следам, внимательно разглядывая песок, словно боясь наступить на змею. Змеи было самое страшное, змей она боялась.
Пройдя десяток метров, Фатима остановилась снова. Улыбка отпечаталась у нее на лице и застыла. Да, ее будут искать! С вертолетами! Против одной женщины поднимется вся армия, милиция, ФСБ и солдаты. Вот это да!
Ища спасения, Фатима все повторяла «Вах, вах!» Вновь подняла голову, отыскивая в совершенно пустом небе движущуюся точку. Перевернутая голубая чаша казалась мытой-перемытой проворными женскими руками — ни соринки, не пылинки. У края гор небо светлело, чуть выше становилось все синее и синее, потом — совершенно синим, как море, и давало желтый золотой отблеск, от которого на глазах выступали слезы.
* * *
— Ушла! — с досадой сказал Зубровский, когда уазик проскочил перекресток. — Черт возьми!
Милешкин стал торопливо разворачиваться. Зубровский тем временем решал, что делать дальше. Пока прибудет помощь, беглянке удастся скрыться в горах. Надо преследовать. Отправиться в горы с теми людьми, которые у него под рукой. Вместе с охранниками с плотины наберется человек семь.
Водитель свернул машину с дороги на траву и проехал по следам мотоцикла к опушке леса. Сидевший рядом с ним Зубровский уперся руками в приборный щиток, чтобы не разбить голову о стекло.
— Дальше не проедем, — предупредил Милешкин.
— Она-то проехала.
— То на мотоцикле…
Милешкин резко затормозил перед двумя деревьями на опушке, где чуть в стороне лежал на боку мотоцикл.
Не выходя из машины, Зубровский думал о том, что делать дальше. Сообщить командованию? Это, конечно, обязательно. Но ШтабБОЛ, мрачно размышлял он, это огромная неповоротливая бюрократическая организация. Что-то вроде диплодока. Пока сигнал о том, что надо развернуться, дойдет от головы к ногам, чудище успеет сделать десяток шагов в прежнем направлении. За это время беглянка скроется. Нет, здесь надо действовать самому.
Он связался с Центральной и спросил, далеко ли Болховитинов. Телефонист ответил, что каперанг на связи.
— Мы преследуем ее, — доложил майор, сообщив свои координаты. — Она бросила мотоцикл и идет к Пихойскому перевалу. Я иду за ней.
— Как идешь? В смысле в горы? — озабоченно переспросил каперанг. По его голосу чувствовалось, что он очень взволнован. Не лучше ли дождаться рассвета?
— Нет, — отрезал Зубровский. — За ней надо идти прямо сейчас. Только дождусь Каютина.
Каперанг ответил не сразу.
— Сколько у тебя человек?
— С десяток наберется…
— Маловато…
— Для одной бабы хватит…
— Через час стемнеет, — предупредил каперанг. — Луны, похоже, тоже не будет. Вас мало, без приборов ночного видения вы потеряетесь в темноте. А утром я направлю туда людей больше, чем там деревьев. Прочешем горы. Подключим спутник… Далеко не уйдет.
Зубровский так и знал, что Болховитинов захочет отложить погоню до утра. Вполне резонно с точки зрения неторопливой логики каперанга. Ему нужно время, чтобы доложить вверх, собрать силы, выработать план, принять решение и отдать команду. Но с точки зрения логики беглянки именно ночью она постарается уйти как можно дальше, а днем заляжет на дневку.
— Я пойду, — сказал он. — Она уже сумела оторваться, и если мы хотим догнать ее, то должны не отставать. Будем ждать утра — опоздаем, товарищ каперанг.
В микрофоне послышался приглушенный кашель.
— Андрей Павлович, эти горы труднопроходимы даже днем. Тебе не удастся пройти их ночью. Ты вообще когда-нибудь бывал в горах?
— Успокойтесь, Владимир Анатольевич. Бывал… Мы только войдем в лес, а когда стемнеет, сделаем привал.
— Слишком спешишь, — продолжал настаивать каперант. — У тебя нет спецснаряжения, чтобы охотиться за ней в горах. Ни снаряжения, ни необходимого оружия, ни пищи, ни…
— Я оставлю внизу Кузнецова. Он организует все, что нужно. Дам ему одну из собак, и она проведет его по нашему следу. Дайте ему оружие, людей, снаряжение — все что нужно.
— Мы сможем это сделать только завтра.
— Вот именно, завтра… А сегодня мы пойдем одни. У меня мало времени, Владимир Анатольевич. Надо устроить ей баню, пока не замерзла. Понимаете, о чем я? Подстрахуйте нас, расставьте машины, чтобы наблюдать за дорогами, но предоставьте мне ловить ее в горах. Вам лучше заняться плотиной. По моим расчетам взрывчатка находится где-то вблизи грузового лифта.
Последовало молчание. Зубровский понял, что каперанг размышляет. Майор слышал, как тот шумит бумагами, обдумывая услышанное, и Зубровский знал, что его нельзя торопить. Наконец каперанг сказал:
— Хорошо, Андрей Павлович. Действуй. За плотину не переживай — мы все перевернем там вверх дном.
* * *
Кабинет генерала Козолупова находился на первом этаже пятиэтажного здания ШтабБОЛа на Фрунзенской набережной почти в самом центре Сочи. В отличие от окон, выходивших на горы и никогда не видевших солнечного света, из окон генерала открывался чудесный вид на морской берег, заросший огромными пальмами, опускающими свои огромные листья почти до самой воды.
Генерал Козолупов ходил, поскрипывая каблуками, из угла в угол своего просторного кабинета, изредка останавливаясь у окна, чтобы посмотреть на сверкающую гладь моря, по которой сновали прогулочные катера. Это был, считал генерал, самый красивый вид на всем Черноморском побережье. Но сегодня он не замечал этой красоты. В его голове вставали картины последней ночи, проведенной с Ольгой, ее длинно-изящное тело.
Уже вторую неделю у него не было встреч с любимой женщиной.
В голове генерала возникла картина, нарисованная собственным воображением — длинно-изящное тело Ольги в сорочке из красного шелка. Генерал питал слабость к этому типу ткани, и его обожание заходило столь далеко, что он сам носил нижнее белье из шелка.
Его размышления прервал стук в кабинет. Генерал произнес: «Войдите!», и в помещение вошел Болховитинов. Генерал неприязненно посмотрел на него — если каперанг потревожил его по пустякам, он заставит его пожалеть об этом.
— Товарищ генерал, — взволнованно доложил каперанг, — у нас ЧП.
— Что именно? — мысли генерала с трудом возвращались к чеченцам, террористам и Олимпиаде.
— Сбежала чеченка-подрывница. Ее засекли на ГЭС, но ей удалось ранить охранника и уйти.
— Вот как? — генерал задумался.
Значит, москвич был прав. Мзымтинская ГЭС — основная цель террористов. Ну что ж, если удастся раскрутить это дело, можно колоть дырку в погонах. Надо только должным образом подать дело наверх.
— Ваши действия?
— Ведем преследование.
— Отлично. Кто возглавляет?
— Майор Зубровский.
— Мда-а-а, — протянул генерал, задумчиво глядя в окно. — Значит, они действительно нацелились на ГЭС?…
— Так точно, — возбужденно произнес Болховитинов. — Я уже вижу поток воды, стремящийся с гор.
Козолупов с любопытством взглянул на него:
— Для полковника у тебя слишком богатое воображение, — он пустил струю дыма в направлении собеседника. — И что же дальше, Владимир Анатольевич? Какие предложения?
Болховитинов готовился к этому вопросу.
— Прежде всего, полагаю, нужно
