Мог бы ты слово другое, получше, чем это, придумать!
Если же то, что я слышал, сказал ты от чистого сердца, -
360 Сами бессмертные твой, очевидно, похитили разум!
Вот что хочу я троянцам сказать, укротителям коней:
Прямо я всем заявляю: супруги моей не отдам я!
Все же богатства, какие привез я из Аргоса в дом наш, -
Их я согласен отдать, и своих к ним прибавить сокровищ".
365 Так он сказал и на место уселся. Пред ними немедля
Старец Приам поднялся, - советчик, подобный бессмертным.
Лучших намерений полный, к собранию он обратился:
"Трои сыны, и дарданцы, и вы, о, союзники наши!
Слушайте то, что в груди меня дух мой сказать побуждает!
370 Ужинать в городе нынче вы будете так же, как прежде.
Помните стражу ночную и бодрствуйте каждый на страже.
Завтра ж с зарею Идей к кораблям пусть отправится полым
И перескажет царям Агамемнону и Менелаю
То, что сказал Александр, от которого ссора возникла.
375 Пусть и такую им скажет разумную речь: не хотят ли
Остановиться с злосчастной войною, доколе убитых
Мы не сожжем, а тогда и опять завоюем, покамест
Нас божество не разлучит, кому-нибудь давши победу".
Слушали все со вниманьем Приама и с ним согласились.
380 Ужинать стали войска, по своим разместившись отрядам.
Вместе с зарею Идей отошел к кораблям мореходным.
Были уже на собраньи данайцы, Аресовы слуги,
Возле кормы корабля Агамемнона. Став в середине,
И с речью такою ко всем обратился Идей голосистый:
385 "Царь Агамемнон и вы, наилучшие меж всеахейцев!
Мне поручили Приам и другие знатнейшие мужи
Вам передать, - не найдете ли вы и приятным, и милым
То, что сказал Александр, от которого ссора возникла:
Те из сокровищ, которые он в кораблях изогнутых
390 В Трою с собою привез (о, лучше б он прежде погибнул!), -
Их он согласен обратно отдать и своих к ним прибавить.
Что ж до законной жены Менелая, покрытого славой, -
Той, говорит, не отдаст, - хоть троянцы того и желают.
Также поручено мне и другое сказать: не хотите ль
395 Остановиться с злосчастной войною, доколе убитых
Мы не сожжем, а тогда и опять завоюем, покамест
Нас божество не разлучит, кому-нибудь давши победу".
Так он сказал. В глубочайшем молчаньи сидели ахейцы.
Громкоголосый тогда поднялся Диомед и воскликнул:
400 "Нет, уж теперь не должны принимать мы богатства Париса
Иль хоть Елену саму! Для глупцов, и для тех очевидно,
Что над троянцами скоро готова уж грянуть погибель!"
Так он сказал. В величайшем восторге вскричали ахейцы,
Слову дивясь Диомеда Тидида, смирителя коней.
405 И обратился тогда Агамемнон владыка к Идею:
"Слышал и сам ты, Идей, что ахейцы сейчас говорили,
Как отвечали тебе. И с ними вполне я согласен.
Что до сожжения мертвых, - нисколько тому не противлюсь.
Каждого долг - ничего не жалеть для людей опочивших;
410 Раз они умерли, нужно немедля огнем усладить их.
Зевс мне да будет свидетель, супруг громомечущий Геры!"
Так он сказал и свой скипетр ко всем небожителям поднял.
Вестник троянский обратно пошел к Илиону святому.
Трои сыны и дарданцы на площади в сборе сидели
415 И дожидались, когда от ахейцев Идей возвратится.
Он возвратился и все сообщил, что сказали ахейцы,
Став в середине. Поспешно готовиться стали троянцы,
Эти - свозить мертвецов, а другие - деревья из леса.
Также, с другой стороны, от судов и ахейцы спешили,
420 Эти - свозить мертвецов, а другие - деревья из леса.
Только что новыми солнце лучами поля осветило,
Выйдя из тихо текущих, глубоких зыбей океана
В путь свой небесный, как оба народа сошлись на равнине.
Каждого мужа узнать было трудно, чужой ли он, свой ли.
425 Лишь от запекшейся крови обмывши водой, различали
И на повозки их клали, роняя горячие слезы.
Громко плакать Приам запретил. И безмолвно троянцы
Мертвых своих на костер возлагали, печаляся в сердце,
После ж, предавши огню, в Илион возвращались священный.
430 Также, с другой стороны, и ахейцы в красивых поножах
Мертвых своих на костер возлагали, печаляся в сердце,
После ж, предавши огню, возвращались к судам изогнутым.
