его одним из наихудших зол и несчастий, считают его самым большим позором. Одни лишь мы, славяне, этого не понимаем… Тот народ, который добровольно отдается под власть чужеземного господина, по заслугам сравнивают со скотом…
Русские тоже не без вины: во-первых, потому что сами о себе пишут малопохвальные басни, будто бы некогда призывали на престол варягов… Стыд, унижение, поношение и тысячу тягот связаны с чужевладством»167. Но не помогло: засилье немцев в руководстве империи случилось уже в XVIII веке.
Мыслитель призывал трезво оценивать состояние и возможности Русского государства: «Мы занимаем скромное и среднее место, так как по уму и сердечной силе мы не первые и не последние среди народов». Чтобы усилить влияние страны среди европейских государств, он считал необходимым отказаться как от фундаменталистской спеси, так и от национального нигилизма. Кстати, Крижанич считал полной выдумкой легенду о призвании варягов на Русь. «Когда великий богатырь Владимир сделался славен поборением своих сопротивников, а еще славнее принятием христианской веры, то люди, желая его восхвалить, выдумали эту сказку, чтобы придать древность его племени». Более того, считал ее проявлением того самого «низкопоклонства перед Западом» и называл баснями легенду о родстве Рюрика с римским императором Октавианом Августом через мифического Прусса. Не видел он ничего ценного и в предании о передаче неких царских регалий Владимиру Мономаху от его деда, византийского императора Константина, даже, как подчеркивал Юрий, если бы это был исторический факт.
Высказался Крижанич и по поводу геополитики. В основе его подхода лежала идея национального возрождения славянства с использованием военной мощи Московии.
Сначала он описывает жалкое состояние славянских народов. «Болгары, сербы, хорваты давно уже потеряли не только свое государство, но всю свою силу, язык, разум. Не разумеют они, что такое честь и достоинство, не могут сами себе помочь, нужна им внешняя сила, чтоб стать на ноги и занять место в числе народов».
А затем обращается к русскому царю: «Ты единый царь, ты нам дан от Бога, чтобы пособить и задунайцам, и ляхам, и чехам, дабы они познали свое угнетение и унижение, помыслили о своем просветлении и сбросили с шеи немецкое ярмо»168. В итоге славянские народы должны обрести государственный суверенитет и образовать нечто вроде содружества славянских государств.
А еще надо покорить Крым. «Крымские татары много веков уже обижают окрестные народы. Пора уничтожить их наглость и разбои… Покуда же мы будем откупаться от них дарами и терпеть беспрестанные разбои и опустошения, отдавать безбожному врагу чуть ли не доходы всей земли нашей, а свой народ осуждать на голод и отчаяние? Крымская держава более всех земель подручна России»169. Уже в 1663–1666 годах он разработал первый в истории России план завоевания Крыма170.
Сочинения Крижанича долгое время ходили, можно сказать, в самиздате и впервые были опубликованы лишь в 1891 году. Однако и в рукописях трактат «Политика» пользовался большой популярностью и способствовал своего рода перелому в русских умах.
Доподлинно неизвестно, читал ли юный Петр сочинения Крижанича, но программа преобразований, осуществленная Петром I, по большому счету, соответствует рекомендациям хорватского энциклопедиста и по совместительству русского диссидента. Правда, кроме одной – введения раскрепощающих общество «благих законов», обеспечивающих людям свободы, или, в современной терминологии, правового государства. Странным образом Петр хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно.
По мнению С. М. Соловьева, «всякому легко может показаться, что Петр Великий в своей преобразовательной деятельности находился под влиянием этой программы. Мы далеки от мысли предполагать здесь непосредственное влияние; но сравнение программы Крижанича с деятельностью Петра очень важно: оно ясно показывает, что пути преобразования, избранные Петром, не были следствием его личного произвола, его личных взглядов, а были следствием общих взглядов тогдашних лучшей людей, тогдашних авторитетов»171. Как бы то ни было, Крижанич первый провозгласил лозунг перехода от вотчинной монархии с ее концентрацией на личности государя к самодержавию, для которого главная ценность – государство.
Крижанич с его ненавистью к «мягкой силе» Запада мог бы стать знаменем славянофилов. Но, видимо, они о нем не знали. Лишь поздние идейные преемники классических славянофилов в либеральном и консервативном лагерях российского общества конца XIX – начала XX века второй раз открыли для России Юрия Крижанича и подняли его на щит как родоначальника российского панславизма. Однако и русские европейцы вполне могли найти обоснование своих взглядов в его трудах, особенно в осуждении отсталости России и анализе успехов «немцев».
Наконец, вряд ли кто рискнет утверждать, что рассуждения Крижанича о «благих законах» полностью потеряли актуальность в наше время.
Юрий (Гурий) Крижанич, всю свою жизнь находясь в идеологических сражениях, погиб в сентябре 1663 года в реальном бою, защищая Вену от турок-османов172. Похоронен в Вене.
4
Заключение к третьей главе
Заря династии Романовых была как в стихотворении С. Я. Маршака: «За окнами сумрак ранний на свет и на тьму похож»173. Романовы пытались наводить порядок в семье, стране и отношениях с соседями. Соляной бунт встряхнул трон Алексея Михайловича, но, поскольку еще была свежа память о гражданском подвиге народного ополчения, самодержцу пришлось включить обратную связь с населением, слушать и делать выводы, в том числе решать кадровые вопросы среди близких людей. Некоторые сословия (дворянство и посад) временно обрели голос, однако статус субъекта политики был еще от них далек.
Земский собор 1648 года стал для России уникальным примером подлинно представительского органа, сумевшего подготовить и принять базовый правовой документ – Соборное уложение.
И это при том, что тогда право как система деятельности напрочь отсутствовало. Роль законодателей играли неграмотные в правовом отношении люди. Судили бояре, чиновники и прочие «уважаемые люди», знавшие законы в лучшем случае понаслышке174. Что уж говорить о так называемых правоохранительных органах. О правовом образовании тогда никто и не слышал.
При первых Романовых страна по-прежнему находилась в культурной самоизоляции, как это повелось еще со времен Золотой Орды. Большую роль в этом играл православный фундаментализм.
Священники,
