А парень-то делал вот что. Как принесут ему кашу, он жижу сверху сопьет, а рис в воду бросит — его рыба ест. День ото дня он худел. Сестра и думает: «Каждый день я ношу брату кашу, а она ему впрок не идет. С чего это он так сохнет?»
Раз поставила она кашу на поле, а сама спряталась за дерево ююба — вот и увидела, как ее брат жижу съел, а гущу всю в воду бросил. Потом он пахать пошел, а как устал, выпряг волов и погнал их пастись. Ушел он, сестра побежала к яме, заглянула в воду и увидела рыбу.
На другой день брат пошел на базар покупать своей рыбе браслеты и цветные ниточки. Отошел он подальше от дома, дочка и рассказала родителям, какую она видела жирную рыбу.
— Пойдемте вычерпаем воду из ямы и поймаем ее.
Пошли все втроем к яме. Дочка отцу говорит:
— Ты копай землю и яму поперек городи, а мы будем воду вычерпывать.
Только отец начал копать, рыба стала его отговаривать. Запела:
Не копай, свекор! Не копай, свекор! Меня зовут Каджал-рыба, Я ведь невестка твоя.
Отец спрашивает:
— Слышите, что рыба говорит? Я не буду копать.
Тут дочь говорит:
— Тогда ты копай, матушка.
Начала мать копать, а рыба снова поет:
Не копай, свекровь! Не копай, свекровь! Я ведь невестка твоя. Меня зовут Каджал-рыба.
Мать тоже сказала:
— Слушай, что говорит рыба. Я не стану больше копать.
Тогда дочка им говорит:
— Ладно. Вы не хотите копать, так я сама буду.
И она стала копать. А рыба снова поет:
Не копай, золовушка! Не копай! Я ведь невестка твоя. Меня зовут Каджал-рыба.
А та ее слушать не хочет. Накопала земли, перегородила поперек яму и стала воду вычерпывать. Тут рыба снова запела:
Не вычерпывай воду, золовушка! Я ведь невестка твоя. Меня зовут Каджал-рыба.
А та черпает, не перестает. Вычерпала всю воду и поймала рыбу. Рыба поет:
Не лови меня, золовушка! Не лови меня! Не лови! Я ведь невестка твоя. Меня зовут Каджал-рыба.
А та ее не послушалась и понесла домой. Принесла она рыбу домой и говорит отцу:
— Батюшка, разрежь на куски эту рыбу.
Только старик наклонился, хотел ее резать, а рыба ему говорит:
Не режь меня, свекор! Не режь! Я ведь невестка твоя. Меня зовут Каджал-рыба.
Тут старик говорит:
— Я не стану резать эту рыбу, она со мной разговаривает.
Дочка — к матери. Просит:
— Тогда ты, матушка, разрежь ее.
Мать присела, чтоб резать рыбу, а та ее просит, поет:
Не режь меня, свекровь! Не режь! Я ведь невестка твоя. Меня зовут Каджал-рыба.
И мать тоже сказала:
— Я не стану ее резать — она со мной говорит.
— Раз вы не хотите нарезать,— говорит дочь,— я сама.
Села она, чтобы резать рыбу, а рыба поет:
Не режь меня, золовушка! Не режь! Я ведь невестка твоя, Каджал-рыба.
А дочка ее не послушалась — разрезала на куски. Пошла она ее жарить, а рыба поет:
Не жарь меня, золовушка! Не жарь! Я ведь невестка твоя, Каджал-рыба.
А дочка ее не послушалась и зажарила. Потом позвала отца, подала ему есть. А рыба поет:
Не ешь меня, свекор! Не ешь! Я ведь невестка твоя, Каджал-рыба.
Отец и говорит:
— Я не могу есть эту рыбу.
Он отставил ее. Тогда мать села есть, а рыба поет:
Не ешь меня, свекровь! Не ешь! Я ведь невестка твоя, Каджал-рыба.
Мать говорит тоже:
— Я не буду есть эту рыбу.— И отставила ее. Тут дочь сама собралась есть. А рыба поет:
Не ешь меня, золовушка! Не ешь! Я ведь невестка твоя, Каджал-рыба.
Да дочка ее не послушала и съела, а кусок отложила для брата. Брат вернулся с базара, сестра подает ему рыбу. Рыба запела:
Не ешь меня, муженек! Не ешь! Я ведь подружка твоя, Каджал-рыба.
Услышал это брат и отодвинул еду. Потом вымыл руки и пошел на поле — посмотреть место, где рыба жила. Видит: вода вычерпана, а рыбы нет. Он горько заплакал.
На другой день брат пошел в поле пахать. А на ююбе, что рядом росла, плоды созрели. Парень вокруг нее забор навалил из сушняка да травы, оставил только узкий проход. Принесла сестра брату обед, а он ей говорит:
— Сестра, на ююбе плоды созрели. Пойди нарви.
Только сестра зашла за загородку, брат проход завалил и поджег сушняк. Пламя сестру охватило. Она поет:
Жжет меня пламя от пят до колен. Погаси его поскорей, мой злой брат.
А брат ей отвечает:
Назови меня муженьком, женушка, И я разом погашу пламя — Ведь вода у меня под руками.
Сестра снова поет:
Жжет меня пламя от колен до груди. Погаси его поскорей, мой злой брат.
А брат отвечает:
Назови меня муженьком, женушка, И я разом погашу пламя — Ведь вода у меня под руками.
Тут сестра снова запела:
Жжет меня пламя от груди до лица. Погаси его поскорей, мой злой брат.
А брат отвечает:
Назови меня муженьком, женушка, И я разом погашу пламя — Ведь вода у меня под руками.
Тут сестра умерла. Как умерла она, брат вытащил тело из огня, срезал с него жареного мяса кусок и съел. Потом сзади кусок побольше отрезал и домой снес. Говорит отцу с матерью:
— Я убил оленя в лесу да там его и зажарил. Вот вам малость мяса. Я сам наелся, а сестра до сих пор ест.
И еще сказал:
— Матушка, сготовь его поскорей и поешь.
Мать с отцом съели мясо, тогда сын им говорит:
— Вы ели мясо своей собственной дочки. Вы убили мою рыбу и съели. За это я нынче убил вашу дочку и вас накормил ее мясом.
Услыхали это старик со старухой и принялись горько плакать.
30. Жена-обезьяна
У гондского раджи было семь сыновей. Дал он им луки со стрелами, и пустили они свои стрелы прямо в небо. Шесть стрел упали во дворцы великих раджей, где были незамужние дочери. А седьмая воткнулась в дерево, что росло возле озера. Все раджи, в чьи дворцы стрелы попали, согласились отдать своих дочек за сыновей гондского раджи. А когда седьмой сын отправился за своей стрелой, он нашел обезьяну и никого больше, и пришлось ему жениться на ней.