Перед зарею назавтра, еще середь сумрака ночи,
Возле костра собрались отборные мужи ахейцы,
435 Холм над костром тем воздвигли могильный, один на равнине,
Общий для всех. И вплотную к нему возвели без задержки
Стену высокую, - им и самим, и судам в оборону.
Сделали в этой стене и ворота, сплоченные крепко,
Чтобы проехать чрез эти ворота могли колесницы,
440 Вырыли ров за стеною снаружи, большой и глубокий,
Все обегавший становье, и колья За рвом вколотили.
Так в своем стане широком трудились ахейские мужи.
Боги меж тем восседали вкруг Зевса, метателя молний,
И на большие дела меднолатных ахейцев смотрели.
445 Начал меж них говорить Посейдон, сотрясающий землю:
"Зевс, наш отец! На земле беспредельной какой же из смертных
Станет теперь сообщать свои мысли и цели бессмертным?
Разве не видишь, какую построили стену ахейцы
Пред кораблями своими, какой вкруг стены глубочайший
450 Вывели ров? А богам принесли ли они гекатомбы?
Слава о ней разойдется, куда лишь заря достигает,
И позабудут о той, которую мы с Аполлоном
Лаомедонту герою с такою построили мукой!"
Сильно разгневавшись, Зевс, собирающий тучи, ответил:
455 "Бог многомощный, землей потрясающий, что говоришь ты?
Пусть бы уж замыслов этих другой из богов устрашился,
Кто пред тобою намного слабей и руками, и духом.
Слава ж твоя разойдется, куда лишь заря достигает!
Не огорчайся! Когда меднолатные мужи ахейцы
460 В милую землю родную в судах отплывут крутобоких,
До основания стену ты смоешь и, в море обрушив,
Сызнова берег высокий покроешь морскими песками,
Чтоб и следа от великой ахейской стены не осталось".
Так меж собою вели разговоры бессмертные боги.
465 Солнце меж тем закатилось, окончили дело ахейцы,
В станах своих закололи быков и за ужин уселись.
Прибыло много судов в это время, вином нагруженных,
Посланных с Лемноса сыном Язона Евнеем ахейцам;
Пастырь народов Язон с Гипсипилой его породили.
470 Двум Атрея сынам, Агамемнону и Менелаю,
Тысяча мерок вина посылалась Евнеем отдельно.
Все остальные ахейцы вино с кораблей получали,
Эти - медью платя, другие - блестящим железом,
Шкуры волов приносили, коров на обмен приводили
475 Или же пленных людей. И устроили пир богатейший.
Всю эту ночь напролет длиннокудрые мужи ахейцы
В стане своем пировали (в стенах городских же - троянцы).
Всю эту ночь напролет, замышляя недоброе, в небе
Зевс промыслитель гремел, и бледнели ахейцы от страха.
480 Наземь вино проливали из кубков. Никто не решался
Пить, не свершив наперед возлиянья сверхмощному Зевсу.
Все улеглись, наконец, и сна насладились дарами.
ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ
ПРЕРВАННАЯ БИТВА
В платье шафранном Заря простиралась над всею землею.
Созвал Зевес молнелюбец бессмертных богов на собранье
На высочайшей вершине Олимпа, горы многоглавой.
Сам он к богам говорил. А бессмертные молча внимали.
5 "Слушайте слово мое, о боги, и вы, о богини!
Слушайте то, что в груди меня дух мой сказать побуждает.
Чтобы никто из бессмертных, ни женщина-бог, ни мужчина,
Чтобы никто мне перечить не смел, чтобы все без изъятья
То, что скажу, исполняли! Пора с этим делом кончать мне!
10 Если ж замечу, что кто из богов, отделясь потихоньку,
Будет стараться троянцам ли помощь давать, иль данайцам, -
Тот на Олимп возвратится, позорнейше мною избитый.
Либо, схвативши, швырну я ослушника в сумрачный Тартар,
Очень далеко, где есть под землей глубочайшая бездна,
15 Где из железа ворота, порог же высокий из меди, -
Вниз от Аида, насколько земля от небесного свода.
Там он узнает, насколько могучее всех я бессмертных.
Иль вот попробуйте, боги, - чтоб всем вам самим убедиться, -
Цепь золотую спустите с высокого неба на землю,
20 Все до последнего бога и все до последней богини
За цепь схватитесь, - и все же не стащите с неба на землю
Вы устроителя Зевса всевышнего, как ни старайтесь!
Если же я, не на шутку решившись, повлечь пожелаю, -
С морем самим и с самою землей эту цепь повлеку я;
25 После вокруг олимпийской вершины ее обмотаю, -
И средь воздушных просторов весь мир на цепи той повиснет.
Вот я насколько сильнее и смертных, сильней и бессмертных!"
