вас пришла шифровка из Москвы. — Мужчина процитировал по памяти: — «Северу. Вам необходимо срочно выехать в Чили для прояснения ситуации с нашим сотрудником, позывной Барсук. Следует принять все меры по недопущению попадания его к противнику. Подробности на месте. Центр 32». Повторить?
— Не надо, я запомнил.
«Центр 32» был полковник Таранов Дмитрий Петрович, начальник пятого отдела управления «С» Первого Главного управления КГБ. Это внутренняя безопасность, по сути, это контрразведка среди нелегалов. Кто из разведчиков работает на этот отдел, была большая тайна. Этого не знал даже резидент, царь и бог в своем регионе. Матвей как раз и был представителем этого отдела.
— У вас есть дополнительные сведения о Барсуке? — сразу уточнил Север.
— Мне известно только то, что он не выходит на связь уже вторую неделю.
— Понятно. У кого я могу получить больше информации? У нас есть сеть в Чили?
— Боюсь, что сейчас это навряд ли. Как вы наверняка знаете, у СССР и Чили разорваны дипломатические отношения с тысяча девятьсот сорок седьмого года, поэтому наших легальных коллег там нет, — вздохнул аргентинец. — К тому же не так давно в стране в очередной раз была предпринята попытка военного переворота, и местная контрразведка, Dirección de Inteligencia Nacional, сокращенно ДИНА, как говорят у нас в Аргентине…
— Стоит на ушах?
— Скажем так, настороже. А Управление национальной разведки, скажу я вам, очень серьезная организация. Поэтому вся агентурная сеть временно заморожена. Надежды на их помощь в таком деле, прямо скажу, никакой.
— Получается, по сути дела, автономка.
— Получается. Рассчитывать вы сможете только на себя. Правда, учитывая важность вашей миссии, из Атлантики в Тихий океан отправлены два корабля из китобойной флотилии «Слава». У них база в Монтевидео, но якобы для разведки промысла и в целях изучения морской фауны отправлена научная экспедиция к берегам Чили. У них случится поломка, и они зайдут в порт Сан-Антонио. Пробудут столько времени, сколько вам потребуется. На борту есть наши товарищи для силовой поддержки. Если она вам понадобится. Может, все обойдется и Барсук просто попал в больницу. У моряков есть на борту мощная радиоаппаратура для связи с Москвой.
— Понятно. Китобои — мужики серьезные, а связь с Москвой вообще замечательно, — невесело подытожил ситуацию Матвей. — Как я могу с ними связаться?
— Каждый четный день в баре «У боцмана и каракатицы», это рядом с портом, с двенадцати до четырнадцати часов вас будут ждать. Опознавательный знак — блокнот с логотипом «Китобойная флотилия “Слава”». Пароль «Кустанай», отзыв «Воркута».
— Судя по примитивности условий контакта, ребята не оперативники, — заметил Север.
— Откуда в море оперативники? Только бойцы для вынужденных активных операций. Это все, что есть в наших условиях. Кроме того, товарищ, я надеюсь, вы понимаете, что нужно принять все меры по недопущению попадания Барсука в руки врага?
— Все — значит, включая крайние меры, — полувопросительно, полуутвердительно ответил Север. — Так?
— Получается, — согласился резидент. — Сколько служу, первый раз с таким условием сталкиваюсь.
— Понятно. Руководство не хочет брать ответственность на себя, поэтому формулирует так расплывчато.
— Думаю, что Центр 32 цитирует самое высокое начальство.
— Мне от этого не легче.
Они немного помолчали. Ситуация была непростой.
— Вы были в Монтевидео? — спросил аргентинец.
— Да. Оттуда и начинали.
— Значит, встречались с сеньорой Флорой.
— Замечательная женщина.
— Согласен. Так вот, она во время войны была радисткой и шифровальщицей в диверсионно-разведывательном отряде за линией фронта. Чтобы не навести немцев на базу отряда, она уходила для проведения сеансов связи не менее чем на десять километров. Ее всегда сопровождали два бойца. Это и прикрытие, и помощь. Она тоже имела оружие и гранату на всякий случай. Все знали, что живой она никогда не сдастся, но командир отряда еще при первом выходе отдал приказ: защищать ее даже ценой собственной жизни, но в безвыходной ситуации бойцы должны были ликвидировать и рацию, и радиста.
— К чему вы мне это рассказали?
— К тому, товарищ Север, что разведка всегда на войне, и поступать нам с вами придется по законам военного времени. — Через паузу, уже совсем другим тоном, добавил: — Не завидую я тебе, парень.
— Я поеду по своим немецким документам?
— Не стоит. Испанский у вас уже с аргентинским акцентом, это вы хорошо подхватили. Поэтому я вам сделаю Libreta de Enrolamiento. Знаете, что это такое?
— Книжка призывника. Внутреннее удостоверение личности для мужчин.
— Правильно. Этого документа достаточно для поездки аргентинских граждан во многие страны нашего континента без виз.
— Настоящий?
— Эти удостоверения выдают в администрации каждой провинции, которые создали собственные структуры, по своим обычаям и критериям, без стандартизации или нормализации информации. Бардак, конечно, поэтому грех не воспользоваться. Дайте мне ваш немецкий паспорт, мы переснимем и вклеим ваше фото. Документ я вам передам через день здесь же, в это же время.
Рельсы железной дороги от Байреса до Сантьяго тянутся вначале по бескрайней аргентинской степи — пампе, затем карабкаются на горные вершины величественных Анд. Прокладку дороги здесь почитали за чудо инженерной мысли. Путь между двумя столицами на поезде занимал сутки. Да и само путешествие было довольно рискованным: снежные завалы, землетрясения, ливни, после которых оползали склоны, выводя из строя километры рельсового пути. Попадались участки трассы, на которых из-за крутых подъемов поезд продвигался настолько медленно, что пассажиры вынуждены были покидать вагоны и шагать рядом с ними, чтобы разгрузить паровоз. Пассажиры шли цепочкой по узкой тропе, стараясь не заглядывать в зияющие провалы пропасти. Вершины гор — совсем рядом: протяни руку и прикоснешься. Среди них величественно выделяется семитысячник Аконкагуа. Куда ни бросишь взгляд, мрачные бездонные ущелья чередуются с зеленеющими долинами, встречаются развалины каких-то построек.
Пограничные пункты между Чили и Аргентиной отстоят друг от друга километров на двадцать. Между ними на плоской площадке, зажатой между гор, высится памятник Христу Искупителю. Он был воздвигнут в 1904 году на перевале Бермехо в Андах. Открытие памятника ознаменовало праздник мирного урегулирования конфликта из-за спора о границе между двумя странами, стоявшими на грани войны. Рука Христа простерта в направлении границы. На бронзовой доске надпись: «Скорее эти скалы рухнут к подножию Христа, чем аргентинцы и чилийцы нарушат клятву мира».
Поздно ночью поезд прибыл на вокзал Мапочо, и Север, по документам Серхио Сабато, вышел на перрон, вдыхая весенний воздух чилийской столицы. Он постоянно помнил, что это город, где живет Лаура. Тишина, черные силуэты гор на фоне густо-синего неба, разрозненные огни в окнах невысоких домов. Поселился сеньор Сабато в гостинице, расположенной недалеко от вокзала. Заснул быстро, зная, что впереди насыщенный событиями день. Так повелось, что сначала
