Обращаться за радостью к другим – привычка, зародившаяся в младенчестве и поддерживаемая всю сознательную жизнь. И вот, став уже взрослыми, мы с завистью смотрим на тех, кого одаривают со всех сторон, подозревая, что в этом-то радость и заключается. Нам и невдомек, что часто те, кого причисляют к счастливчикам, вопреки предположению удовольствия вовсе не испытывают. То, что способно порадовать тебя, завистника, им совершенно безразлично – они просто «перекормлены» этими благами. Ты другой? Отнюдь! Окунись ты в сказочную роскошь, уже через неделю перестанешь ее замечать, а еще через неделю захочется чего-нибудь новенького.
Умение самостоятельно генерировать радость вот что должно быть предметом зависти. Тот, кто в этом деле независим, находит повод для позитива мгновенно, стоит лишь захотеть. Страдать, бояться, печалиться, испытывать прочие негативные ощущения жизнь нас научила, а вот радоваться и вызывать к жизни прочие положительные эмоции без участия извне придется учиться самостоятельно. На самом деле в нашей обыденной жизни всегда есть достойный повод порадоваться чему-то хорошему, вот только ценить то, что имеем, мы в большинстве своем не научились.
А я умею создавать себе радости, иногда из ничего.
Я одна. В открытое окно до меня долетает сухой шелест пожелтевшей листвы. Синица! Ее голосок придает хрустальность всем доносящимся звукам, рождает в душе отклик – нечто среднее между легкой печалью и светлой радостью. Я уже знаю, что, поймав себя на этом чувстве, важно его посмаковать, поэтому я оставляю клавиатуру, кладу локти на очень срочные и очень важные бумаги и смотрю в окно. Слушаю, радуюсь звукам и радуюсь своей радости. Вот оно, никем не доставленное мне удовольствие, а лично мной для меня сгенерированное!
Жизнь может быть другой на расстоянии вытянутой руки. Чтобы убедиться в этом, достаточно просто посмотреть по сторонам, понаблюдать за окружающими. Для начала все же рекомендую прийти в какое-нибудь непривычное для себя место, чтобы приевшееся не мешало эксперименту. В музей, например (ты бывал там с родителями, классом, экскурсией, но никогда один), и посмотреть на седовласых бабушек, растолковывающих внукам видимое и невидимое, на проносящихся легким шагом по залам искусствоведов, на пожилых дам в униформе, со скукой взирающих на посетителей, на охранника, не знающего, печалиться ему или радоваться тому, что ничего не происходит. Конечно, все это можно увидеть и в других местах, но в музее есть еще и экспонаты, которые тоже в прошлом были людьми, вернее, их эмоциями, их пониманием мира, их горестями и гордостями. Главное, что ты должен вынести из такого мероприятия, – жизнь намного более разнообразна, чем тебе представлялось еще с утра.
Есть целый пласт человеческих достижений, призванный доставлять удовольствие, – искусство во всех его проявлениях. Так складывается, что потребность в живописи, музыке, театре, литературе у всех нас разная. Те, кому повезло (благодаря воспитанию, удачным знакомствам, счастливому случаю) уметь получать от него удовольствие, в лучшем положении. Они (даже не отдавая себе в этом отчета) чувствуют свою принадлежность к «посвященным», что, несомненно, повышает их самооценку. Но главное богатство, которым они обладают, – возможность растворять свои печали в чужих эмоциях, потому что настоящее искусство – это эмоции, облеченные в форму. Оно делает видимой душу художника, дает нам понимание, что в своих метаниях мы не одиноки. Все в этом мире уже случалось, и все проходило. Это позволяет почувствовать себя частью огромного многотысячелетнего сообщества. Благодаря искусству мы можем увидеть мир с точки зрения другого человека, подсмотреть чужую жизнь, получить утешение и новую порцию надежды на лучшее.
А. Кончаловский. Искусство требует времени, потому что это созерцание, по сути оно близко к шуму моря, молитве.
А. Шилов. Искусство нужно для того, чтобы очищать наши души.
Ю. Лотман. Искусство воссоздает принципиально новый уровень действительности, который отличается от нее резким увеличением свободы. Свобода привносится в те сферы, которые в реальности ею не располагают.
Д. Хворостовский. Искусство – это потрясение.
О. Свиблова. Искусство – это обмен энергией. Святой дух пульсирует через художника, но не непрерывно. И художник это знает, но скрыть не может.
