Ее не на шутку тревожило собственное поведение во время его попыток соблазнить богатую вдову. Она-то всегда думала, что все это не вызовет у нее ни малейшего интереса, а инстинкт сам поможет ей отвергнуть чьи бы то ни было ухаживания… Однако, как оказалось, она проигрывала битву за битвой и все еще продолжала отступать. При этом Алисия никак не могла понять, почему все так происходит. Когда она находилась в его объятиях или просто оставалась с ним наедине, ей казалось, что мир вокруг вдруг начинал куда-то плыть, и вся привычная система координат менялась кардинальным образом. Окружающая действительность фокусировалась исключительно на этом человеке и на ее собственных желаниях — причем таких, которых она раньше у себя даже не подозревала.
Когда Тони был рядом с ней, она видела мир совершенно по-иному, и эта перемена была необъяснима: он будоражил ее, притягивал и зачаровывал, подчиняя ее ум…
Алисия поежилась, усилием воли стряхнула с себя наваждение… и сразу увидела, что сэр Фредди сумел-таки добиться согласия Адрианы на следующий вальс. Заметив нарочито бесстрастное выражение на лице Джеффри Маннингема, она улыбнулась.
Вдруг ее руку сжали чьи-то сильные пальцы. Она обернулась: перед ней стоял он — лорд Торрингтон. Они посмотрели друг на друга как старые знакомые, затем виконт с легкой улыбкой поднес ее руку к своим губам и поцеловал.
— Потанцуем?
Через несколько секунд Алисия уже кружилась по паркету, пытаясь понять, что же с ней все-таки происходит…
Тони не сводил с нее глаз: казалось, ему было вполне достаточно того, что он танцует с ней, описывая один за другим бесконечные круги по залу.
— Это просто какое-то безумие. — Слова Алисии прозвучали еле слышно, почти как простое дыхание.
— Если и так, то мы поражены им оба, — с улыбкой отозвался виконт.
Да, и безвозвратно. В глазах лорда Торрингтона откровенно читалось хищное выражение, намерения его были вполне ясны. Алисия вдруг осознала это, и внутри ее словно что-то оборвалось.
Тони быстро огляделся. Если бы здесь нашлась подходящая комната, он утащил бы ее туда, чтобы как-то поддержать возникшее между ними влечение друг к другу. К сожалению, Крэнборн-Хаус был маленьким, тесным домиком, абсолютно непригодным для тайных свиданий. К тому же здесь находилась ее сестра, и это постоянно отвлекало ее; Тони же вовсе не хотел, чтобы в самый интимный момент она думала о чем-то, другом.
Увидев Джеффри, стоявшего в углу зала с не слишком веселым видом, Тони быстро огляделся. Ему не составило труда заметить среди танцующих Адриану с каким-то уже довольно зрелым господином.
— Кто этот человек, который танцует сейчас с вашей сестрой?
— Сэр Фредди Кодел. Вы знакомы с ним?
Час от часу не легче. Смиряясь с мыслью о том, что еще один вечер останется нереализованным, Тони вздохнул:
— Нет, но я о нем слышал. Очень старинный род. Неужели он интересуется вашей сестрой?
Алисия кивнула и пробормотала:
— Не знаю, насколько силен его интерес, и очень сомневаюсь в том, что он окажется взаимным. Тем не менее…
— Еще один кандидат?
— Угадали! — Алисия лукаво прищурилась.
— Насколько я понимаю, мой лакей уже принят вами на службу?
— Маггс?
Алисия на секунду задумалась. Этот Маггс, судя по всему, был человеком без всяких предубеждений. Принеся с собой письменное представление, он спокойно вошел в дом на Уэйвертон-стрит через заднюю дверь. Его неправильные черты поначалу немного пугали — казалось, будто кто-то однажды расквасил ему лицо, — однако Маггс оказался человеком очень веселого нрава и за каких-то пару часов сумел завоевать расположение кухарки, старой няни Фитчет и — что еще важнее — Дженкинса.
— Пожалуй, он нам подойдет. Я уже говорила вам, мы не испытываем особой необходимости в лакее…
— И тем не менее, — весело сверкнул глазами виконт. — Хотя бы просто ради того, чтобы я спал спокойно.
Алисия кивнула, и таким образом вопрос был решен окончательно.
Вальс закончился, виконт отвел ее на прежнее место неподалеку от Адрианы и остался стоять рядом, продолжая говорить о том, о сем — словом, вести обычный обмен светскими новостями. Проходя мимо, гости задерживались около них на некоторое время, а потом шли дальше. Хотя Алисия старалась не подавать виду, однако ей нравилось то, что он находится рядом, с ним было легко, и вечер казался еще более приятным. Тони был единственным джентльменом, отношения с которым у нее зашли так далеко, но даже сейчас она не знала, как ему это удалось, как вообще такое могло случиться. Но это все-таки случилось, и если она хотела узнать больше, если хотела испытать все то, что бывает между мужчиной и женщиной, ей следовало позволить ему преподать ей эту науку.
По пути домой она продолжала думать о том, каковы были бы последствия, если бы она вступила в связь с лордом Торрингтоном. Он, конечно, сразу понял бы, что она девственница и, следовательно, никогда не была замужем. Впрочем, он все равно вряд ли выдал бы ее: ему это было просто ни к чему; однако существовала другая опасность, и Алисия инстинктивно чувствовала ее, несмотря на всю свою неопытность. Насколько эта опасность реальна, она точно знать не могла, но виконт Торрингтон был аристократом до мозга костей — высокомерным, с явным налетом жестокости, скрываемой за обаятельной внешностью. И еще он был… она старалась подобрать правильное слово, чтобы описать, с каким чувством он смотрел на нее, ласкал ее, целовал… Да, именно так: он был властным!
Властный.
Если она полностью доверится такому человеку, согласится ли он ее потом отпустить? Алисия не была настолько глупой, чтобы упустить из виду этот важнейший момент: ведь если бы она стала его любовницей и открыла ему свой секрет, он оказался бы по отношению к ней практически в таком же положении, в каком когда-то был Раскин, то есть смог бы диктовать ей свои условия. Она тщательно обдумывала возможность такого варианта развития событий, однако, как ни старалась, не могла признать его правдоподобным. Адриана упоминала о том мнении, которое сложилось о Торрингтоне у Джеффри, и оно полностью согласовывалось с ее собственной оценкой: такой джентльмен никогда не станет удерживать женщину против ее воли, поскольку является человеком чести.
И если бы она, в самом деле, стала его любовницей, то, в конце концов, сколько бы времени это ни длилось, он ее все равно отпустил бы.
Таким образом, все эти рассуждения вновь вернули ее к началу — то есть к вопросу о том, как ей быть; к ответу же она не приблизилась ни на йоту. А раз не было возможности принять решение, значит, следовало его отложить, то есть постараться удержать виконта от кульминации, к которой он явно стремится. Если бы ей удалось пройти по самому краю и избежать падения, то как только Адриана будет устроена, а вдова исчезнет… Впрочем, все это были только предположения, а пока, похоже, разработанный ими дерзкий, но слишком прямолинейный план столкнулся с серьезными осложнениями.
