должно быть мотивировано.
Ст. 20 УПК РСФСР обязывала следователя (вместе с прокурором, судом и др.) принимать все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела. Согласно ст. ст. 70, 71 УПК РСФСР все собранные по делу доказательства подлежат тщательной проверке и оценке в их совокупности; никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. И если Бобков утверждает, что он и следаки в грубейшее нарушение закона верили заключениям психиатров на слово, ничего не проверяя и не оценивая, то он обвиняет их и себя в должностных преступлениях, предусмотренных ст. 170 УК РСФСР (злоупотребление властью).
И если сам Бобков, входивший в высшее руководство КГБ СССР и в свое время возглавлявший занимавшееся диссидентами 5-е Управление, делает вид, будто всего этого не понимает, то он «косит на психа» – прикидывается невменяемым, чтобы хоть как-то избежать обвинений в использовании карательной психиатрии в давно прошедшие коммунистические времена.
Интересно получается. Бывший при коммунистах первый зам. шефа ГБ уверяет всех в своих должностных преступлениях и «косит на психа» только ради того, чтобы откреститься от карательной психиатрии во времена СССР. Сейчас, в эпоху демократии, суд, как само собой разумеющееся, в своем постановлении, вынесенном от имени государства, обосновал свои выводы ссылкой на мою вялотекущую шизофрению, с которой я числюсь в дурдоме на учете с коммунистических времен. Жив буду, подробная история об этом на моем сайте будет. Здесь только добавлю, что мое заявление о преступлении по факту вынесения того заведомо неправосудного постановления в прокуратуру было. И прокуратура, к чьей подследственности тогда относились подобные уголовные дела, признала это постановление правосудным. Это ли не доказательство невменяемости суда и всего этого государства.
Август 2011 г.
Продолжение истории с моим «вялотекущим» диагнозом далее под заголовком «Сумасшедшие записки».
О методах анализа
У этой главы давняя история. К написанной в 1990 году статье, которую тогда никто не опубликовал, в 2000 г. написал я для сравнения вторую часть специально для журнала «Континент». Но в приемлемом для меня виде им она уже не подходила, как и другая моя статья – «Мы, право и Запад», но это – отдельная история. Зато сейчас сравнить все можно не только с горбачевскими временами, но и с эпохой Путина – для лучшего понимания причин того положения, в котором сейчас оказалась вся страна.
Итак:
Dura lex, sed lex. – Суров закон, но закон (лат.).
Fiat iustitia, pereat mundus. – Правосудие должно свершиться, даже если рухнет мир (лат.).
(Давно забытая мудрость давно прошедших времен.)
В предлагаемой читателю главе первая часть в виде отдельной статьи была написана осенью 1990 года – много лет назад по следам недавних тогда событий. За это время очень многое у нас изменилось, и всему произошедшему разные люди дают разную оценку, зачастую прямо противоположную, – от суперрадикального демократического рывка в царство свободы до «вялотекущей дерьмократизации всей страны». Но, независимо от этого, все равно интересно сравнить тогдашние и сегодняшние времена, вспомнив совсем недавнюю историю. Поэтому в статье я специально ничего менять не стал, здесь она приведена в том виде, в котором была тогда написана, но нигде не опубликована. Так и лежала у меня в архиве, все больше покрываясь пылью. Разумеется, сейчас к этой статье было необходимо дать некоторое послесловие, что я и сделал, написав вторую часть. Да и о методах анализа упомянуть не грех, поскольку ошибка в выборе правильного метода исследования в самом его начале бывает единственной причиной ложности всех последующих конечных выводов в их основе.
Вообще говоря, такой метод научного познания, как сравнительный анализ – одно из величайших достижений человеческой мысли. Достаточно полный, глубокий, квалифицированный сравнительный анализ обычно дает блестящий результат. Но порой даже самое поверхностное сравнение весьма показательно, оно вполне может наглядно выявить не только существенные различия, но и ответить на вопросы: что осталось общего – в чем причины, определяющие течение процесса всего происходящего? Причем интересно сравнить не только произошедшие в разное время события, но и оценку этих событий обществом такой, какой она была тогда и сейчас. Иначе эту статью из архивной пыли и доставать бы не стоило. Пусть читатель простит мне в статье то, что с сегодняшней точки зрения воспринимается как легкий налет наивности.
Октябрь 2000 г.
Часть I. Советское правосудие времен перестройки
1.Суд да дело
Через три года с начала перестройки «Литературная газета» в номере от 12 марта 1988 г. напечатала статью тогдашнего своего Нью-Йоркского корреспондента Ионы Андронова «Пешки в чужой игре». Статья с подзаголовком «Гласность» из оркестра подрывных голосов» целиком и полностью посвящалась независимому журналу «Гласность» и его главному редактору Сергею Григорьянцу.
Публикация, имевшая, как и обычно, клеветнический характер, обвиняла «Гласность» и Григорьянца во всех смертных грехах. В том числе и таких, которые по действующему советскому законодательству квалифицируются по ст. 64 УК РСФСР как измена Родине в виде шпионажа и оказания помощи иностранному государству в проведении подрывной деятельности, а также по ст. 74 УК как разжигание национальной розни.
Еще несколько лет назад вслед за подобными публикациями обычно следовали аресты, суды, и герои газетных статей по соответствующим статьям УК на долгие годы отправлялись в тюрьмы, лагеря и психушки. Но былые времена, как известно, прошли, и все дело ограничилось тем, что 9 мая того же года редакция «Гласности» была правоохранительными органами разгромлена, редакционное оборудование разграблено, а сам Сергей Григорьянц, вероятно для профилактики, избит милицией и вместе с несколькими своими сотрудниками подвергнут административному аресту по наскоро сфабрикованному обвинению в неповиновении законным требованиям работников милиции.
Но все это всем известно. Теперь о том, что известно не многим.
В марте 1990 г. в Сокольнический
