до грозного белу-травника, но поверь мне, и он способен сражаться!
— Не хотел бы я это проверять, — пробормотал Сашка.
— Ну, от стражи свободного города я тебя как-нибудь уберегу, — засмеялся нари.
Лукус недовольно поднялся из-за стола.
— Подождите, — протянул в его сторону руку Сашка. — Давайте говорить проще.
— Давай, — согласился Хейграст. — Тем более что за две недели ты начал неплохо говорить на «ари». Вот и еще один повод для подозрений. Я учил «ари» целый год.
— У меня был хороший учитель, — буркнул Сашка, вызвав оживление Хейграста и улыбку Лукуса. — К тому же «ари» очень похож на «валли». Да и что мне было делать? Ноги идут, голова учит язык.
— Нет! — строго сказал Хейграст, повернувшись к Лукусу. — Твое учение не пошло ему впрок. Его голова и его ноги работали отдельно друг от друга!
Смех раздался в комнате, но натянутость не исчезла.
— Выслушайте меня, — наклонился над столом Сашка. — Я хочу вернуться домой. Но я не могу участвовать в чужих войнах. И не хочу их делать своими. Я не способен убивать. Я не хочу убивать!
— Разве тебе предложили должность палача? — прищурился Хейграст.
— Нет, — покачал головой Сашка, — но должность воина меня тоже не слишком устраивает.
— Иногда отказ быть воином совпадает с согласием идти под меч палача, — пробормотал белу.
Сашка растерянно огляделся. Белу и нари смотрели на него строго, но без злобы. А он сам чувствовал и злобу, и раздражение. Происходящее никак не зависело от его воли. Сашка мог желать чего-угодно, но поход в сторону неведомого Мерсилванда вместе с этими странными существами был неизбежен.
— А если я не смогу вернуться? — спросил он.
— Нет ничего невозможного кроме невозможного, — щелкнул пальцами Хейграст. — Это слова Леганда!
— При некотором старании ты мог бы научиться распознавать лечебные травы! — ехидно вставил Лукус.
— Или готовить из них белужские супы, — грустно усмехнулся Сашка. — Как Бал.
— Не обольщайся! — вмешался Хейграст. — Я пробовал. Легче наловить меру веса равнинных мух!
— Можно попробовать ковать гвозди! — предложил Лукус.
— Сначала следует накачать плечи не уже моих! — обиделся нари.
— Пока подожду, — пробормотал Сашка. — Может быть, Леганд предложит что-нибудь подходящее. А лучше все же вернуться.
Хейграст и Лукус промолчали. Сашка поднялся из-за стола.
— Вы не вполне доверяете мне, — сказал он. — Я чувствую. Но не обижаюсь. Леганд, Мерсилванд, какой-то светильник, демон — все перемешалось в моей голове. Я согласен на все. Можете вести меня с завязанными глазами.
— Эх! — щелкнул пальцами Лукус. — Отчего ты не предложил этого раньше? Например, в трактире Бала? Или в хижине Арбана?
— Не время для шуток, — остановил друга Хейграст и обернулся к Сашке. — Есть еще одно. Я не знаю, получишь ли ты ответ на свой вопрос, но погибнуть можешь.
— Это я уже понял, — сказал Сашка.
Наступила тишина. Сашка смотрел в лица элбанов, которых ему хотелось считать друзьями, и думал, что вот теперь можно пожать им руки, поблагодарить за гостеприимство и уйти из доброго дома. Куда глаза глядят. Но вместо этого он спросил:
— Это выбор? Смерть или неизвестность?
Лукус и Хейграст промолчали. Сашка сделал глоток ктара и сказал:
— Когда-то давно, давно по меркам моего мира, некоторых женщин, впрочем, и мужчин, обвиняли в колдовстве. Тогда это считалось плохим занятием. Обвиняемых или подозреваемых бросали связанными в воду. Если они тонули, погибали в воде, их считали оправданными. Если они умудрялись выплыть, их признавали колдуньями и сжигали живьем на костре.
— Иногда послушаешь рассказы чужеземца, — удивился Хейграст, — и собственные негодяи кажутся невинными младенцами. Могу пообещать тебе только одно. Вплоть до Мерсилванда я отвечаю за твою жизнь собственной жизнью. Но то, главное испытание — это нечто особенное. Каждый из нас прошел его, и никто не был принужден к этому. Знай и ты. Каждому, встающему перед дверью, будет сказано — вот дверь, решай. Открывать тебе ее или нет. И, как говорил Леганд, решился не каждый.
— И что с ними стало? — спросил Сашка. — С теми, кто не решился?
— Не знаю, — ответил Хейграст, — возможно, они счастливо дожили до старости.
— Если им удалось вернуться домой, — задумался Сашка. — И все-таки, есть ли вещи, о которых я мог бы узнать?
— Да, — улыбнулся Хейграст. — С чего бы ты хотел бы начать?
— Столько вопросов! — развел руки Сашка. — С чего бы начать? Ну вот, например, с этого. Что будет с Даном? Как вы собираетесь устроить его судьбу?
Хейграст и Лукус переглянулись. Сашкин вопрос им понравился.
29.
Сашка проснулся поздно и, лежа в постели, слушал доносящийся со двора стук. Вчера разговор затянулся надолго. Смегла еще приносила ктар, и они сидели, прихлебывая постепенно остывающий напиток, и говорили, и говорили.
Сашка задавал вопросы о том, что происходило в мире Эл-Лиа, слушал рассказы Хейграста и Лукуса, и ему казалось, что сам он знает не меньше их, а может и больше. Потому что их слова ложились новыми красками на то, что он уже знал из Книги. Из Книги, сгоревшей в лапах демона, в которой упоминались и светильники, и еще многое другое, сказочное и невероятное. Теперь ему хотелось выдержать паузу, обдумать все это, понять и привыкнуть к новому знанию.
Лежать на мягкой постели было довольно приятно и даже непривычно после двух недель походной жизни, но за окном уже стоял день, поэтому Сашка потянулся и выглянул наружу.
В небольшом дворике кипела жизнь. Из беседки доносился довольный детский визг. У горна в углу двора суетились Дан, Хранд и грузный бородатый мужчина средних лет. Посередине двора упражнялись с деревянными палками обнаженные по пояс Лукус и Хейграст. Белу извивался, припадал к земле, отпрыгивал в сторону, подныривал под руку, переворачивался через голову, пытаясь добраться с импровизированным мечом до Хейграста, но тот невозмутимо стоял на месте и, не делая лишних движений, легко отбивал все атаки.
Сашка оделся и вышел во двор. Хейграст махнул ему рукой и, не переставая парировать удары Лукуса, сказал:
— Теплого дня тебе, Саш! Подожди немного. Сейчас маленькие нари смоют со своих лиц остатки сна, и ты сможешь привести себя в порядок.
—
