бригэм. После того как кахуны «разбудили богов», самая пожилая кахуна побежала по лаве и пересекла 50 метров без всяких затруднений. В изумлении, но все еще не решаясь последовать за остальными, Бригэм стоял как вкопанный и смотрел на происходящее; ему нужен был страшный толчок, нечеловеческое усилие, чтобы решиться и побежать, иначе он был уверен, что упадет лицом на раскаленный камень.