Если ты эмоциональный человек, то для начала пути к мировым сокровищницам лучше всего подходит музыка. Скажешь, что и так наушники с головы не снимаешь. А что в них? Если на твоем плеере только легкие мелодии, это значит, что ты просто не распробовал музыку предыдущих столетий. Твои пристрастия в современной музыке вполне могут сочетаться с мировыми музыкальными шедеврами.
Этот пласт музыки становится все более специальным – для знатоков, получивших музыкальное образование. Один мой знакомый заявил, что не доверяет людям, которые говорят, что любят симфоническую музыку. Он (умный, образованный) был совершенно искренен в своем заявлении, и таких, как он, большинство. Сегодняшняя «музыка для избранных», написанная в прежние века, тогда претендовала на популярность. В противном случае композиторы, ее создававшие, и музыканты, ее исполнявшие, просто не выжили бы в те времена. Что-то изменилось в нашем восприятии, отдалило ее, сделало непонятной. Возможно, нас совратила легкая музыка, для потребления которой не нужны усилия, как не нужны они для пережевывания манной каши.
Серьезная музыка непроста, для получения удовольствия от нее, как и от хорошо приготовленного мяса, поначалу нужно потрудиться. Я не знаю достойных методик, погружающих в мир живописи, архитектуры или музыки. Те, что мне попадались, были либо рассчитаны на детей, либо роднились по подходу с учебником анатомии. Я не знаток, я потребитель, и мой подход к оценке произведения искусства примитивен: «нравится – не нравится». Мне удается получать удовольствие и от симфонических концертов, и от прогулок в картинных галереях, но достигла я этого обычным многократным повторением, поэтому только его (многократное повторение) и могу присоветовать.
Есть у Рахманинова фортепианный концерт, начало которого меня всегда завораживало. Только начало, что-то около пяти минут, – а дальше внимание ускользало, и я ловила себя на мысли, что совсем не слушаю. Часто получалось, что, включая эту запись, я не выключала ее до самого конца (отвлекалась или просто ленилась). Со временем произошла удивительная вещь: сначала мне удалось оценить другие фрагменты, а теперь я наслаждаюсь каждой нотой этого концерта! Мне больше не нужны усилия, чтобы со вниманием прослушать запись от начала до конца. Я поняла, что обеспечить доступ музыки к сердцу – работа, но результат того стоит.
Твоя нелюбовь к «серьезной» музыке означает только то, что ты ее не знаешь. А не знаешь потому, что узнавание – и труд, и время, и навык. Если ты вообще музыку любишь, но симфоническую толком никогда не слушал, у тебя есть замечательная возможность включить ее в свой мир. Только делать это надо с осторожностью, постепенно. Выбери сначала несколько произведений, которые тебе чем-то симпатичны, которые ты уже слышал (хотя бы в рекламе или в саундтреке фильма), слушай их снова и снова, пока эмоции композитора не сольются с твоими.
Первоначальный выбор очень важен. Имя композитора не является залогом того, что произведение обязательно тебе понравится. Во-первых, не все произведения одного автора обладают одинаковыми качествами (да простят меня специалисты, восхищающиеся каждым мазком, вышедшей из-под кисти великого художника). А во-вторых, к прослушиванию нужно быть готовым. Знакомое произведение и слушается легче, и удовольствие доставит с большей гарантией.
А еще полезно (если есть такая возможность) сходить на «живой» концерт, только в начале пути к музыке предпочти детский. Для таких концертов организаторы выбирают самые мелодичные произведения, да еще и расскажут про них. Не стесняйся, там будет много взрослых, на крайний случай прихвати с собой соседского ребенка.
Но однажды наступит момент, когда слушать знакомую музыку станет скучновато. Именно тогда ты сможешь оценивать и исполнительское искусство, и музыкальную ценность инструмента. Тогда же ты научишься распознавать творческий почерк композитора, незнакомые произведения станут интересными.
В. Дробыш. Музыку нельзя потрогать, ее можно только ощутить, ее создают, чтобы вызвать эмоции слушателя.
А. К. Дойл. Помните, что Дарвин говорит о музыке? Он утверждает, что способность создавать ее и наслаждаться ею появилась у людей задолго до того, как они обрели дар речи. Возможно, именно поэтому она так глубоко нас волнует. В наших душах до сих пор хранятся смутные воспоминания о тех туманных веках, когда мир был еще совсем юным.
